ЧВК Херсонес

Пока ждал наших, успел прочитать сообщения от сестрёнок в ватсапе:

«А в твоём Крымушке круть! Хотим к тебе! У тебя хайпово! Релаксатор по полной, неть? Мы тебя любим. Дома всё норм. Аря-ря-я!;)))»

Ну, это в их репертуаре. Минимум текста, максимум информации. Близняшки вообще своеобразно выражаются. А минутой спустя к столу резко вышли наши сотрудники, и я огрёб от каждого. Хотя сначала всё было хорошо, даже замечательно.

Светлана при подарке разразилась счастливым визгом, повисла у меня на шее и расцеловала в обе щёки. Здоровяк страшно смутился: ему ничего никогда не дарят, и он чуть ли не пытался вернуть мне деньги. Диня так просто обомлел: обычно он всех спаивает, а тут вдруг его. Потом они заглянули в свои пакеты, и… медный таз накрыл поляну!

Поясняю. Оказывается, Герман фанат не только здорового образа жизни, но ещё и честной еды. То есть хлеб из пенопласта он не ел, не ест и есть не будет, ибо это противоречит природе вещей. А вот обычный белый трескает запросто, особенно если с творогом, маслом или мёдом. Типа так.

Светлана Гребнева категорически отмела конфеты, она не приемлет ничего сладкого, поскольку бережёт фигуру. Истерик не закатывала, а просто щедрой рукой угостила всех, не попробовав ни одной, даже чисто для приличия. Даже просто для того, чтобы порадовать меня.

А наш Денисыч, этот эстет в мятой тунике, чёрной футболке и сандалиях до колен, совершенно не пьёт коньяк. Как не заливает в себя пиво, водку, бренди, портвейн, саке, виски, самогон и так далее. Только вино! Греческое и красное! И он меня предупреждал!

Короче, с подарками сослуживцам я влетел по полной…

Нет, на меня никто не обиделся, прямо наоборот, но осадочек остался. После ужина наш специалист по древним скульптурам из мрамора и бронзы выложил на стол несколько листов бумаги, распечатанных на принтере. Подробнейший план того самого здания музея в Амстердаме, где хранилось наше (!) скифское золото.

Сомнений в том, что мне предстоит его вернуть, не было ни на йоту: старый моряк действительно помог, в две минуты вправив мне мозги. Оказывается, есть вопросы, которые решаются очень просто – одним ударом македонского клинка по сложносоставному узлу в городе Гордий. И если Гребнева по-прежнему придерживалась нейтралитета, то Герман и Денисыч на мою историю отреагировали очень эмоционально:

– Саня, да ты красавчик! Встретить старого моряка с бастиона – большая редкость. Это, считай, как благословение получить!

– Он прав, друг мой. Даже я ни разу не видел старого моряка, хотя о нём знает весь Севастополь. Невероятно, что тебе довелось встретить его. Это к удаче.

– Которая нам всем очень не помешает, если вы не возьмётесь за дело, – раздражённо вмешалась девушка. – Я не верю в ваши сказки и чудеса, я сама чудо! Поэтому давайте уже не будем тянуть кота за мошонку, а просто займёмся делом?

Мы все трое посмотрели на неё с живым укором, как на чрезмерно строгую учительницу немецкого в кожаном боди и с хлыстом в руках. Она всё поняла без слов, обозвала нас извращенцами и зарылась с головой в бумаги, принесённые Германом. Судя по тому, как резко она откладывала в сторону нужные и комкала, отбрасывая за спину, то, что считала лишним, Гребнева отнюдь не была дурочкой и умела работать с материалом.

– Всё, теперь я могу выслушать ваше мнение, мальчики!

