ЧВК Херсонес

Диня теряет тормоза, и его вечно приходится вытаскивать пьянючим из местного отделения полиции. В последний раз он споил московского генерала ФСБ, они устроили безобразные пляски голышом в детском парке, их задержали, а поскольку на тот момент китель и фуражка были на нашем специалисте по древним языкам, его-то выпустили, а когда всё разъяснилось, чуть не посадили за присвоение чужой формы.

Сам Герман ни разу не был героем криминальных сводок, несмотря на своё телосложение и рост, ни в чём предосудительном не участвовал, но выходить в город всё равно не любил. Как я понимаю, он почему-то стеснялся людей. Так называемый синдром дефицита внимания. Ему было проще одному, когда не нужно ничего объяснять, ни перед кем оправдываться, ни у кого ничего спрашивать.

В общем, я всё про всех выслушал, проникся, поверил, но отвечать за чужие комплексы не собирался. Мне было интересно посмотреть Севастополь, и глупо не пользоваться возможностями, когда они есть.

Директор с ходу подтвердил, что да, разумеется, само собой, естественно, а как же иначе. «Вы, молодой человек, непременно должны знать город, где находится наш музей! Идите хоть сейчас, но возвращайтесь до полуночи. Потом все будут спать, и даже бдительный старик Церберидзе уже может не открыть двери».

– Теперь по делу, – Феоктист Эдуардович, пощёлкал клавишами ноутбука и развернул к нам экран. – Вот эта папка. Как видите, здесь подробная опись, цифровые фотографии, точный вес и ценность каждого предмета, что находятся сейчас в Амстердаме. Конечно, скифы не всегда дружили с греками, но тем не менее это не повод воровать из нашего общего Крыма их национальные сокровища, – он поправил тёмные очки, хмыкнул и продолжил: – А вот в этой папке – всё о том месте, где они хранятся. Часть коллекции, взятой из Киева, уже вернули на Украину, часть до сих пор выставлена на музейное обозрение, часть скрыта в подвальных запасниках. Разумеется, всё на сигнализации, система охраны почти совершенна. Признаем, что и полиция Голландии тоже не зря ест свой хлеб. Вопросы?

– Сколько у нас времени? – спросил Герман.

– Очень немного. Фактически завтра буду ждать от вас подробный план действий. Моя сестра обеспечит вас всеми необходимыми документами, ваше присутствие ни у кого не вызовет никаких подозрений. Чем меньше времени вы затратите, тем выше шансы. Грин, напомните, в вашем резюме вроде было указано знание английского?

– Да, не идеально, но говорить и читать могу.

– Отлично. Не держу более ни минуты. Вы ещё что-то хотите спросить, Александр? Александр, ау?!

Вот тут я не сразу понял, что обращаются ко мне. Потому что в голове что-то перемкнуло, и острые иглы стали покалывать виски. Мне ведь не послышалось, что он сказал «завтра»?

То есть мало того, что мы идём на преступление века, так это ещё и в сжатые сроки, стахановскими темпами? Как можно предоставить поэтапный план ограбления музея искусств в центре Европы, в столице Голландии, в ярком Амстердаме, городе мельниц, тюльпанов, наркотиков и красных фонарей, уже завтра? Бред какой-то…

– Мы пойдём, – слегка толкнув меня плечом, встал знаток мрамора и металла. – А ноутбук можно взять с собой?

Директор кивнул ему и улыбнулся:

– Грин, не заморачивайтесь. Мы тут и не такие операции проваливали. Выйдете в город, развейтесь, отдохните. Я могу вас попросить прикупить пару пакетиков сухариков со вкусом испанских колбасок? Наш Сосо их просто обожает, сделайте приятное старику.

