Йети уже не те

За стол сели сразу после того, как дед тоже шкуру сбросил и в праздничное переоделся. Мариша на него смотрела и млела. Так, будто сама съесть хотела, а не наоборот. Варвара от такого только приладилась загрустить, и тут в дверь кто-то энергично поскребся.

— Выбрался все-таки, — непонятно сказал дед и так энергично почесал бороду, что та взлохматилась и растопырилась, будто иголки у разозленного ежа.

— А я тебе говорила! — упрекнула его Мариша.

Варвара, по-прежнему мало что понимая в их разговоре, встала и пошла открывать. И кто это там может быть? Никого ж не ждала. Но, распахнув створку, она сразу поняла, что ошибалась и на самом деле ждала. Еще как ждала!

— Киса! Ты вернулся!

Ирбис, доходивший Варваре в ее человечьей ипостаси головой до живота, энергично принюхался, рыкнул зло и коротко и, отпихнув хозяйку дома с пути, прыгнул внутрь. Изумленная Варвара кинулась следом и увидела немыслимое: ее, Варварин, котик и ее же, Варварин, дед катались по полу и рычали друг на друга. Дед, даже не накинув шкуру йети, был могуч, а потому схватка шла на равных. Вот только Варваре она ну совсем не понравилась. Как и Марише. Но только если Варвара глупо и растерянно топталась в дверях, не зная, что предпринять, то человечка действовала решительно: подхватила ковш, стоявший у кадки с талой водой, зачерпнула вместе с еще не успевшими раствориться льдинками и вылила на ирбиса. Тот зафыркал, извернулся, отпрыгнул в сторону и затряс мокрой головой.

— Тебе того же лекарства прописать? — грозно спросила Мариша деда.

Но тот, видно, уже был опытным и сразу запросил пощады.

— Ничего не понимаю, — печально сказала Варвара, отобрала у Мариши ковш, пошла к кадке и напилась.

А когда повернулась лицом к комнате, обнаружила посреди нее не пятнистого снежного барса с роскошным хвостом, а здоровенного, бородатого и длинноволосого, но при этом совершенно голого и мокрого мужика с сердитым взглядом очень знакомых ярко-голубых глаз. Варвара сморгнула, а после прижала ладонь к раскрытому рту: невесть как оказавшийся в ее доме незнакомец был поразительно похож на красавца из тех, совсем стыдных снов.

— Прикрой мудя! — рявкнул дед, разрушая Варварино остолбенелое обалдение, а после дернул на себя Маришу. — А то развесил, понимаешь.

— Это я уши развесил, когда ты пришел меня для разговора позвать! Но уже всё, ученый. Больше не выйдет у тебя!

— Ничего не понимаю, — шепотом повторила Варвара и присела на табурет у стола, на котором стыло роскошное, с любовью и старанием сделанное каре ягненка.

Мужик сдернул с кровати покрывало и обмотал им бедра, впрочем, после не потеряв ни капелюшечки из своей привлекательности. Одна рука у него работала плоховато, и он ее явно берег, а на боку красовался довольно свежий и все еще воспаленный шрам. Но даже это не подсказало как-то разом отупевшей Варваре ну ничегошеньки.

Дед, когда внучка повернулась к нему в поисках объяснений, глянул в ответ смущенно и в то же время сердито. А после и вовсе отвернулся. Мариша прикусила кулачок и только и делала, что переводила глаза с деда на незнакомого мужика, а с него на Варвару. И только сам нежданный гость явно не собирался молчать. И начал он с того, что, шагнув к Варваре, решительно представился:

— Артем, — а после, протянув руку по человечьему обычаю — так, чтобы Варвара могла ее пожать, добавил: — Ну или Киса.

Варвара таращилась и только рот разевала. Мужик — Артем или Киса! — вдруг улыбнулся, продемонстрировав белые и острые зубы, а после присел на корточки, все-таки завладев Варвариной рукой:

— Ты сейчас такая забавная! Не понимаешь? Я тот самый ирбис, которого ты у охотников отбила, а после лечила здесь, у себя в домике. Я, видишь ли, оборотень, как не трудно убедиться. Ну, теперь поняла?

— Как твоя лапка? — проблеяла Варвара, не придумав ничего умнее.

— Нормально, до свадьбы заживет.

— Какой-такой свадьбы! — забухтел дед, явно разводя пары для полноценного скандала — Варвара эти его интонации знала распрекрасно. — Статочное ли дело, чтобы чистокровная йети связалась…

Но тут смешливый взгляд Артема-Кисы этак со значением перебежал с физиономии самого деда на сидевшую рядом Маришу, которая уже поджала губы и сощурила глаза, о — о чудо! — дед взял да и заткнулся, мигом проглотив то, что явно собирался сказать.

Повисла пауза, в тиши которой стало отчетливо слышно, как в подполе скребутся окаянные мыши, которые, похоже, страх окончательно потеряли.

— Может… Может, сядем поедим? Самайн же… — робко предложила Варвара и сделала неопределенный жест свободной рукой в сторону накрытого стола, у которого, собственно, все и происходило.

— С учетом того, что у меня два дня маковой росинки во рту не было, да и до того не сильно много чего-то перепадало, предложение выглядит исключительно своевременным, — сглатывая слюну и кивая, тут же согласился Артем.

