Виват, Романовы! Часть III

Сцена 78

Париж. Сад Тюльри. Александр сидит на траве, в кустах, прислонившись к дереву. Держит банку варенья. Рядом сидит Елизавета Алексеевна.

Александр. Людовик ничего не будет соблюдать. Никакой Конституции. Вы его видели? Он не может соблюдать общечеловеческой диеты.

Елизавета Алексеевна (грустно). Мне очень жаль. Но вы сделали всё, что могли.

Александр. Я еле сдержался. Как и трон, на который он сел. Наполеон, каким бы он ни был, был более достоин его занимать.

Молчат.

Елизавета Алексеевна (показывает на банку). Вы будете есть варенье?

Александр. Нет. Я просто взял его подержать. Чтобы успокоиться.

Елизавета Алексеевна. Что с вами случилось? Что за вспышки гнева? У вас и руки дрожат…

Александр. Мы уже обсудили это с князем Константином. Скорее всего, дело в опиуме. У меня то, что называют абстиненцией.

Елизавета Алексеевна (в тревоге). Вы меня пугаете…

Александр. Не волнуйтесь. Я его больше не принимаю. Я смог побороть зависимость от вина, варенья и любовной лихорадки с Наполеоном. С опиумом тоже как-нибудь справлюсь. Как видите, я не такой уж слабый человек, как вы думаете…

Елизавета Алексеевна. Я так и не думаю. (Пауза.) Саша, вы сердитесь на меня за ту ночь? Я не хотела вас обидеть.

Александр. Я знаю. И я не сержусь. Я и этот эпизод связываю с последствиями опиума… это вы извините, что я вас послал к чёрту.

Елизавета Алексеевна (смущённо). В общем, я хотела сказать, что если вы ещё хотите, то я согласна…

Александр. Почему передумали? Из любезности? Или хотите оказать поддержку?

Елизавета Алексеевна. Нет. Просто, знаете… (Задумчиво.) Вы эти дни были такой… я вас таким ещё не видела.

Александр (довольно). А, так я вам понравился? Я себе тоже понравился. Стало быть, вы просто хотите со мной близости?

Елизавета Алексеевна. Да, я просто хочу.

Александр. Это очень приятно слышать. Только… увы, теперь не хочу я. Момент упущен, так сказать. Тот вечер был редким случаем, когда мне действительно сильно хотелось и почему-то именно с вами… подозреваю, что и здесь замешан опиум, но не суть. Я его больше не принимаю. Так что извините и вы. Я вам отказываю. Хотя вы прекрасны и совершенны.

Пауза.

Александр. Вы обиделись?

Елизавета Алексеевна (пожав плечами). Десять лет назад – да… А сейчас – ну нет так нет.

Александр (вставая с земли). Ладно, поехали в Россию. А то непонятно, кто там ей правит всё это время, пока мы тут…

Задумывается. Делает шаг. Спотыкается. Опрокидывает на себя варенье.

Елизавета Алексеевна (со смехом). Ой, а вот теперь вы такой же, как и прежде… прямо камень с души.

СЕЗОН 3

Сцены 79-80-81

Сцена 79

Экипаж. Европейская дорога в Россию. В карете сидят Александр и Константин.

Константин. Не понимаю, почему король Людовик не принимал участия в сражениях против Наполеона. Он один мог заслонить собой всю Европу.

Александр молчит.

Константин. А как тебе это? «Короля Людовика позвали на конгресс, король пришёл, но не пролез!» Аха-ха-ха…

Александр. Послушай, я понимаю, что тебе смешно, но эти шутки меня совсем не веселят. Это я привёл его к власти.

Константин. Вряд ли у него есть власть над чем-то… пока им самим правит еда.

Александр (отдаёт ему вырезанный кусок карты). Вот. Это тебе. Как обещал. Ты рад?

Константин. Еще бы!

Александр(задумчиво глядя в окно) А поляки, как думаешь? Я тут подумал…что когда мы ее делили, никто ведь о них не подумал..что они обо всем этом думают? Чего хотят?

Константин(пожимая плечами)А какая разница?

Александр молчит и смотрит в окно.

Константин. Ты больше не принимаешь опиум?

Александр. Нет, а ты должен перестать торговать им.

Константин. Когда ты его принимал, ты был веселее… (Вздыхает.) Ну брось. Неужели ты не чувствуешь ни малейшего триумфа? Ты теперь польский царь…

Александр. Да, но все равно пришлось разделить её с Австрией. Меттерних умеет добиваться своего. Но кое в чём я всё же одержал над ним верх…

Перекрутка.

Австрия. Вена. Квартира-салон Вильгельмины Саган. Меттерних стоит перед дверью Саган с букетом цветов. Стучит в дверь. Вильгельмина открывает дверь.

Саган (удивлённо). Клеменс! О, я тебя не ждала…

Меттерних (смотрит на неё). Тогда почему ты в кружевном пеньюаре?

Саган. Ну а что же мне, голой ходить?

Меттерних (напряжённо). Ты что, не одна? Кто у тебя? С кем ты? Ты с ним?!?!

Саган. Ах, ну что за глупости… Никого там нет.

Чириканье из комнаты. Виват, Романов! Виват, Романов!

Меттерних (хватаясь за голову). Ааааааааааааааааааааа!!!

Отпихивает Саган, Вбегает в квартиру. Бежит в спальню. Из спальни, застёгиваясь, выходит Александр. На плече Александра сидит канарейка.

Александр (улыбаясь). А, Меттерних, рад вас видеть. А вы, как я вижу, как обычно… не очень. Не волнуйтесь, мы уже закончили. Я ухожу.

Посылает воздушный поцелуй Саган.

