Она грядёт

Но чтобы понять всю горечь моего положения. Всю трагедию от погружения в пучину дурмана Древней, стоит всё же описать, как он ломает судьбы. О, коварство процесса во многом роднит эту дрянь с морфием или приснопамятным зелёным змием. Зависимость, самая настоящая и весьма злая притом. Начинается всё, конечно, невинно. И Она будто бы даже не причём. Но скрыться за исполнителей у разменявшего не одну тысячу лет манипулятора не удастся. Пусть не мне тягаться длиной биографии с Ней, но наблюдательностью сей маратель бумаги не обделён. Я знаю, кто поставил мне сводящий с ума реагент. Точно знаю, кто лишил меня сна и способности трезво глядеть на вещи. Слушайте же внимательно.

Работает всё следующим образом. Когда злой рок кидаем вас под прожектор внимания Древней и вы ещё не являетесь Её верным солдатам, в старой как мир твари просыпается интерес. Небольшой, но вашему бедному рассудку хватит, поверьте. Сперва Она только ждёт. Наблюдает. Прикидывает, нужно ли вмешиваться или новая игрушка сама сдастся под натиском безумного общества. Её общества. Вы ведь не забыли, кому принадлежат орды поехавших. Психов, что так не любят всех, кто имеет смелость (или наглость) отличаться. И если вам чудом удалось устоять внутри этого торнадо из неадекватности, Она берётся за дело сама. Но, как всегда, не упустит возможности дать человеку ощутить своё бессилие. Свою ничтожность перед Ней. И сделает всё опосредованно.

Легким движением руки (или что там у этой космической стервы) Древняя превратит абсолютно случайного человека в объект вашей мании. Буквально сведёт вас с ума, выпотрошит ваше серое вещество до последней извилины. Узнаёте Её почерк. О да, все мы там были. А кто не был, ещё не понимает, от какой бездны отчаяния сумел увернуться. И если бы на этот шоу кончалось. Но неееет.

Оно только начинается: маховик сумасшествия раскручивается, наматывая километры нервов на свою ось. Выдирая душу с корнем, навсегда ломая способность в полной мере наслаждаться жизнью. Без муки, без той нелепой куклы, что Она назвала твоим наркотиком. И это будет длиться, покуда не опустошит вас. Каждая нервная клетка будет биться в агонии. Вы не будете желать смерти. Вы будете превозносить смерть, ведь только она сможет вас избавить от власти Великой. Власти, что подчинила вас даже не Ей, а только наспех созданному образу.

А когда Её непостижимое величество вдоволь наиграется с очередным несчастным, тебя выбросят, друг мой. Как пустую обёртку, коей ты к тому моменту уже стал стараниями Древней. Правда, занятная участь. Добро пожаловать в мир, где ты станешь год от года искать то самое ощущение. Ту самую первую дозу. Ту самую первую встречу, близость, свидание с абсолютно случайной куклой. Понимая, что это обман. Но безвольно желая снова обмануться.

Хотя и будешь знать, что подобное больше не случится. Теперь у тебя иммунитет от власти миража, но какой ценой. Сад души превратился в выжженное поле. Возможно ли вообще устоять перед Её напором? А что до меня? Угадай откуда такие подробности. Окончательно не свихнуться мне помогает островной виски и, вероятно, ведение дневника. Мне уготовано медленное угасание. Но у кого-то из вас может ещё остались шансы. Хотя веры в это нет никакой. Не после всего пережитого.

Друг мой, по мере своих скромных сил, терзаемый душевным недугом я писал это послание. Пусть оно и обречено кануть в пустоту. Как в скорости кану я сам. Но, если вдруг ты исполнен благородством, коего уже не отыскать в наше смутное время. О да, пусть у тебя найдутся силы почтить мою память чем-то вроде этого. Передай моё предостережение всем, кому сочтёшь нужным. И пусть каждый сделает выводы сам. Не знаю, сможем ли мы, люди, когда-нибудь бороться с Её властью. Но знать о творящемся беспределе обязан каждый. Вряд ли что-то поменяется на моем веку. Но если ничего не делать, что изменится? Считай это моим вкладом в будущее.

В будущее, где не будут проигрываться состояния, и ломаться судьбы. Где не будут чиниться кровавые расправы, и плестись хитроумные интриги. В мире, что будет лишён мелочной мести и всепоглощающего отчаяния. В этом месте больше не станут приносить бесчисленные жертвы во имя Неё. И не станут продавать блестящую фальшивку под видом чего-то настоящего, чего-то важного. Я надеюсь на это.

И очень хочу верить в подобный исход. Но для начала вам стоит узнать Её настоящее имя. Древняя тварь украла его у другой, ныне уже мертвой (или изгнанной) богини. Великая обманщица даже назваться не может. А потому моя попытка придать огласку мировому заговору не так уж нелепа. Не будьте марионетками, живите с открытыми глазами. Главное правило — не верить никому и всегда быть наготове. Ибо Она грядёт. Шанс спастись ускользающе мал. Но никогда не равен нулю.

Закончив читать, я ещё некоторое время сидел, тупо уставившись в экран. В голове одна за одной всплывали мысли, никак не складываясь в цельную картинку. Учитывая мой опыт общения с Параноидом, всё написанное в равной степени могло быть одной из его теорий. Но насколько она близка к истине? Может, Григорий просто тихо съехал с катушек. Никто бы не удивился. Чёрт, я слишком пьян, чтобы всё это анализировать. Нужно лечь спать. Утро вечера мудренее и всё в таком духе. Завтра, после целебной баночки пива, на свежую голову ещё раз перечитаю, ознакомлюсь со статьями, вон их сколько. И тогда решу, что делать. Ну, земля тебе пухом, братан. Я опрокинул в себя ещё один стакан обжигающе крепкого напитка и поплёлся к кровати.

На полпути почему-то решил вернуться и выключить компьютер. Чтобы не мешал своими вентиляторами. Бывает такое, что когда много выпью, посторонний шум не даёт уснуть. Тяжело плюхнулся в кресло и наклонился к системнику в поисках USB-накопителя. Похлопал глазами, протёр их для верности. Зажмурился. Снова посмотрел на разъём. Флешка торчала в нём, но выглядела абсолютно неспособной к дальнейшей эксплуатации. Пластиковый корпус оплавлен, само устройство перестало обнаруживаться компом. А сделать копию хотя бы на рабочий стол мне даже в голову не пришло. Попытка достать этот уголёк из разъёма привела лишь к ожогу пальцев. Сгоревшее устройство всё ещё оставалось дико горячим.

Сознание погрузилось в странный ступор. Минуты текли одна за другой, а я сидел и смотрел на уголёк, что недавно был хранилищем знаний моего покойного друга. Воняло горелым пластиком. Болели обожженные подушечки пальцев. В сердце поселилась странная пустота. А где-то на границе затуманенного алкоголем сознания слышался заливистый женский смех, доносящийся, будто из иного измерения.