— И то верно! Такая вкуснота пропадает! — подтвердила Мариша, а после заговорила голосом типичной свахи: — Варвара-то наша — уж такая мастерица по части чего вкусненького изготовить. Любо-дорого! И вообще хозяйственная. А уж добрая какая и умная…

Дед глянул на свою человечку скептически, хлопнул себя по лбу широкой ладонью, после провел ей вниз по лицу, словно стирая с него ненужное сейчас выражение, а вместе с ним и такие же лишние мысли. Ну, а потом взял кусок ягнятины в одну руку — безо всякой вилки, прямо за косточку! — и стаканчик с яблочным винцом во вторую.

— Деда! — успела только пискнуть Варвара, как стаканчик, налитый до краев, ухнул в дедово нутро.

Ну и всё. После дед уже совсем не бухтел, а смеялся и норовил пуститься в пляс, категорически не желая отвечать на вопросы. Артем смотрел-смотрел на него, а потом вдруг тоже рассмеялся:

— Снял с себя ответственность, стал быть! Ушел в несознанку! Молодца!

— Он Варю очень любит, — виновато пояснила Мариша, — вот и заносит его иногда. Я уж как его ругала, как ругала после! Вы как? Не сильно пострадали?

— Жить буду! — отмахнулся Артем.

Варвара подумала-подумала и пододвинула ему блюдо с мясом и мисочку с моченой брусникой. В голове было пусто. Хотя нет. Какие-то мысли там все же танцевали, как пьяный и веселый дед, вновь накинувший шкуру, а после закономерно сбежавший из натопленного помещения на волю. Если она, Варвара, все для себя правильно поняла, то значит, это дед котика Артема от внучки сначала сманил, а после выкрал и куда-то уволок? Но… зачем? Или он, в отличие от самой Варвары, сразу понял, что спасенная от человеков киса — оборотень? Но даже если так, то все равно… зачем?

— Да все замуж он тебя хочет отдать за йети подходящего. И чтобы правнуков ему вы настругали. Я уж ему говорю: отстань от девки-то! Что у тебя других внуков и внучек нет, которые уже снабдили тебя табуном мохнатой мелочи? А он рогами уперся и все тут.

— Загрызу, — мрачно пообещал Артем.

— Кого? — перепугалась за пьяненького деда Варвара.

— Йетю этого вашего чистопородного. Пусть только сунется.

Варвара снова перепугалась — уже за неизвестного ей «йетю». А вот Мариша напротив выглядела весьма довольной. А когда все они все-таки выпили за славный Самайн, а Артем вдруг взял да и поцеловал растерявшуюся от этого Варвару, и вовсе поднялась, накинула на себя шубу, натянула смешную шапку с тремя помпончиками и тихонько ушла, уже за порогом прихватив с собой по-прежнему пьяненького в зюзю деда.

— Ты… это… почему? — спросила Варвара, трогая пальцами губы.

Было очень странно и очень приятно. Настолько, что даже в животе будто потеплело… Или не в животе, а… ну… там, пониже.

— Ты знаешь, что у тебя веснушки даже на губах есть? — спросил Артем, явно не собираясь отвечать на глупый Варварин вопрос.

Варвара кивнула и потупилась смущенно. Вдруг показалось, что веснушки эти кисе… понравились. И это было так приятно и в то же время так смущало!

— Когда твой дедуля, чтоб ему блох полную шкуру, меня, наивняшку, прихватил, спеленал, как младенчика, и за перевал уволок, только мыслями о тебе и жив остался. Думал, что вернусь и буду целовать и нежить, — продолжил все так же бархатисто Артем и вдруг уткнулся носом Варваре в шею — туда, где суматошно бился пульс.

Губы его были мягкими и горячими, а скользнувший в ложбинку между ключицами язык будто обжег — Варвара так и ахнула, запрокидывая голову.

— От тебя праздником пахнет.

— Это потому, что я готовила… — забормотала Варвара, но продолжить ей не дали.

Артем отстранился с улыбкой и отрицательно качнул головой:

— Это потому, что я тебя люблю. Вот так бывает, оказывается. Никогда не верил в любовь с первого взгляда. Всегда считал это романтической чушью. А потом просто увидел тебя такой вот как сейчас — маленькой, солнечной, милой до невозможности… и с губами, на которых веснушки живут. Знаешь, как я хотел тебя? Лежал ночью и представлял, как ты удивишься, что подобранная тобой киса — с сюрпризом. И как я после за тобой ухаживать буду и соблазнять всячески. А ты будешь стесняться и краснеть вот как сейчас. И мы вместе встретим Самайн, и я тебя все-таки поцелую, слизнув веснушки с твоих губ…

— А почему именно в Самайн? — спросила Варвара и глянула искоса.

— Почему? Да потому что у людей есть примета. Правда, не про наш Самайн, а про их Новый год, но все очень... похоже. Так вот они говорят: как встретишь Новый год, так его и проведешь. Вот я и подумал: хочу встречать его с тобой. И этот, и все следующие. Если ты не против…

Но Варвара против совершенно точно не была. Потому что, даже если йети нынче и действительно не те, еще не родилась среди них такая, кто счастье свое упустит!