Менеджер и Смерть

«Ты никому не интересен…»

Где-то на подсознании он прекрасно это понимал. Один, всегда один, который никому не интересен как личность. Интересен лишь как обслуживающий персонал, как ресурс, не более того. Всё это известно. Вот только Михаил, старший менеджер крупной коммерческой компании, никогда не хотел об этом всерьез задумываться. Не обращал внимания, как никогда не утруждал себя улавливать разницу обстановки в офисе днем, в компании коллег, и поздним вечером, когда оставался один. А вот сейчас задумался.

«Ты никому не интересен…»

— О чем задумался? — прервала его мысли девушка.

Миша грустно улыбнулся.

— Ты же из потустороннего мира… И, похоже, знаешь подробности моей жизни. Я думал, и мысли читать умеешь.

Ее бесконечный смех, который и сейчас стал ответом на его вопрос, в какое-нибудь другое время стал бы дико раздражать. Однако, удивительно, но в данное время он отвлекал от всё нарастающей тоски и помогал справиться с его волнением.

«Наверное, действительно не экстрасенс, иначе она бы не стала так постоянно смеяться, не давая ему подумать о…смерти».

— Не льсти мне. У меня другое предназначение. Я забираю души, помогаю советом, но я не ясновидящая. И не экстрасенс. Да мне это и не нужно.

— Кстати, а почему ты… Такая… — он с трудом подбирал слова.

— Какая?

— Ну… девушка…

— Ох, уж эти ваши стереотипы. Старуха-Смерть, да? Угадала? — девушка фыркнула. — На самом деле, посланцы разные бывают. Среди них встречаются даже мужчины. Если предстоит поговорить, всё зависит от того, кого человек станет слушать и серьезно воспринимать. В данном случае, вот решили, что я тебе лучше подойду. Старуху, наверное, ты бы слишком уж испугался… из-за своих стереотипов. Мужчин бы не стал слушать, ты их и так уже наслушался в своей жизни. Поэтому я к тебе и пришла. Главное, сработало же, верно?

«Верно», — мысленно ответил он, но вслух ничего не сказал. Как и не стал задумываться, кто это так решил. Какая, в сущности, сейчас разница…

— Не отвлекайся на ненужные сейчас вопросы. Давай поговорим о тебе лучше.

Михаил показательно сдвинул брови, сильно наморщив лоб.

— А о чем говорить?

— Ну, как о чем… Можем поговорить о твоей жизни, в которой ты хотел когда-то, очень давно, чего-то достичь, но так и не достиг. О работе, в которой из тебя выжимают все соки, а ты безропотно выполняешь все указания, которые тебе дают даже те, кто не уполномочен их давать, и втайне боишься, что тебя уволят, и ты больше не найдешь себе подходящую работу. О твоей жене, с которой у тебя давно уже нет не то, что близости, но даже нормального душевного общения, и ее связях на стороне с кем-то из ее коллег мужчин (о чем ты всегда догадывался). О двух твоих сыновьях, которые уже стали подростками. Они, наблюдая за тобой, а также под влиянием матери, уже давно не воспринимают тебя как отца, которого нужно уважать. О твоих друзьях, которых нет… О твоем близком и родном окружении, которого у тебя тоже нет. Родственников не осталось, а для коллегам по работе, как я уже говорила, ты безразличен. Выбирай, о чем хочешь поговорить, я готова поддержать любую из этих тем.

«Ты никому не интересен…», осталось еще раз ей добавить в конце».

Миша почувствовал, как стальные холодные тиски начали сильно сжимать ему грудь от всё нарастающей тоски. Отвратительно всё это слышать, но она ведь говорит сущую правду.

Становилось всё более невыносимо. Он сильно сжал обе руки в кулак, держа их на столе.