Великан Земнов пустился что-то пространно объяснять, но уже через минуту она оборвала его на полуслове:

– Музей Пирсона в Амстердаме – одно из самых охраняемых зданий столицы. Выставка скифских реликвий под названием «Крым – золото и секреты Чёрного моря» открыта ещё в две тысячи четырнадцатом году и имела огромный успех. А в связи с грандиозным скандалом по возвращению Крыма в Россию интерес к выставке только вырос. После стольких лет судебных исков и апелляций на скифское золото наблюдается устойчивый ажиотаж. А из всего, что ты тут наворотил, ясно прослеживается только одна линия: разгромить музей, убить охрану, захватить сокровища и с боем прорваться обратно в Севастополь! Герман, мать твою земную женщину, ты совсем дурак?!

Могучий специалист по мрамору и бронзе неуверенно замялся. Возможно, не совсем, но, пожалуй, в данном случае таки есть место для сомнений. Диня поднял руку, заступаясь за товарища:

– Светк, ну Светк, ты чо уж так-то? Не будем мы ничо громить, пройдём по-тихому в подвалы и сопрём всё, что наше! Я б так ещё и чутка ихнего прихватил неслабо, так с-скть в качестве комп-нсации за моральный ущерб. А чего? Тут уже весь Крым нервничает, чо они золото наше зажали-и…

– Эмоции приняты. А по делу?

– Ну чо эт… да! Мила, которая Эдуардовна, не может нас прям… в эти… в запасники запузырить? А там Саня… как начнёт пальцы веером тыкать: эт настоящее, эт нет, фуфло, подделка липовая из Подберёзовки!

Я молча кивнул – чисто из соображений мужского братства. Светлана Гребнева страдальчески вдохнула носом, закатывая глаза и вздымая грудь, как все настоящие женщины, поправила выбившуюся золотую прядку и подчёркнуто медленно протянула:

– Хорошо, дорогие мои. Кто будет договариваться с Милой?

Взгляды трёх моих сослуживцев привычным (уже!) образом сошлись на мне. Типа раз я с директорской сестрицей пил «Севастопольский бриз» в его кабинете, значит, мне и все карты в руки, с козырями, флеш-роялями и прочими плюшками.

– Но, в сущности, почему бы и не мне? – сам себе удивился я.

Кажется, вслух, но может и нет. Не уверен, потому что наши сразу закивали, как будто я заранее на всё согласился и всё всем подтвердил. Если задуматься всерьёз, то мне по факту не очень было понятно, как я должен договариваться с Феоктистом Эдуардовичем об участии его сестры во всём этом деле.

Ну, если вспомнить, то лично она ничего мне не обещала, а сам директор упомянул лишь только необходимые документы. Значит, в Голландию нам приготовят заграничные паспорта, а уже там, на месте, мы будем выкручиваться сами. Стоп!

Почему тогда Диня так уверен, что нас доставят сразу в подвалы запасников? Он знает что-то, чего не знаю я? Глупый вопрос. Они все знают больше, чем я, по-любому. Такое бывает. Почему?

– Потому что, – почти хором начали все трое, – мы тут давно работаем, а ты четвёртый день. Или пятый, без разницы. Да хоть шестой, кто их считает? Какое вообще значение имеют дни перед вечностью?!

У меня не было ответа. Поэтому Гребнева вновь взяла бразды правления в свои нежные ручки и популярно объяснила всем, что без подробного плана запасников, где хранятся сокровища скифов, она и шагу из музея не сделает. И никто не сказал и слова против.

– Хорошо, – согласился я, хотя моё мнение было проигнорировано ещё до того, как я вообще его озвучил. – Нет проблем, ребята. Естественно, я с вами. Милу беру на себя!

Мне благодарно кивнул лишь наш честный здоровяк, остальные никак не прореагировали от слова «абсолютно». Дальнейшее обсуждение шло по следующему плану:

1) я договариваюсь с сестрой директора о доставке нашей группы в определённое место в подвалах музея Пирсона;

2) Гребнева занимается нейтрализацией охраны, у неё свои методы;

3) Земнов разгребает то, что осталось жизнеспособно после встречи с чарами Светланы;

4) Денисыч прикрывает и её, и его (всех поит, сам трезв!);

5) я определяю, какие сокровища являются истинными, а на каких нас пытаются надуть. Хотя тот же Герман разбирается в металлах или мраморе лучше меня…

Ну, типа примерный план таков. Летим в Голландию, идём в музей Пирсона, влезаем в запасники, тащим всё, что наше. Не слушаем намёки Денисыча! Вообще его не слушаем, он вечно всех толкает на что-нибудь противоправное. Для него это хайп, для всех остальных – сплошные проблемы, в чём я убедился через несколько часов…

– Тебе удалось договориться?

