Виват, Романовы! Часть III

Александр видит возле окна Куракина, который разговаривает с Кутузовым.

Александр (удивлённо). Михаил Илларионович! А я вас обыскался! А вы здесь…

Подходит к Кутузову.

Кутузов (подмигивая). Ну что, я слышал, будем воевать с Наполеоном?

Обменивается хитрой улыбкой с Куракиным. Подмигивает Александру.

Александр (с подозрением). А что это вы мне подмигиваете?

Кутузов. Ой, это я повязку не на тот глаз надел… надо на этот, который у меня с нервным тиком… хи-хи… надерём Наполеону… ох, Александр Павлович! (Подмигивает, грозит пальцем и хихикает.)

Александр (строго). Михаил Илларионович! Смените повязку уже!

Кутузов уходит, хихикая.

Александр (возмущённо Куракину). Дядя Саша, вы ему рассказали про нас с Наполеоном?!

Куракин. Вот те крест, я молчал! Но он человек бывалый, он сам догадался! Тебя глаза выдают. Влюблённых всегда выдают глаза.

Александр (недовольно). Может мне тоже повязку носить..?

Перекрутка.

Александр, Павел, Куракин и Кутузов сидят на подоконнике. Александр заканчивает рассказ.

Александр (немного пьяный). И вот, рассуждая таким образом, я принял решение остаться в России и исполнить свой долг…

Куракин (прослезившись). Ох, Саша, Саша! Как благородно ты поступил! Павлушка, вот ты смотри, какой у тебя сын! Пожертвовал любовью ради блага Отечества!

Павел (задумчиво). Ну, что касается цепочки твоих рассуждений, Саша, при том, что ты, конечно, принял единственно верное решение, я хочу сказать… что, уж в самом крайнем случае, выбери ты Наполеона, я бы не допустил в России смуты и, конечно же, поспешил бы воскреснуть.

Александр (выпав в осадок). Вот чёрт… я и забыл, что вы ещё есть.

Павел (тяжело вздохнув). Вот к этому мне не привыкать ещё со времён твоей бабушки…

Александр. Да! Самое главное, хотел спросить вас о портале! Откуда у вас это удивительное изобретение? Дайте угадаю… (Хитро.) Друзья-масоны подарили?

Павел (махнув рукой). Ой, да какие масоны! Это твой дедушка начал проектировать. Он начал проектировать, а я закончил.

Александр (качая головой). Вот никогда бы не подумал… чтобы дедушка…

Перекрутка.

Царское село. 1759 год. Обеденная зала. За столом сидят Елизавета Петровна, Екатерина и маленький Павел. Стоят слуги. Держат блюда с блинами и пирогами. Перемазанный вареньем Павел тянется за куском пирога.

Екатерина (убирая его ручку). Хватит, ты уже поел… сидишь, как поросёнок!

Елизавета Петровна (перемазанная вареньем). А где Пётр Фёдорович?

Внезапно раздаётся удар, грохот, шум. Из коридора валит дым.

Елизавета Петровна (вскакивая). Что это такое?!

Вбегает перепуганный Слуга.

Слуга. Матушка… Это Пётр Фёдорович! Что-то у него там взорвалось…

Елизавета Петровна (в гневе). Я же запретила ему проводить свои химические опыты!!!

Выбегает из зала. Екатерина выбегает за ней. Павел оглядывается, забирается на стол, тянется за пирогом. Екатерина прибегает обратно, хватает его на руки и уносит. Павел провожает пирог грустным взглядом.

Перекрутка.

Комната великого князя Петра Фёдоровича. Повсюду дым, треск, запах гари. Пётр с подпаленным париком вылезает из-под стола. В одной руке – бутылка вина, в другой – бутылка с зелёной жидкостью. На столе разбросаны колбы, мензурки, стоит дымящийся котёл. Вбегают Елизавета Петровна и Екатерина с Павлом на руках.

Елизавета Петровна. Пётр Фёдорович!!! Что это за безобразие опять? Вам запрещено заниматься вашими безобразиями здесь!

Пётр (на ломанном русском). Майн год! Бабушка! Здесь почти всё получилось..! Небольшой не тот ингредиент!

Отхлёбывает из бутылки.

Елизавета Петровна (обречённо). Я не знаю, на что я рассчитываю… он не может перестать называть меня бабушкой, а я жду, что он… эх!

Уходит. Екатерина подходит к столу.

Екатерина. Что вы делаете, Пётр Фёдорович?

Пётр. Это портал.

Екатерина. Какой ещё портал? Зачем?

Пётр. Чтобы свалить отсюда! Ха-аха-ха-ха (Шёпотом.) Не верите?

Екатерина (смотрит на него). Зная вас… верю. (Заглядывая в его записи на столе.) А расскажете, как его делать?

Пётр (показывая фигу). Щас вам! (Видит Павла.) Привет, ребёнок!

Екатерина. Это ваш сын..!

Пётр. Ха! Вот тогда ему расскажу!

Наклоняется к его уху и что-то шепчет. Екатерина стоит в позе «рука-лицо». Пётр подливает в котёл из бутылки. Содержимое изрыгает пламя.

Пётр. Аха-аха-ха-ха, не та бутылка! Скипидар! (Льёт из другой бутылки.) И кстати говоря, я знаю, что императрица мне тётушка, а не бабушка… Просто мне нравится, как реагирует тётушка, когда я зову её бабушкой… аха-ха-ха-аха!

Отпивает из бутылки. Выплёвывает.

Пётр. Опять не та бутылка…

Екатерина (рука-лицо).

Перекрутка.

В комнате находятся Александр, Павел, Куракин. Кутузов в другой половине комнаты ест пироги у стола.

