Калинов Мост

Наталья Орлова
Калинов Мост

Все действующие лица — плод фантазии автора. Любые совпадения с реальными людьми являются ошибочными.

Сергей всегда старался возвращаться с кладбища до заката.

Каждую неделю он навещал старых друзей, которых до сих пор называл братьями, и прибирался на могилах, потому что больше некому. Сергею скоро будет сорок. Вместо красавицы жены и детей — множество вредных привычек, старый родительский дом и мрачные воспоминания о войне, которые преследовали его до сих пор. Отвлечься помогали водка и уборка на могилах. С почившими он разговаривал, как будто с живыми, и прохожим казалось, что несчастному и впрямь отвечали, больно складный выдавался разговор.

В этот раз Сергей вернулся, когда солнце уже село, — совсем заболтался, даже не заметил, как время пролетело. Этой осенью холод с гор спустился совсем рано, а с ним явился ветер — тот самый, который забивал снег в щели меж окон и беспощадно сгибал стонущие деревья.

Сергей остановился перед крыльцом, на котором обнаружил труп собаки. Ему показалось это неправильным: молодой кобель лежал неподвижно, с широко раскрытыми глазами, смотрящими в тёмное небо, и напоминал собой не труп, а искусно сделанное чучело. Перед глазами встала довольная морда Тузика, с которым ещё утром он играл в мяч, а потом они вместе завтракали…

Как же всё неправильно.

Сергей переступил труп и зашёл в дом, где пахло горелым, потом и чем-то кислым. Он щёлкнул выключателем, но свет не зажёгся, оставив хозяина дома отчуждённо бродить во мраке. Порой Сергей сравнивал себя с мертвецом. Он не понимал причины жить дальше и всё чаще чувствовал, что уже даже не жил, а существовал.

Рождённый горами ветер стучал в окно, словно незваный, но навязчивый гость напрашивался войти. Порой Бирюкову казалось, что снаружи кто-то стоял — высокая, инфернальная фигура с костлявыми пальцами скребла по окну, издавая отвратительный скрежет. Сергей верил в Дьявола и не просто верил, а знал — Дьявол рядом. Он не был красным и у него не было козлиной морды с рогами — Дьявол наблюдал из темноты. Каждый вечер Сергей запирал двери на тугой засов, но иногда он вламывался в дом. Дьявол выламывал двери и разбивал окна, а теперь убил Тузика, бросив небольшое тело прямо на полусгнивших ступеньках.

Сергей стал чаще прислушиваться и смотреть с особенным выражением лица в темноту за окном или на дверь с засовом. А однажды он проснулся ночью под волчий вой. Тяжёлый, заунывный… Он всё тянулся и тянулся, как будто бы даже становился ближе, но потом снова отдалялся. Промозглый ветер присоединился к скорбной арии и стало казаться, что этому вою не было конца. Сергей слушал и понимал: они знали, что он не спал. Дьявол знал, что мужчина слышал и боялся.

Включил телевизор, и гнетущее чувство одиночества немного притупилось. Симпатичная женщина в красном платье вещала о погоде и обворожительно улыбалась зрителям с экрана. В холодильнике испортилось молоко, остались лишь три яйца, но два из них оказались с неприятным сюрпризом внутри. Сергей замешкался, стоя перед сковородой, в которой лежали два недоразвитых эмбриона. Он всматривался в крохотное розовое тельце, с чёрными глазами, напоминающими маленькие пуговки и…

Тельце дёрнулось, словно в попытке вдохнуть. Сергей от неожиданности отскочил, ударившись об угол стола. Боль немного отрезвила разум. Он похлопал себя по щекам, чувствуя мелкую дрожь. Он снова подошёл к сковороде, как вдруг погас телевизор, погрузив комнату во тьму и давящую тишину. Сергей тяжело вздохнул и нашарил в кармане зажигалку. Когда курение является не просто привычкой, а неким личным обрядом — зажигалка становится неотъемлемой частью тебя самого. Но на сей раз зажигалки в кармане не оказалось.