Меттерних (трагично). Это конец… это…

Саган (закатывая глаза). Ох, Клеменс, да брось… не принимай близко к сердцу… у нас с ним была лёгкая интрижка, а за тебя я собираюсь выйти замуж…

Меттерних (кидая букет на пол). Замуж?! Всё! Всё кончено! Всё! Хватит! Я возвращаюсь к своей жене! К своей Элеоноре! И буду верен ей до её смерти..!

Убегает из комнаты.

Перекрутка.

Карета. Дорога. Европа.

Константин (с усмешкой). Ну вот… ты богоугодное дело сделал – вернул мужа в лоно семьи.

Александр. Да, хоть что-то хорошее я всё-таки сделал.

Константин. Так значит, ты всё же осчастливил собой эту мадмуазель?

Александр. Ну я подумал… зря я, что ли, ходил тренироваться к мадмуазель Жорж?

Константин (с любопытством). Ну и как? Саган – тоже не то?

Александр. Ну, скажем так… она – нечто среднее между тем и этим. Но меня очень вдохновляло, что это расстроит Меттерниха.

Едут некоторое время молча.

Константин. Насчёт Алексеевны…

Александр. Лучше не надо.

Константин. Я просто хотел, чтобы ты знал… я думаю, она тебе отказала не из-за отсутствия желания, а из соображений безопасности. Она думала, как и все, что ты в Вене предавался разврату с местной проституцией… возможно, она просто боялась, что ты чем-то её заразишь.

Александр. Отчасти из-за похожих опасений я так и не смог ему предаться с местной проституцией…

Константин (передёргиваясь). Да… эти и европейские болезни – та ещё дрянь.

Достаёт из кармана бархатный мешочек.

Константин. Вот, я на всякий случай всегда вожу это с собой. Сбор трав как раз от таких болезней. Может, на всякий случай…

Александр. Ой, да перестань! Мне это не нужно. Я здоров… вроде как…

Константин. Я не хочу сказать, что Вильгельмина Саган из таких. Но всё же она любовница Меттерниха. Сам понимаешь. То есть… в некотором смысле ты побывал там же, где и он… а он… бог знает, где бывает. Это же Меттерних!

Александр смотрит на Константина. Передёргивается.

Александр (хватая мешочек). Так, и как это принимать?

Константин. Лучше семидневным курсом.

Александр. И как часто пить этот курс? Раз в год?

Константин (пожав плечами). Кому как. Я каждую неделю пропиваю… тебе, может, на всю жизнь хватит…

Перекрутка.

Другая карета. Дорога. Европа. В карете сидит Марьфёдорна и Елизавета Алексеевна. Марьфёдорна вышивает. Елизавета Алексеевна смотрит в окно.

Марьфёдорна. Елизавета Алексеевна, вы мне сейчас напомнили прямо-таки моего покойного мужа. Павел Петрович в поездках тоже любил подолгу смотреть в окно. Пока не засыпал.

Елизавета Алексеевна. Марьфёдорна, спасибо за такое странное сравнение, но чем ещё мне заниматься в карете? Читать тут темно. Я вот не понимаю, как вы можете ещё что-то вышивать!

Марьфёдорна. Неважно, что вышивать, лишь бы не сидеть без дела… (Откладывает вышивку.) Впрочем, я могу развлечь вас разговором…

Елизавета Алексеевна. Лучше не надо.

Марьфёдорна. Зря отказываетесь, как обычно! Как мать Саши, я бы хотела с вами поговорить о том, что между вами происходит… это очень ощущается в последнее время. Вы женаты двадцать три года, и есть атмосфера, что между вами наконец-то возникло натяжение… которого не было раньше.

Елизавета Алексеевна. Марьфёдорна, я не буду обсуждать с вами нашу личную жизнь. Тем более в таких выражениях.

Марьфёдорна. Пф… было бы там что обсуждать! Вы бы лучше послушали советов умудрённой опытом женщины, которая родила в браке с любимым мужем десятерых детей.

Елизавета Алексеевна (рука-лицо).

Марьфёдорна. Я хочу рассказать вам, как нелегко пришлось мне, когда я только приехала в Россию. Поверьте, меня там ждали совсем не такие райские условия, которые встретили когда-то вас… Вы ждёте, что Саша будет добиваться вас и проявлять инициативу. Не ждите, этого не будет! Не все мужчины таковы, а между тем это не значит, что они чем-то хуже. Саша – сын своего отца… а это был в своём роде уникальный человек. Он не был похож на мужчину. Он не был похож ни на что…

Елизавета Алексеевна. Я не понимаю ваш русский язык… к счастью.

Марьфёдорна. Вы горды, милочка, но знали бы вы, как горд был Павел Петрович! Сейчас я вам расскажу, как я его добивалась… и с гордостью должна сказать, что я его всё-таки добила!

Елизавета Алексеевна (закрывает лицо руками). Хорошо, только умоляю вас, говорите по-немецки… иначе я умру со смеху.

Марьфёдорна. Вот! И Павел Петрович так меня просил… вы во многом очень похожи. (Пересаживаясь к ней.) Слушайте! Вам всё равно больше нечего делать!

Сцена 80

1776 год. Царское село. Екатерининский дворец. МарьФёдорна и Павел заходят во дворец.

МарьФёдорна (восхищённо). Как тут красиво… какая роскошь!

Павел (шёпотом). Помните: ничему не удивляйтесь!

Из-под лестницы выползает пьяный мужик. Заползает в дверь напротив.

МарьФёдорна (испуганно). Кто это?

Павел. А это… (Приглядывается.) А вот этого я, кстати, не знаю. Какой-то новый. Надо будет у государыни спросить, в курсе ли она, кто это…

Поднимаются по лестнице. Стоят перед входом в зал.