Павел. В общем, я запомнил, что он мне там нашептал… ничего тогда не понял, естественно, но запомнил. Записал и вот… в общем, довёл до ума. (Задумчиво.) Правда, функцию перемещения через портал мне так и не удалось встроить… не уверен, что это физически возможно.

Александр (вздыхая). А жаль…

Перекрутка.

Павел и Александр сидят на подоконнике. Куракин и часть гостей похрапывает в уголке. Павел ест пирог.

Павел. Вот этот с кроликом, мне больше всего понравился… зря отказался.

Александр (передёргиваясь). С кроликом я теперь ничего не могу ни есть, ни носить. Мне кажется, я готов заняться их разведением…

Павел. Зачем разводить кроликов, если не на еду и не на мех?

Александр (с жаром). А вот предложи вам пустить на рагу вашу Фру-Фру или других собачек… Чтобы вы сказали?

Павел (в ужасе). Это ужасно! Только не собачки… ну вот, ты мне испортил аппетит…

Откладывает пирог.

Александр. Слушайте, я только сейчас обратил внимание, сколько же вы едите! Это же седьмой пирог по счёту… как вам удалось не располнеть? (Печально.) Я вот вынужден ограничиваться одной банкой варенья в неделю, а раньше мог спокойно съесть три.

Павел. всё дело в движении. Главное – сохранять активность. Я вот как утром вставал, так до вечера никогда не садился. Я и матушке своей так говорил… мол, ешьте хоть ваши пироги стоя… а она меня упрекала, что я делаю со стулом всё что угодно, только не сижу на нём спокойно.

Александр (задумчиво). Так это вы занимались упражнениями, когда в ажиотации бегали по кругу в своём кабинете и выкрикивали ругательства…? А мы-то думали, что у вас припадок безумия…

Павел (смущённо). Да, это я упражнялся… но на будущее: ты так не делай, а то вот видишь, как оно может всё обернуться? И с вареньем заканчивай. А то вон будешь толстый как Куракин…

Показывает на Куракина.

Александр. Лучше быть толстым, но живым.

Перекрутка.

Александр просыпается. Глубокая ночь. Все спят. На подоконнике с одной стороны сидит старый мужчина с длинной бородой. С другой стороны сидит Павел.

Александр (изумлённо). Алексей Григорьевич?

Старик вздыхает.

Александр (протирая глаза). Григорий Григорьевич?

Старик вздыхает.

Александр. Отец, это же один из братьев Орловых?

Павел. Да, Григорий Григорьевич вот зашёл…

Александр. Он разве не умер?

Павел. Он сошёл с ума. Но он всё ещё здесь… (Дотрагивается до его руки.) Григорий Григорьевич?

Старик вздыхает. Открывает окно и вываливается наружу. Александр в страхе подбегает к окну, выглядывает. Внизу темно, только светит луна.

Александр. Куда это он?

Павел (смотря на луну). Не знаю. Он когда хочет, приходит, когда хочет – уходит… сегодня вот зашёл ко мне на день рождения.

Александр. Слушайте, я всегда думал, что вы ненавидите братьев Орловых…

Павел (с возмущением). Я? Да ты что! Они ж мне заменили родителей..! Григорий Григорьевич и Алексей Григорьевич… а, или про то, что они дедушку убили?

Александр. Ну да…

Павел (небрежно). Так это они – не они… а с Григорием Григорьевичем у нас много воспоминаний связано. Вот хотя бы это…

Перекрутка.

Царское село, 1765 год. Сад. Маленький Павел в саду играет в кукольный театр. Неподалёку Екатерина разговаривает с графом Орловым.

Екатерина. Гриша, он меня очень беспокоит! Он мальчик, а играет в куклы! Иди и сделай из него мужчину!

Орлов. Ёпт… да какого мужчину… он же ещё маленький..! Ему ещё рано мужчиной становиться.

Екатерина. Да иди и поиграй с ним в мужскую игру! Ну, в мячик там, в рогатку…

Перекрутка.

Григорий Орлов подходит к Павлу. Смотрит, как тот играет.

Орлов (смущённо). Ну это… здравствуй, Павел Петрович…

Павел (сухо). Здравствуйте, Григорий Григорьевич.

Орлов. Ну это… во чо играешь?

Павел. В театр. Видите, идёт представление… (С серьёзным видом переставляет кукол.)

Орлов (тяжело вздыхая). И чо показывают?

Павел (не поднимая глаз). «Трагедию Софокла».

Орлов. Ёпт… а чо опять трагедию-то? (Присаживается на корточки.) Чо не комедию там…?

Павел. Григорий Григорьевич, ежели вам неинтересно, так вы идите…

Орлов. Да я это… подумал, может, я тоже с тобой поиграю?

Павел (закатывая глаза). В трагедию? Зачем вам играть? Вы в ней живёте.

Орлов (задумчиво). Чот я тебя, Павел Петрович, как всегда, не понял ни хрена… давай тогда в мяч.

Перекрутка.

Орлов. Эй, Павел Петрович, лови!

Кидает мяч. Мяч попадает в Павла, тот падает вместе с мячом на кукольный театр.

Орлов (в ужасе). Ёпт! Павел Петрович, ну ты чо…

Поднимает его за руку. Павел смотрит на обломки театра.

Орлов (расстроенно). Ну прости! Не хотел! Давай заново, щас всё починим…

Павел (вздыхая). Да нет… я уже всё равно доиграл…

Орлов. И чем кончилось?

Павел. Все умерли.

Перекрутка.

Павел сидит в беседке и рисует. Подходит граф Орлов.

Орлов. Павел Петрович… ну чо ты сидишь тут один… давай, чо ли, во чо поиграем…

Павел (устало). Григорий Григорьевич, я не пойму… Вам поиграть, что ли, не с кем? С матушкой там…