Она грядёт

Николай Луценко
Она грядёт

Странные это были похороны. По всем законам человеческой психики мне бы следовало грустить. Но всё, предшествующее уходу одного из моих друзей в мир иной было настолько абсурдным, что затмевало даже эту грусть. И стоя поодаль от небольшой группы Гришиной родни, я никак не мог найти в себе достаточно печали даже на скупую мужскую слезу. Только растерянность и, пожалуй, удивление. Будучи сам по себе человеком странно-загадочным, мой товарищ и свой жизненный путь завершил в излюбленной манере, оставив кучу вопросов и сильное ощущение недосказанности. Сигаретный дым горькой струйкой ползёт в сторону лёгких, а я смотрю на заканчивающих работу могильщиков и не могу поверить. Как будто смерть друга всего лишь одна из его чокнутых теорий.

Мы познакомились с этим неординарным парнем ещё во время обучения в ВУЗе. Воля случая сделала нас соседями по комнате в общежитии, а затем и хорошими приятелями. Юный любитель докапываться до истины (ну или искать подтверждения собственных гипотез) вообще-то поступал на истфак и абсолютно не в тему попал в комнату к двум недо-инженерам, очень уважающим обильные возлияния, и примерно в равной степени питающим отвращение к учебному процессу. На нашем фоне Гриша был образцом ответственности и порядка. Пока мы не выяснили, что является причиной его лютого интереса к учёбе и чтению километровых статей и различных мета-анализов. Наш почти случайный приятель оказался фанатом конспирологии. Даже в своём подселении к типичным любителям пива и девочек он видел чей-то умысел. Усмехнувшись, я сделал ещё одну затяжку. Нет, этот чертяка был профессионалом.

В отличие от традиционных для людей очень среднего образования разномастных историй про химтрэйлы и теневое правительство, молодого историка занимало нечто более специфическое. Иногда нам с Игнатом казалось, что этот вечно растрёпанный типчик сам сочиняет большинство своих гипотез. Оказалось, что два оболтуса в нашем лице были настолько недалеко от истины, насколько это вообще возможно. Выводом своих фантастических наблюдений студент исторического факультета Григорий Титов занимался лично. Но назвать их шизо-теориями мог лишь не знакомый с творчеством нашего соседа человек.

Дело в том, что Параноид, как его моментально окрестили на курсе, именно что работал над своими текстами. Он читал миллион статей как не в себя, сопоставлял тысячи разрозненных фактов и выводил закономерности. Что вдвойне удивительно, на факультете такой ярый интерес заметили и нашли ему мирное применение. Под руководством своего декана, ещё будучи второкурсником, Титов написал три абсолютно фантастические статьи и одну научную работу. Что-то там о кухонной утвари древних славян, я не особо вникал. Но знающие люди восхитились. Найти его ранние шедевры, правда, можно лишь по фамилии научрука. Таков суровый мир иерархии и нашего места в ней. Обычный студент, пускай и талантливый не может претендовать на авторство серьёзных трудов. Хотя самого Параноида мало беспокоили такие мелочи. Сразу после публикации данной работы, Гриша увлёкся загадкой вымирания то ли мамонтов, то ли шерстистых носорогов. На крысиный ход своего руководителя он только хмыкнул «Ожидаемо» и вновь обложился книгами.

Поначалу я и сам посмеивался над желанием соседа видеть чьи-то волосатые руки и явный интерес в, казалось бы, никак не связанных между собой событиях. Однажды мне даже пришлось утащить вырывающегося историка подальше от ветеранов Афганского конфликта. Чтобы избежать конфликта уже с нашим участием. Естественно, этот человек-энциклопедия лучше всех знал о причинах, мотивах и ходе тех событий. Повезло, что битые жизнью вояки отреагировали на его «сенсационные» умозаключения с юмором. Но иногда Григорий не имел поблизости никого из социально приспособленных друзей и закономерно влипал в неприятности. Сигарета слегка обожгла пальцы. Погрузившись в воспоминания, бывает, перестаёшь замечать внешний мир. Настроение сегодня не способствует к тому, чтобы беречь здоровье. Вытащив ещё одну «кислородную палочку» из пачки, я щелкнул зажигалкой и с удовольствием затянулся.

Да, любил этот чокнутый гений попадать в переплёт. Как-то раз мы не обнаружили Гришу на обычном месте — за столом, в окружении баррикад из специфической литературы. Обладатель безумного блеска в глазах не появился и на следующий день. И через неделю тоже. Через одногруппницу Параноида мы узнали, что он угодил в травму. Не в силах сдерживать любопытство, я и Игнат в тот день пренебрегли парами в пользу посещения «раненого джигита». Искомый персонаж обнаружился в палате стационара в гордом одиночестве.

От медсестёр мы узнали, что его положили отдельно по причине одиозного поведения. Гриша не умел затыкать фонтан и мог нарваться на новый перелом в рекордные сроки. В палате у героя-правдоруба с тремя переломами и десятком швов обнаружился уже знакомый бастион из книг. Лихорадочный блеск в обрамлённых синяками глазах тоже был на месте. Печальную историю своего путешествия в больницу он поведал сам. Оказывается, спорить с группой в дымину пьяных панков об истоках анархии и называть их «позерами» — идея так себе. Повреждения физической оболочки эту жертву ассиметричного насилия нисколько не смущали. Гриша скорее был расстроен, что так и не успел донести мысль и слишком рано потерял сознание.