— Ночью пройдёт слабый снег, температура воздуха…

Сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда громкий женский голос внезапно оборвал сгустившуюся тишину. Сергей устало опустился на стул, закрыв лицо ладонями. Он старался думать о чём-то хорошем, о далёкой отсюда жизни, в которой светит солнце…

Стоящие рядом с домом деревья царапали окна ветками и с жалобным скрипом склонялись под напором бушующего ветра. Через пару секунд раздался звон, а за ним и щелчок, словно какую-то деталь задвинули на место. Сергей резко обернулся и постарался вглядеться в полумрак. Тень, промелькнувшую в зеркале на стене, он увидел не зрением, а ощутил шестым чувством. Это была не его тень, а чужая. И эта тень бесшумно вышла из той самой приоткрытой двери, откуда доносилось непрерывное печатание. Из ванной комнаты слышалось приглушённое сопение.

— Я схожу с ума… — прошептал Сергей и провёл руками по отросшим сальным волосам.

Нож, как будто сам, прыгнул в ладонь, и небольшая тяжесть придала уверенности и как будто прояснила мысли. Разве существовало в мире наибольшее зло, чем человек? Даже сам Дьявол уступал в непомерной жестокости обезумевшим людям. Ради удовлетворения собственного эго, особенно беспринципные твари способны убить собственных детей, но разве это по-прежнему люди? Сергей не мог отрицать, что подобная чернь могла пробраться к нему в дом, вот только поживиться здесь совершенно нечем. Щёлкнул выключателем: лампочка мигнула и погасла. Ветки вновь зацарапали окна, по дому прокатился противный скрежет. На полке небольшого шкафчика нашарил рукой старый фонарик. Грязно-жёлтый свет пронзил сгустившийся мрак, образовав в нём дыру. Под ногой хрустнуло — это была чёрно-белая фотография в потёртой рамочке. На снимке он и двое ещё живых друзей в полный рост, это была красивая фотография. Была. Сейчас же на месте Илюхи появилось странное тёмное пятно, очертаниями напоминающее человеческую фигуру, выглядевшее, как неудачная обработка в фотошопе.

— Какого чёрта? — Только теперь Сергей понял, что ему по-настоящему становится страшно. Он взял фотографию в руки, рассматривая. От тёмной фигуры, заменившей Илюху, веяло чем-то жутким.

Сергей торопливо проверил все окна. Затем, убедившись, что они закрыты и следов взлома нет, плеснул себе водки в стакан и залпом выпил. Он просто себя накручивает!

За дверью, ведущей в кладовую, раздался страшный трескающийся грохот, словно падало срубленное дерево. Сергей толкнул дверь, врываясь в комнату, готовый лицом к лицу столкнуться с незваным гостем, но… никого не было. Все немногочисленные вещи лежали на своих местах, даже маленький паучок на сплетённой паутине продолжал беззаботно заматывать попавшуюся в плен мошку. «Я точно схожу с ума». Он прошёлся по маленькой кладовой, чтобы окончательно убедить самого себя в отсутствии незваного гостя. На полке нашлось старое, проеденное молью покрывало, Сергей решил, что неплохо было бы замотать в него Тузика и убрать хотя бы до утра, а после похоронит друга за рекой. Мысль о четвероногом камнем упала на сердце. Он уже не мог себе представить, как теперь будет коротать вечера без него, и кто теперь предупредит, если кто-то придёт?

С тяжёлым сердцем и мрачными мыслями, Сергей вернулся на кухню, когда во входную дверь раздался настойчивый стук.

— Кто?

Гостей он не ждал, да и местные, не оглядываясь, старались пройти мимо, как можно быстрее. Сергей не расстраивался, даже наоборот, — оказывался рад: никто не загружал бессмысленными разговорами о поднятии цен и не сваливал на плечи дела. Кто-то не выдерживал подобного одиночества, однако Сергей уже привык — сросся со своей участью и поэтому удивлялся, когда старики всё-таки захаживали. Но сейчас никто не отозвался. Ржавый засов твёрдо стоял на месте и отодвигать его не хотелось, однако стук в дверь возобновился.

