...Или будет?

Глава 20. Битва за свободу

Анна

Когда мужа увели, в груди поселилась жуткая тревога. И с каждой минутой она только росла. Стоило Алексу выйти на связь, как мы с Исбелой вцепились друг в друга и прожигали свёкра взглядами, пока их мысленный разговор не закончился.

— Судя по всему, он в столице Альвы. Ферралис дал ему пять дней на то, чтобы убить принца альватов.

— Но… но если даже у Алекса получится, как он вернётся? Не начнётся ли война? — тихо спросила я.

— Начнётся. И в случае успеха Алекса, и в случае его поражения. Единственный расклад, при котором война не начнётся… это если Алекс не сделает ничего, — также тихо ответил свёкор. — Но тогда он умрёт через кинтену. Кроме того, после закончившейся войны у сына нет никаких сантиментов, тем более в адрес альватов, вряд ли он захочет добровольно умереть ради одного из них, тем более если Ферралис задумал разжечь новый конфликт, то на этом не остановится. Прошу прощения, милые моему сердцу леи, но мне необходимо удалиться, чтобы связаться с некоторыми союзниками и попробовать помочь Алексу. Наш король, кажется, совсем утратил ощущение реальности, и пора ему это ощущение вернуть.

Когда лей Иртовильдарен ушёл, я посмотрела на Исбелу.

— Аня, что бы ни случилось, мы с Арванисом всегда тебя поддержим, во всём. Ты можешь полагаться на нас при любом раскладе.

— Я не хочу любого расклада, я хочу, чтобы Алекс вернулся! — выдохнула я.

— Знаю. И Аня, прошу, не снимай метку, пока ситуация не разрешится. Так мы хотя бы будем знать, что он жив, — попросила Исбела, а потом закусила губу, проследив взглядом за строящими дом на дереве мальчишками. — Знаешь что самое страшное в материнстве? Оно не прекращается, даже если твой ребёнок умрёт.

Исбела сказала это так тихо и спокойно, словно за этими словами не стояла огромная боль. Словно она не искала сына, когда он ушёл в другой мир, словно не провожала на войну, словно теперь не должна была терпеливо ожидать развязки в мучительном бездействии.

— Мы можем что-то сделать? Порталом перейти к Алексу, как-нибудь ему помочь?

— На таком расстоянии даже мыслеречью до него не дотянусь, а артефакт для связи со мной Алекс не носит, я же не Эртанис, — горько хмыкнула Исбела.

Сейчас она выглядела гораздо старше, чем обычно. Ночные тени залегли под глазами, а между бровями прорисовались две глубокие морщины.

— А портал?

— Порталы — не моя сильная сторона, да и не была я никогда в столице Альвы, чтобы туда перейти.

— И что нам делать?

— Ждать, Аня. Когда мужчины начинают воевать, женщины ждут. А когда заканчивают, женщины плачут. Вот и всё.

Я уткнулась лицом в локоть и до боли прикусила губу, чтобы не разреветься. Как бы ни обошёлся со мной Алекс, я все равно не могла желать ему плохого и даже в порыве самой сильной злости не пожелала бы смерти. Хотела лишь снять метку, чтобы освободить его и освободиться самой. Но свобода ценой его жизни мне была не нужна. Как и ему оказалась не нужна свобода ценой моей жизни…

Почему-то до сегодняшней ночи я думала о ситуации только со своей стороны. Обижалась и наотрез отказывалась ценить то, что Алекс всё-таки сделал. А ведь незнакомая семья ему действительно мешала и создавала миллион неудобств. Но он не отмахнулся от сыновей, хоть и недоволен был их навыками. Тренировал, лечил, учил, а Сашку ещё и от смерти спас. Он вполне мог бросить нас на той станции с огромными божьими коровками, развести руками и сказать: «Ну не выжили, ну бывает». Мог не сидеть со мной в ванне из водорослей, ожидая, пока восстановится аура. Мог не бороться за сыновей, не извиняться, а молча подождать, пока я избавлюсь от метки. Мог нанять детям преподавателя, перекинуть семью на попечение родителей и исчезнуть навсегда. В конце концов, он действительно мог от меня избавиться ещё на Земле, плюнуть на детей и оставить их там. Никто бы никогда не узнал и не осудил.

Но он так не поступил.

Осторожно потёрла метку и прикусила губу ещё сильнее, теперь до крови. Стало по-настоящему страшно, что мужа я больше никогда не увижу. И внезапно все обиды отошли на дальний план. Да, он вернулся другим. Да, изменился. Да, оброс коркой равнодушия и цинизма. Но, может, мы всё-таки смогли бы найти общий язык? Или всё уже потеряно?

Исбела принесла пледы и горячий отвар в кружках.

Свет уличных фонарей освещал мальчишеские фигуры. Дети достроили ещё две стены, дважды поругались и дважды помирились, прежде чем нам со свекровью удалось разогнать их по ванным и постелям. Судя по беззаботным лицам сыновей, они так и не поняли, что, возможно, видели Алекса в последний раз. И я не хотела акцентировать на этом их внимание.

Лей Иртовильдарен так и не вернулся ни с какими новостями, и ничего не оставалось, кроме как пойти к себе. Сон не шёл, я переживала за мужа, вновь и вновь перебирала в мыслях все события последних месяцев и его последние слова: «Люблю тебя и прошу прощения за всю боль, которую причинил. Спасибо за всё».

