Выжившие

***

И так слово за слово мы и разговорились. Вдруг родители Игоря предложили сыграть в волейбол. Отказываться было бы глупо. С наступлением ночи тут становилось все меньше интересного, и прекрасный двор освещался только фонарями по периметру. Поиграв минут 20, я заметил, что девчата пропали. Попрощавшись с новым знакомым, я пошел их искать. По мере отдаления от площадки свет все хуже освещал территорию.

В кустах рядом промелькнул маленький огонек, словно лилипуты прошлись с фонариками. Подул очень холодный ветер, донося до моих ноздрей запах сырости и едва ощущаемый аромат реакции серного соединения, похожий на запах тухлых яиц. Вдруг трава смялась. Обратив на неё внимание, я заметил светящихся мышат, которые у себя в пасти таскали кости человеческого пальца, но серую, словно вытащенную из пепла. Когда я наклонился еще ниже, одна мышь прыгнула мне на руку, поцарапав предплечье, после чего благополучно скрылась в траве. Рана была такой же глубины и длины, как и шрамы у Игоря на лице. Кровь брызнула из раны и потихоньку начала растекаться по предплечью. Рана сразу же заныла, словно прошлись остро наточенным, но ржавым ножом. Нащупав в кармане платок, я сразу же перетянул им порез как можно туже и направился в сторону нашего лагеря.

Метров через сто почти не было фонарей, и я понял, что вижу только благодаря звездам.

На входе в наш лагерь под одним из рабочих фонарей я заметил отца Тани с озадаченным лицом.

— Где девчонки? — заговорил он сразу, как только заметил меня одного.

— Я думал, они здесь, — ответил я, опуская рукав кофты на рану.

— Опять ушли, не предупредив. Мы ж надеялись на тебя, — в его голосе слышалось отчаяние.

— Есть предположения, куда они могли пойти? Я обещаю, что найду их.

— Посмотри в нашем доме, возможно, просто устали и решили отдохнуть. Дорога была утомительной.

— Хорошо. — Закончив разговор, я развернулся и направился в сторону соседнего лагеря.

Тучи скрыли звезды, увеличивая этим и так ужасающую атмосферу

Я буквально на ощупь, подсвечивая себе дорогу только слабым фонариком на телефоне, шел по узкой тропе, боясь попасть в какую-нибудь лужу или вовсе в речку.

Можно, конечно, было взять фонарь, но почему-то мне казалось, что сейчас время играет не в мою пользу. Небо, словно темной простыней, укрыло всю долину, да еще и куда-то пропали девушки, за которых я в ответе, возможно, и не на всю жизнь, но точно на эти дни. Может, они споткнулись и на них напали те странные мыши. Или еще хуже, тот человек, который постоянно ходит около того двора, словно маньяк, поджидающий свою жертву, сейчас высматривает их.

Я остановился перед брюнетом облаченным во всё тёмное, на расстоянии вытянутой руки, чуть не врезавшись в него. Луч моего телефона скользнул по шее человека. Она была обгоревшая, словно на нее попала расплавленная пластмасса. Его рука потянулась к железному рычагу на фонаре, опустив который весь соседний лагерь осветился мрачными желтыми лампами, свет которых напоминал освещение в советском доме. «Слабые лампы накаливания», — промелькнула мысль.

После того как лагерь осветился желтым тусклым светом, я заметил, что он наполовину был опустошенным. А редко проходящие люди были чем-то напуганы.

Мужчина посмотрел на меня, его лицо было таким же обожженным, как и шея. На одном глазу повязка, похожая на пиратскую. Второй глаз выглядел удивленно, скорее всего, он не ожидал меня увидеть позади себя. По внешности ему можно было дать лет 25, среднего роста и такого же телосложения. Левая рука постоянно была в кармане спортивных штанов. Вдруг он заговорил охрипшим голосом, словно весь день сегодня кричал:

— Парень, аккуратней…

— Что тут произошло? — обратился я к брюнету.

— Опять появился призрак Цезаря, — ответил парень.

— Кто этот Цезарь? — поинтересовался я.

— Ты не знаешь, кто такой Цезарь? — с удивлением спросил паренек. — Это пес бывшего хозяина этого лагеря, Ивана. Тот часто отпускал гулять кобеля одного и знал, что тот вернется. Цезарь возвращался до сего дня, но однажды пес не появлялся трое суток. Ну, Иван подумал: загулял кобель. Он ждал Цезаря, тот не возвращался 5 дней, неделю, 10 дней. На 11-ый день Иван решил пойти поискать его, через пару дней вернулся весь поцарапанный и голодный. Ну, отдохнул и пошел дальше искать своего пса, и после этого ни пса, ни хозяина не нашли. Через неделю вернулся Цезарь, а точнее, силуэт, похожий на него. Сначала этот призрак таскал все съестное. Но на третий день покусал больше половины съемщиков домов.

— А кто теперь новый хозяин этого лагеря?

— Я, Федор Иванович, — с наигранным страхом ответил брюнет.

— А чего ты боишься??? — с любопытством спросил.

— В прошлый раз Цезарь вернулся с Ваней, но никого не кусал, а Ваня кинул в меня этот листок, — сказал паренек и дал листок.

На клочке бумаги было написано крупными буквами: «Бойся, мы вернемся, и тогда тебе будет так же одиноко, как и нам».

После ухода Фёдора Ивановича я стоял неподвижно пол минуты, затем ощутил на своем лице нежные руки, пахнувшие премиальным кремом.

По моей коже пробежали мурашки, а локоть чуть бы рефлекторно не ударил. Обернувшись, я увидел двух девчат, одна так же была одета только в джинсы и майку с длинными рукавами, а вторая, похоже, замерзла и решила надеть спортивные штаны, а сверху легкую кофту.

— Вы где были? Ваши родители уже волнуются. Пойдемте, — удивленным голосом произнес я.

— Только родители? Или ты тоже волновался? — загадочно улыбаясь, ответила младшая.

— Пусть это останется тайной…

— Хорошо, злой дядя Стас, веди, — с улыбкой сказала Светлана и взяла меня за руку.