– Естественно, при наших возможностях это не было слишком сложно. Тем более что там легализованы ряд наркотиков.

– Я имела успех?

– Они в шоке от твоих голых фото! Мне пришлось долго выбирать самые непристойные. Но у нас уже есть предложения на свинг.

– У меня.

– Нет, именно у нас.

– Но потом мы можем их убить?

– Потом они будут умолять нас об этом!

– Только недолго.

– Ты не любишь, когда тебя умоляют?

– Еда не должна умолять, пусть заткнётся…

…В общем, после принятия совместного решения мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. Надутый знаток всех языков показал нам язык и остался сидеть за столом, благо амфоры в его чудесной сумке не заканчивались. Подозреваю, что у него там какой-нибудь тайный карман, создающий иллюзию бездонности. Ну, или бутылки там сами собой волшебным образом клонируются.

Поскольку впечатлений за этот день я нахватался на половину жизни, то на кровать практически упал, уснув ещё до того, как подушка коварно ударила меня по голове, мигом отправляя в царство древнегреческого бога Морфея. А этот бог, как известно, шутить не любит, зато обожает придумывать волшебные истории, позволяя своим гостям прожить тысячи самых разнообразных приключений во сне…

– Саня, зема, бро, вставай, короче!

Никогда ещё меня не будили столь бесцеремонно. Быть может, в последний раз во время службы на флоте. И если это тот, о ком я подумал в первую очередь, поднимаясь уже с пола (хорошо, если не со сломанным носом), то я его убью. Надо так ему и сказать в лицо:

– Диня, я тебя убью…

– Ой, боюсь, боюсь! Я тя умоляю… там ф-ф саду Милка, а т-ты с ней догова-во-вори-риться обещал. Было такое? Было. Фсё! Я те помог, разбудил, а т-ты ругаешь-сь-вся, некрасива-а…

– Что она делает в саду? – мрачно проворчал я, понимаясь с пола и натягивая джинсовые шорты.

Как объяснил мой нетрезвый приятель, уютно укладываясь на мою же кровать, в дальнем углу сада есть мишень, и сестра директора практикуется там в стрельбе из лука. Естественно, когда все спят, чтобы никому не мешать и чтобы её никто не беспокоил.

– Но зачем тогда я её буду беспокоить?

– Так она фсё, отстр-лялась. А утром м-жет уехать.

– Всё равно это как-то неправильно…

В ответ раздался нежный храп с руладами и переливами. Добиться от Денисыча ещё хоть слова уже никак не представлялось возможным. Я надел футболку, натянул шорты, кое-как пригладил волосы, набрался решимости и пошёл в сад. Благо двери в коридоре были открыты, воздух чист и свеж, а свет полной луны заливал дорожку матовым серебром. Заблудиться не получится по-любому. Но, как оказалось, уф-ф…

В саду, на первый взгляд, не было никого. Тут вдруг явственно раздался визг тетивы и звон вошедшей в мишень стрелы. Я обернулся на звук. К мраморному фонтану вышла Мила Эдуардовна, в руках у неё был большой лук, за спиной пустой колчан, а платье на спине совершенно мокрое от пота. Два верных добермана при виде меня распахнули пасти и замерли, как обалдевшие фарфоровые статуэтки.

Девушка меж тем, не замечая меня в упор, сняла платье через голову и шагнула в фонтан. Автоматически я отметил, что фигура у неё тоже великолепна, хоть и чуть шире в плечах по отношению к бёдрам, если сравнивать с той же Гребневой. Грудь тоже на два размера меньше, и кубики пресса на животе, но в целом весьма так вполне себе впечатляюще. Она успела окунуться дважды, прежде чем вдруг поняла: в саду что-то не так.