Любите истории пострашнее?

Финн

У Финна жизнь не заладилась с самого начала. Он выскользнул из рук акушерки, которая до этого принимала роды у сотен младенцев, и издал свой первый крик, ударившись об пол. Когда ему было пять, в соседнем доме проходила вечеринка. Ему разрешили выйти послушать музыку (в переносных колонках на треногах гремел Шэйн Макгоуэн). Стояло лето и Финн был босиком. Какой-то отвязный тусовщик бросил «бомбочку», которая искрясь фитилём, описала в воздухе дугу и оторвала детский пальчик на левой ноге.

«Случай — один на миллион, — сказала бабушка Финна. И добавила: — Должно быть, палец понадобился Богу для какого-нибудь ангела».

Когда Финну было семь, он с сёстрами играл в парке Петтингилл, а их бабушка сидела рядом на скамейке, попеременно занимаясь вязанием и поиском слов в головоломке. Финна не интересовали качели, ни подвесные, ни в виде перекладины, и он был равнодушен к карусели. А нравилась ему «Спиралька», восхитительная извивающаяся конструкция из синего пластика двадцати футов в высоту. У неё имелась лесенка, но Финн предпочитал взбираться на четвереньках по самой горке — вверх и по кругу, вверх и по кругу. Наверху он садился и скользил вниз к утрамбованной земле. На «Спиральке» с ним никогда не случалось происшествий.

— Может быть передохнёшь от этой штуки, а? — как-то раз спросила бабушка. — Только и делаешь, что катаешься на этой старой «Спиральке». Попробуй что-нибудь новенькое. Может быть, турник. Покажи мне, что ты умеешь.

Сёстры Финна, Коллин и Марси, как раз были на этом турнике, лазали и болтались, как… в общем, как обезьянки. Поэтому, чтобы порадовать бабушку, Финн залез на турник и, вися вниз головой, сорвался и сломал руку.

Его учительница, прелестная мисс Моноган, любила заканчивать урок словами: «Итак дети, чему мы сегодня научились?» В пункте неотложной помощи, когда Финну вправляли руку (выданный ему после этого леденец вряд ли мог компенсировать пережитую боль), он подумал: «Сегодня я научился одному: никогда не отходить от «Спиральки».

В четырнадцать лет, когда Финн в грозу бежал домой после посиделок у своего друга Патрика, у него за спиной ударила молния, да так близко, что прожгла его куртку. Финн упал ничком, ударился головой о бордюр, получив сотрясение мозга, и два дня пролежал в постели без сознания, а когда очнулся, спросил, что с ним случилось. Бесчувственного мальчика заметила Дейрдре Хэнлон (одна из тусовщиц на той памятной вечеринке, где пел Шейн Макгоуэн, хотя «бомбочку» бросила не она), живущая через дорогу. «Я подумала, что теперь-то бедолага Финн точно умер», — сказала она.

Его покойный отец говорил, что Финн родился под дурным знаком. Бабушка (которая так и не извинилась за турник) придерживалась другого мнения. Она сказала Финну, что за каждую ниспосланную Богом неудачу, Он даёт две удачи. Финн обдумал это и сказал, что с ним не случалось такой удачи, которую можно было бы вспомнить, разве что молния не ударила его прямо в темечко.

— Тебе стоит радоваться своим неудачам, — сказала бабушка. — Может быть, тебе повезёт сразу по-крупному, и ты выиграешь в лотерею. Или богатый родственник после смерти оставит тебе всё своё состояние.

— У меня нет богатых родственников.

— Или ты о них не знаешь, — ответила бабушка. Она была из тех, кто всегда оставляет за собой последнее слово. — Когда что-то идёт не так, просто напоминай себе: «Бог задолжал мне». А Бог всегда отдаёт свои долги.

Однако к Финну это пока что не относилось. Впереди его ждала очередная неудача.