С этим абсолютным чемпионом своеобразности были связаны ещё сотни историй. В некоторых довелось поучаствовать и мне. Пусть Григорий и был социально неловок до крайности, но наши с Игнатом примитивные паттерны и тягу к алкоголю использовал на всю катушку. Никогда не забуду, как этот маньяк в попытке раскрыть очередной заговор возрастом в пару сотен лет подписал наше трио на участие в экспедиции «чёрных археологов». Очень уж ему было нужно лично взглянуть на какие-то монеты.

Наглотались мы тогда пыли знатно. И помимо пыли пришлось ещё залпом хлестать адреналиновый коктейль. Да, тот конфликт с боссом альтернативно законных копателей вышел запоминающимся. Сложно забыть тот миг, когда ствол обреза упирается тебе в поясницу, а его нервный хозяин вместе с подельниками решает, не дёрнуть ли спусковой крючок. А вы последи лесостепи, в местах, откуда до цивилизации пара сотен кэмэ. Разрулил тогда всю ситуацию, на моё удивление, Параноид. Мой сжавшийся сфинктер видимо оттянул всю кровь из головы на себя, так что не могу припомнить, что Гришаня там говорил их главному. Но он оказался очень убедителен. И нас не только отпустили живыми, но и подкинули до ближайшей деревни. Больше я на такие авантюры не подписывался. Даже за ящик хорошего коньяка. У каждого из нас с тех пор хранится по одной монете. На память. Даже думать не хочу, где этот псих их пронёс.

Как-то незаметно этот странный человек, что в любой череде случайностей мог найти общее и даже иногда это доказать, стал моим другом. Не уверен, был ли ему другом я. Однажды Гриша поделился своим видением человеческого общества и классификацией человеков. У него они делились на три с половиной категории: «обезьяны дикие», «способные приматы» и «что-то понимающие». Исходя из опыта общения с Параноидом, полагаю, в его глазах мы плавно выросли из первой категории во вторую. Но всё же иногда скатывались обратно. Особенно, когда решали подколоть безумного гения и спросить его мнение по поводу какой-нибудь очередной дичи из интернета: рептилоидах, Нибиру или предках-атлантах. Реакция всегда была одинаковой: раздражённое фырканье и фраза «всё-таки, ваша скорость развития среднестатистическая». Жестокое оскорбление по меркам этого человека. Впрочем, сам он точно не вписывался в понятие «среднестатистический», ибо однажды стал легендой Сети. Это был первый раз, когда мы по-настоящему стали прислушиваться к тому, о чём говорил Гриша. Выпустив пару дымных колец в совсем не траурное ясное небо, я вновь нырнул в воспоминания.

Возможно, тот случай был даже более шокирующим, чем прямая угроза жизни в дикой степи. Ведь одно дело ощущать холод ствола, прислонённого к пояснице. А другое — чувствовать уходящую из-под ног почву от осознания, что мир очень сильно отличается от твоих представлений о нём. Если не углубляться в подробности, то мой слегка двинутый товарищ раскрыл самый настоящий современный заговор. Мало того, он сделал его достоянием общественности.

Одна крупная фармацевтическая компания, подозреваемая в обходе налогов, оказалась замешана и в кое-чём более шокирующем. У службы контроля за оборотом наркотиков в тот год стало очень хорошо с раскрываемостью, многие журналисты сделали карьеру на очередных новостях о судах над организаторами незаконной торговли препаратами. Гришаня сделал так, чтобы замолчать факты у гиганта индустрии не получилось. А его никнейм стал именем нарицательным на несколько месяцев. Что для меня до сих пор остаётся загадкой, так это то, как его никто не вычислил. По сути, в лицо героя первых полос всех изданий знал только один человек. Игнат к тому моменту перестал с нами общаться, сказав напоследок: «С вами на психотерапии разориться можно». С тех пор к мнению Параноида я стал иногда прислушиваться. И вот почему до сих пор не верю в официальную версию его смерти. Разрыв аневризмы звучит слишком удобно, чтобы быть правдой. Либо же паранойя — штука заразная.

Из дум меня рывком выдернуло лёгкое покашливание у плеча. Доставая уже третью по счёту сигарету, я обернулся. Чтобы увидеть бывшую девушку своего ныне покойного приятеля. Оля выглядела разбитой, несмотря на то, что с их расставания прошло уже полгода.

— Привет. — Каким-то очень уж обречённым голосом выдавила она из себя.

— Привет. Не ожидал тебя здесь увидеть. — Подкуривая очередную, я присмотрелся к успевшей настрадаться девчонке. Гриша и при жизни не отличался галантным отношением к женскому полу и вообще сторонился прекрасной половины. Само уде наличие у него спутницы вызвало во мне, как сейчас помню, когнитивный диссонанс. Где Параноид, а где девушки? Нонсенс. И вот эта самка единорога сейчас стояла передо мной, с опухшими от слёз глазами (что не мог скрыть лёгкий макияж) и растерянным выражением на лице.

— Макс, ты же был его лучшим другом… — начала она.

— Кхм, — я поперхнулся дымом от неожиданности, — у него не было друзей. Тут скорее можно сказать, что я был его самым преданным сообщником.

— Эмм, — ненадолго растерялась Оля, но продолжила, — в любом случае ты знаешь его лучше остальных. Даже лучше меня…

Она грустно опустила глаза в землю и шмыгнула пару раз носом. Вот только истерики мне тут не хватало. Надо быстро узнать, чего дама от меня хочет и сваливать с церемонии прощания. Не люблю чужие слёзы.

— Ты хотела что-то узнать. — В таких ситуациях обычно лучше сразу перейти к делу.

— Ну да. В общем, — было заметно, что ей трудно собраться, но девушка пересилила себя, — он ничего не говорил после того как мы. Мы даже не расстались, понимаешь? Он просто пропал. Вообще ничего не сказал. Не отвечал, и… Я подумала, может ты в курсе.