— Это всё не так…

— Именно так, — девушка теперь уже не улыбалась. — Твоя жизнь потеряла смысл. Конечно, в твою защиту можно сказать, что ты старался как мог, чтобы этого не произошло. Работал целыми днями, даже в выходные, показывал себя только с положительной стороны на работе. Правда, чем больше ты это делал, тем больше в твоей работе обнаруживали ошибок, которые ты делал, разумеется, непреднамеренно. Ты приносил все деньги домой, пусть и небольшие, бесконечно что-то покупая своей семье, желая показать себя щедрым и отзывчивым. Только снова было всё не так. Чересчур сильно старался помогать своим, как тебе казалось, друзьям, а они даже не зовут тебя, чтобы провести совместно праздники, или просто выпить пива, или сходить на хоккейный матч. Всё, что ты делал, всё оказалась без толку. И сил уже не осталось что-то менять. Вернее, не так… — она задумалась. — Силы, может быть, еще и есть. А вот желания — нет. Ты выгорел изнутри. И теперь у тебя идет всё по накатанной. А ты медленно ждешь окончания этой своей несостоявшейся, как ты хотел, жизни.

Он почувствовал, как глаза начали слезиться. Что за ерунда, когда он последний раз плакал? Кто бы мог подумать, что такой обычный разговор выведет его из себя.

— Спокойнее, Миша, — она впервые обратилась к нему по имени, и впервые в ее голосе послышалось что-то теплое и дружеское. — Не ты один такой в этом мире. Не ты первый и не ты последний. У кого-то жизнь удается, у кого-то нет. Подумаешь!.. Вот пусть живут те, у кого она удалась. Когда-то жизнь у всех ведь закончится. Только стоит ли себя мучить, если всё вышло не так, как ты хотел? Это ведь и не жизнь уже вовсе, а какое-то мучение. Мазохизм, знаешь ли. А так, прекратил всё раньше времени, закончил свое существование, и избавил себя от страданий, от болезненного состояния, от бесконечного стресса. От всего, что доставляет только мучения.

Предательские слезы всё-таки потекли из глаз. Менеджер медленно стер их ладонью со своего лица, и так же медленно и задумчиво потом растер между своих пальцев.

— Тяжело…

— Понимаю. Но тяжелее станет, если и дальше будешь так же продолжать жить.

Миша попытался тяжело и глубоко вздохнуть. Вышло не очень, прерывисто, но он всё же до конца вдохнул и выдохнул.

— И как мне это сделать?

Они как-то не сговариваясь посмотрели вместе на потолок и по сторонам.

— Способов на самом деле много. И каждый хорош по-своему. Тут всё зависит от того, что ты хочешь оставить после себя, какое послание. Нет, я не про предсмертные письма, хотя это тоже твое право. Я о последнем к себе внимании. Можешь тихо повеситься. Или сходить вон в круглосуточную аптеку на первом этаже, и купить таблетки. А можешь уйти погромче. Воспользоваться ножом из кухни. Или, — она кивнула в сторону окна, — выброситься с двенадцатого этажа. Там внизу только асфальт, ты же знаешь. Вряд ли останешься жив, и всё пройдет быстро и безболезненно.

Он вздохнул еще раз, и прислушался к своим внутренним ощущениям. Теперь там была пустота. Спокойное, уверенное ощущение пустоты. И тишина.

Миша молча встал, и подошел к окну. Напротив него стояло такое же здание, третий по счету корпус этого огромного, пафосного и циничного бизнес-центра. Здание казалось сейчас безлюдным, практически все окна были темными, лишь в некоторых из них, преимущественно на первых этажах, горел свет. Внизу одиноко стояло несколько машин, расположенных в разных местах. Людей на улице не было видно.

Он повернул оконную ручку, и дернул ее на себя. Окно ожидаемо открылось в режим «проветривание». Миша закрыл, и повернул ее снова, сильнее, но окно осталось в том же положении, как и первый раз.

— «Техника безопасности — наше всё», — послышался сзади насмешливый женский голос. — Тут нужны либо инструменты, либо…

Михаил не стал ее дослушивать, и повернулся к стоящему рядом столу. Откуда-то вдруг появились силы и уверенность. Он обошел стол, и выкатил оттуда стул с высокой спинкой, переместив его за пару метров от того места у окна, где совсем недавно стоял сам.

Смерть замолчала, и стала молча наблюдать за его действиями.