— Кто там?! — чуть повысил голос Сергей, решив, что мелкие хулиганы решили порезвиться поздним вечером, но как только дверь распахнулась — снаружи никого не оказалось. На миг даже почудилось, что и Тузик лежал как-то не так, но подобная мысль сразу же исчезла — трупы самостоятельно двигаться не могли. «Если их никто не двигает». Сергей огляделся по сторонам: вокруг царила темнота и лишь редкие уличные фонари, стоящие, словно на страже порядка, были способны тягаться с ней. Поблизости никого не оказалось. Сергей поднял ворот куртки, стараясь спрятаться от промозглого ветра, и шагнул к Тузику, накрывая тело старым покрывалом.

— До встречи, друг, — с горечью прошептал Сергей, в последний раз взглянув на верного четырёхлапого. Где-то неподалёку раздалось громкое мяуканье.

Он убрал тело в гараж, где доживала свои дни старая, покрывшаяся грязью и пылью, отцовская семёрка. Сергей покрутил лампочку, висящую на проводе, и помещение озарил тусклый желтоватый свет. Он аккуратно положил Тузика в свободную коробку и взглянул на машину. Когда-то он мечтал сесть за руль семёрки и промчаться в ней по дорогам, поразив друзей и девчонок вокруг. Теперь же у него не оставалось даже сил, чтобы отыскать ключи. В свете лампочки преследовавшая в доме колючая тревожность медленно отступала, Сергей даже подумал переночевать здесь, стоило лишь затопить буржуйку. Однако, данная от природы баранья упёртость не позволяла искать простых путей. Следовало доказать самому себе, что в доме никого нет, а для этого нужно было вернуться.

Когда он зашёл, — в доме уже горел свет и закипал чайник. «Не помню, чтобы ставил его на плиту», ощущение было странным, будто некая добродушная хозяйка, о существовании которой Сергей не знал, позаботилась о возвращении уюта в холостяцкий дом. Повесив куртку и сняв берцы, выключил плиту, заглянув в сковороду — внутри лежали два разбитых яйца, терпеливо дожидающихся приготовления. Однако аппетит пропал, словно его и не было.

В зале всё ещё работал телевизор, теперь там показывали какой-то современный фильм со всевозможными спецэффектами, смысл которых Сергей не понимал, сколько бы раз ни пытался. Фильмы ужасов — совместный труд гримёров, актёров, сценаристов и прочих членов команды съёмочной группы, цель которой — напугать зрителя настолько, чтобы с наступлением ночи в квартире свет не погас, и каждый безобидный шорох казался шёпотом притаившегося в тёмном углу чудовища. Вот только в большинстве случаев Сергей едва не надрывал живот от смеха, каждый раз, когда садился смотреть так называемые страшилки. Его до слёз смешили глупые ответы актёров, а уж про попытки спастись или оказать сопротивление — он валился с дивана, давясь воздухом. Друзья порой недоумённо хлопали глазами, но не пытались расспросить о причине столь бурного смеха.

Да и к тому же, нет страшнее фильма ужаса, чем собственная жизнь.

В последнее время к нему вернулись кошмары, подобно злому року они напоминали ему о пугающем прошлом. Ему снилось, как в чёрное беззвездное марево вздымались ярко-рыжие огни, за которыми тянулись толстые нити дыма. Завораживающая картина внушала животный ужас, а когда огни, кажущиеся крохотными и безобидными, вдалеке достигали своей цели — внутри всё цепенело от первобытного страха. Волосы на затылке шевелились, когда ушей касалось расползающееся эхо грохота, колени дрожали то ли от того, насколько было страшно, то ли земля под ногами сотрясалась от взрыва.