Я вспомнил, что раньше меня об этом же предупреждал и Земнов. Надо не забыть. В общем, мы покинули кабинет начальства как раз в тот момент, когда меня решительно потянуло на выяснение тысячи вопросов по предстоящему заданию. Великан проводил меня до моей комнаты, сказал, что ему надо обмозговать всё одному, но вечером после ужина он представит черновой план к обсуждению. Я просто махнул на всё рукой. Пусть. Не хочу даже думать обо всём этом…

Поскольку времени было вагон и маленькая тележка, я ещё около часа просидел за рисованием. Быки получились почти сразу, но сцена драки со жрецами не давалась долго. Наверное, просто потому, что я их не так хорошо рассмотрел. Трудно любоваться тем, кто изо всех сил старается тебя убить, а эти жилистые парни прилагали все усилия.

Потом я ещё сделал набросок Гребневой в купальнике, как она показывает средний палец спешащим к ней катеркам со жгучими горцами в облепляющих красных плавках. Вроде похоже, хотя выражение лица мне передать не удалось. Оно у неё было не то чтобы недовольное или брезгливое, скорее скучающее. Скуку рисовать трудно.

Где-то к часу дня, отправив рисунки сёстрам, я рискнул-таки попробовать и пригласить ребят прогуляться. Диня был у Светланы, выходить они наотрез отказались оба. Девушка продолжала работу над коррекцией своей статьи и без знатока языков обойтись никак не могла. Я пожелал им удачи и уже уходил по коридору, когда наш общий друг сделал попытку удрать со мной, но изящная белая рука поймала его за воротник и едва ли не с матом втянула обратно.

От ворот я вызвал такси. На этот раз коридоры решили не путать меня лабиринтами, а позволили выйти из здания. Пока ждал машину, ещё раз обратил внимание на сам дом. Два этажа, белые дорические колонны, красная крыша, сад за оградой, буйство зелени, но в целом ничего особенного. Каким же образом там внутри всё размещалось?

Спальные комнаты, душевые и туалеты, кабинеты, переходы, камеры, музейные хранилища, экспозиционные залы, запасники, а ещё где-то и кухня. Кстати, ведь саму экспозицию-то я до сих пор и не видел. Ладно, попрошу показать вечером.

Или завтра, до того как Герман предоставит пошаговый план ограбления Амстердама. Водитель, молодой рыжий парень, охотно включился в разговор, подсказывая, куда ходят туристы и где можно недорого перекусить.

Что ж, должен признать: Севастополь покорил меня. История присоединения Крыма, трудовые подвиги князя Потёмкина, памятник Нахимову, героизм русского флота и простых солдат, обороняющих бастионы от массированных атак французов с англичанами, картины Айвазовского, дети в бескозырках, российский триколор, полощущийся на ветру, южное солнце и улыбки загорелых девушек наверняка пленяли каждого.

– По своей воле я не уеду отсюда никуда.

– Да, земля тут непростая, – неожиданно прозвучало в ответ.

За моей спиной стоял старик в потёртой морской форме девятнадцатого века. Белые штаны и форменка из парусины, полосатый воротник, на груди потрёпанный временем серебряный Георгиевский крест. Такие костюмированные люди часто встречаются во многих городах, одеваются сообразно эпохе или историческому событию и зарабатывают на фотографиях с прохожими.

Вечерело. Я стоял на набережной, смотрел на стелу в честь затопления адмиралом Нахимовым парусного флота, чтобы не дать линкорам противника войти в Севастопольскую бухту. Разговаривать не хотелось, но старик оказался настойчивым.

– К родне приехал, офицерик, али по службе?

– Устроился работать в музей, – я старался отвечать вежливо, но коротко.

– Хорошее дело. В морской?

– В частный, в «Херсонес».

– К грекам, стало быть, – хмыкнул он. – А чего ж, народец они не глупый, дело своё знают, разве хитры порой без меры. Жалование-то платят хоть?

Я молча кивнул, всем видом давая понять, что не настроен на поддержание разговора.

– Да ты, смотрю, в печали, твоё благородие. Подай старому моряку рубль на водку, так я тебя выслушаю и горю помогу.