Офисный стул оказался предсказуемо тяжелым. Миша напрягся, поднял его, некоторое постоял, прикидывая, как лучше осуществить задуманное. А затем, сделав шаг вперед, с силой кинул его в сторону окна.

В тишину офиса звук разбившегося стекла ворвался неожиданно, и стал настолько громким, как будто разрушилась огромная стеклянная галерея. Стул с какой-то необычайной легкостью («и где только нашлись силы?») пробил насквозь стеклопакет, словно тот был хрустальный, и вылетел на улицу. Через несколько секунд послышался отдаленный резкий звук где-то внизу. Стул упал на асфальт, расколов свое пластмассовое основание.

— Ого… — только и сказала удивленно за спиной Смерть.

Менеджер стоял у разбитого окна, прислушиваясь к своим ощущениям. Они были новыми, и, одновременно, что-то в них было до боли знакомое. Он чувствовал всё это когда-то очень давно, возможно, когда был еще подростком, или уже студентом. Легкость, уверенность в себе, энергия. И внутреннее удовлетворение от собственных действий, осмысленных или не осмысленных, но создаваемых именно потому, что он сам так хотел. С тех пор прошло около двадцати лет, но с того времени ощущения собственного Я оказались наглухо забыты и даже похоронены, жирно перечеркнув прошлую жизнь. Вместе с разбившимся окном что-то разрушилось внутри него, а голова, словно после долгого сна, начала быстро проясняться. Миша полной грудью вдыхал свежий, уже почти ночной воздух из разбитого окна, и на лице у него начинала появляться улыбка.

«Какое, к черту, самоубийство… Я еще жив. Я буду жить, и в первую очередь, для себя. Я еще жив, а значит, еще ничего не потеряно в моей жизни…»

Внизу быстро появились несколько человек в черной одежде и с плохо различимой желтой надписью на спине. Они подбежали к стулу, а затем подняли головы и посмотрели на Михаила, стоящего у окна.

— Идиот! — крикнул кто-то из них. — Ты что делаешь? Что задумал?

Миша рассмеялся и повернулся к девушке. Встретившись с ней взглядом, они смотрели некоторое время друг на друга, понимая всё без слов.

— Можешь ничего не говорить, — усмехнулась она. — Похоже, это тот самый редкий случай, когда мое появление здесь оказалось не имеющим смысла. Что ж…

— Наверное, ты получишь теперь выговор? — всё так же широко улыбаясь, спросил менеджер.

— Молодец, хоть шутить научился. Прогресс, — ответила Смерть, и поднялась со стула. — Осталось только теперь научиться не мыслить стереотипами… Мы не получаем выговоры, чтобы ты знал. В отличии от вас… — она кивнула в сторону разбитого окна.

— Ерунда. Всё равно мне уже не работать здесь. Отсюда, из этой компании, всё равно было два выхода: либо с тобой уходить, либо уволиться.

— Что ж, это твой выбор. А мне пора. Да и сюда уже спешат сотрудники охраны. Избавлю тебя от диагноза сумасшедшего, ведь будет смешно, если после выкинутого из окна стула они обнаружит тебя говорящего с невидимым собеседником.

Она в очередной раз рассмеялась, и собралась уходить.

— Спасибо тебе, — сказал ей Миша. — Твой приход помог мне…

Девушка махнула рукой, как будто говоря, что любые слова сейчас уже будут лишними.

— До встречи, — подмигнула она напоследок.

От его стола ею было сделано всего несколько шагов в сторону входной двери, но ее фигура уже начала медленно исчезать. Еще мгновение, и никого в офисе уже не было видно, словно никто и не приходил. Через пару секунду послышался щелчок замка входной двери. И снова стало тихо.

Через разбитое окно он посмотрел на улицу, туда, где упал стул. Там стояло уже только двое охранников, каждый из которых держал у уха мобильный телефон. Похоже, вызывали полицию или скорую помощь, думая, что следом за стулом полетит и сам виновник происшествия. Миша смотрел на них всё с той же счастливой улыбкой на лице.