Поручик Ржевский или Любовь по-гусарски

«По слухам, царица весьма недурна собой», — мелькнуло у Ржевского.

Он скосил глаза, пытаясь различить под вуалью хотя бы кончик ее носа. Вуаль была черна, как паранджа, и Ржевский вместо царственного носа был вынужден довольствоваться кусочком голой шеи. Но это только распаляло его воображение.

Они шли по просторным коридорам дворца, которые стараниями Акакия Филиппыча были сейчас свободны от придворных и прислуги.

— О чем вы думаете, поручик? — прошептал царь голосом осипшей Елизаветы Алексеевны.

— О женщинах, ваше величество.

— Почему именно о женщинах?

— А я всегда о них думаю.

Император хмыкнул.

— Ваш ответ достоин того, чтобы стать анекдотом. И что же вы о них думаете?

Ржевский мечтательно заулыбался.

— Женщины, думаю, ваше величество, бабы, девки, телки, кокетки, гризетки…

— Довольно! Какие, право, скудные у вас мысли.

— Чем богаты…

— Но если вы думали о женщинах, поручик, — вкрадчиво промолвил царь, — то, надеюсь, не забыли и про меня? Что вы обо мне думаете?

«Сука не захочет — кобель не вскочит», — подумал Ржевский, раздевая царицу глазами.

— Так что же? — настаивал император.

Ржевский пожал плечами.

— Вот, думаю, ее величество императрица Елизавета Алексеевна.

— И всё?

— Всё.

— Не густо.

«Циник и карьерист, — заключил царь. — Рядом с ним идет привлекательная женщина, познавшая множество любовников, а он помнит только о ее громком титуле».

Александр крепче сдавил пальцами локоть своего спутника.

— Поручик, я хотела бы возбудить в вас некоторые воспоминания.

— Ай! — вскрикнул Ржевский, вырвав руку.

— Что с вами?

— Вы мне на нерв надавили, государыня.

Переждав, царь опять взял его под руку.

— Не увиливайте, поручик. Неужели нам с вами нечего вспомнить?

— О чем?

— О многом.

Царь толкнул двери, и они с поручиком оказались в просторной темной комнате.

Александр зажег ночник.

— Как вам моя спальня?

Ржевский с интересом осмотрелся. В подобных местах он всегда чувствовал себя как рыба в воде. Огромная высокая постель, несомненно набитая отборной периной, привела его в восторг.

— Хороша! — вырвалось у него.

— Соскучились по пуховой перине?

— На царской, признаться, лежать не приходилось.

«Продолжает Ваньку валять, — подумал Александр, закрыв дверь на ключ. — Ничего, сейчас он у меня расколется».

Он положил поручику на плечо свою руку в узорной белой перчатке.

— Давайте выпьем!

Они чокнулись бутылками. Царь начал вторую бутылку шампанского. Ржевский принялся за портвейн.

— Оставив ложный стыд, — сказал царь, слегка покачнувшись. — К чему притворяться? Мы здесь одни, нам никто не помешает.