Классика курортного разводилова, как вы поняли. Но на тот момент в голове моей всё было переполнено эмоциями и впечатлениями, поэтому я безоговорочно достал «пятихатку» (меньше просто не было) и вручил старику. Он обомлел, перекрестился и попытался поцеловать мне руку.

Этого я, разумеется, позволить не мог, но почему-то вдруг рассказал пожилому вымогателю всё. И о нашем грядущем ограблении Голландии, и о планах директора, и об энтузиазме своих товарищей, и о собственных сомнениях, и…

– А вот тут бросай якорь, офицерик, – неожиданно оборвал меня старый матрос. – Ты что ж, за золото русское пострадать боишься? Позволишь нешто, чтоб ворьё ихнее верх взяло? Так вот я тебе скажу: сокровища крымские тока Крыму принадлежать и должны! Коли мы их кому по доброте и вере на время сдали, так и те всё возвернуть обязаны.

– Ой, вот только лечить меня не надо. Сам всё понимаю.

– Дак понимаешь, так иди и делай! Службу исправлять как велено надобно, иначе не человек ты русский, а не знай кто, не пришей собаке хвост! И деньжищи свои забери!

– Эй, погодите… – слова замерли у меня в горле, потому что гневный старик просто ушёл в море. Прямо сквозь ограду набережной.

Три шага – и он растворился в набегающей волне. На мостовой остались лежать брошенные пятьсот рублей. Он побрезговал взять их у меня, и ещё никогда в жизни мне не было так стыдно. Я поднял деньги, купил на них цветы и положил на то место, с которого моряк ушёл в вечность.

Потом спросил прохожих, где тут ближайший продуктовый, взял сухари для нашего сторожа, кое-что ещё на два пакета и вызвал машину. Гулять по городу больше не хотелось. Оказывается, эту привилегию ещё нужно заслужить. А призраки моряков, сражавшихся за Севастополь в Крымской войне, здесь вполне себе можно встретить до сих пор.

После нескольких дней работы в музее меня уже мало что могло удивить или заставить искать научное обоснование. Всю обратную дорогу я ехал молча, уйдя в свои мысли и абсолютно не желая возвращаться к реальности. Хотя, с другой стороны, как можно в неё вернуться, если ты из неё и не выходил? Давайте разберёмся.

Реальность именно потому такой называется, что она здесь и сейчас, вокруг и рядом, есть и будет, а наши собственные фантазии на счёт её трактовки – это уже личное дело каждого конкретного психа. В данном случае, меня. Но я-то не псих!

Так что если мне реально довелось встретить реальное привидение в реальном времени нашего реального существования, то сколько можно тупить по этому поводу? Что было, то было, я видел это собственными глазами, и если мне врут они, то кому ещё можно верить…

– Пришёл? – из-за ограды меня встретил заботливый взгляд горбатого сторожа.

– Это вам, – я протянул ему пакет из мини-маркета с пятью пачками сухариков. По чести говоря, там были не только со вкусом испанской колбасы, но и с беконом, с говядиной, с копчёностями и чем-то ещё.

Сосо Церберидзе обомлел, из уголка рта побежала слюна, а глаза увлажнились от чувства благодарности. В общем, несмотря на прежние недоразумения, кажется, мы с ним хорошо подружимся. Горбун, едва не повизгивая, сопроводил меня в сад, где я уже стал выкладывать пакеты с подарками для остальных: фитнес-хлебцы для Германа, знаменитые самарские конфеты для Гребневой и коктебельский коньяк для нашего пьющего друга.

Мне удалось успеть вернуться до ужина, стол ещё только накрывался усилиями того же Сосо, и как я понимаю, был достаточно плотным. Курица, баранина, свинина, три вида сыра, оливковое масло, белый хлеб, гора овощей и фруктов. Вода. Вина не было, но если с нами пропитой Денисыч, то из его бездонной сумки амфоры с греческим красным появляются буквально по щелчку пальцев. Короче, не пропадём.