Можно ли им верить?

Завтрак едва не проспала, уснула под утро и проснулась позже обычного, разбитая и растревоженная. Первое, что сделала — проверила наличие метки. Кажется, или она вся побелела? И кайма, и сердцевина? Нет, наверное, это просто игра утреннего света. Быстро почистила зубы и отправилась искать лея Иртовильдарена.

Но первой нашла меня Исбела.

— Аня, Арванис ушёл порталом в Шлосс. Алекс жив, и он убил принца, — вцепилась она в мои руки. — Тарнис был в столице Альвы, хотел подстраховать Алекса, встретиться с ним. Но не успел. Еле ноги оттуда унёс, там сейчас такое творится…

— Но почему лей Иртовильдарен отправился в Шлосс, а не в Альву? — спросила я, радостно сжимая руки Исбелы в ответ.

Алекс справился!

— Мы и сами ничего не знаем! Видимо, кто-то открыл ему портал в ту глушь. Тарнис в Шлоссе не был, Арван велел ему вернуться в Аларан, пока альваты не перекрыли все пути. Все родственники мужа в столице, они требуют аудиенции короля, но тот отказывает. Арван говорит, что Алекс в такой дыре, где он никогда не был, а ещё та территория считается необитаемой. Арван открыл портал в ближайший город, оттуда ещё как минимум два дня на крыларах. Или один день, если удастся сменить крылара на какой-нибудь станции. Если он успеет найти Алекса до ночи, то сообщит нам!

Я крепко обняла свекровь и облегчённо выдохнула. Жив — и это главное.

— Мам, вы чего в коридоре решили обниматься? — подскочил к нам Сашка. — Там Лёша объяснил зайтане Тиварт, как надо сырники готовить. И она приготовила! Пойдём пробовать.

Через силу улыбнувшись сыну, я пошла в столовую, но сырники в меня не полезли. Дети залили их таким количеством мёда, что вряд ли чувствовали вкус, а я только тревожно наблюдала, как они строят планы на день.

— Аня, помнишь, ты говорила, что у тебя есть необычные семена? — спросила свекровь.

— Что? — я обернулась к ней, не понимая, о чём она.

— Предлагаю посадить. Земли полно. Разобьём грядки.

— Что? — ещё раз переспросила я, не в силах сосредоточиться на каких-то нелепых грядках.

— Аня, на тебе лица нет. Так нельзя. Арванис с Алексом справятся. Неужели ты в них совсем не веришь? — мягко упрекнула свекровь. — А нам нужно заняться чем-то простым и трудоёмким, чтобы отвлечься от переживаний. Согласна?

— Да… наверное…

— Тогда бери семена и пойдём в сад. Ты мне расскажешь, где и что мы посадим.

— Хорошо, — с готовностью кивнула я, а потом спохватилась: — Только семена в Иртовиле. Вместе с моими вещами…

Исбела была права, отвлечься необходимо. Но я совершенно не помнила, где именно лежали эти самые семена.

— Если ты не против, можно попросить служанок поискать в твоей комнате и отправить нам по магической почте. Если тебе ещё какие-то мелочи требуются, то их тоже можно передать так. Для всего остального нужен портал.

— Да нет, семян вполне хватит. Кажется, они лежат во втором ящике трюмо, но я не уверена.

— Отлично, я распоряжусь!

Полчаса спустя у нас были:

· Решимость Исбелы вырастить из укропа и петрушки райский сад — одна штука,

· Шляпы с широкими полями — две штуки,

· Не горящие энтузиазмом помогать слуги — три штуки,

· Перчатки для работы в саду — четыре штуки,

· Любопытные дети, желающие рыть, копать и раскидывать землю — пять штук,

· Лейки с водой — шесть штук,

· Пакетики с семенами — семь штук,

· Подобия мотыг — восемь штук,

· Скептически наблюдающие за огородным подвигом домочадцы — девять штук,

· Мои сомнения в успехе мероприятия — десяток.

Но я даже немного прониклась нормальностью ситуации и ощущением правильности. Свекровь заставляет копать грядки, когда они тебе ни в одно место не вкорячились? Добро пожаловать в семейную жизнь, Аня!

Обозначив грядки, мы с Исбелой и детьми всемером высадили семена каждый на своей, именной. Заодно Исбела провела экскурсию по саду, накормила нас огромными ягодами, дала мне попробовать несколько цветков, которые оказались неожиданно нежными и приятными на вкус. Теперь понятно, почему Алекс интересовался гастрономическими свойствами лилий.

Лично я сажала укроп. Во-первых, я его люблю. Во-вторых, он хорошо растёт даже у тех, кто этому отчаянно сопротивляется. В-третьих, другого пакетика мне не досталось.

И ведь неплохо получилось в итоге. К обеду все так увлеклись, что зайтане Тиварт пришлось лично приходить звать нас к столу, а сразу после еды мы вернулись на поле огородного боя и продолжили земельно-грядочную борьбу за мифический (и, возможно, даже легендарный) урожай.

Потом дети отправились на занятия, а Исбела провела меня по всему поместью, чтобы показать, что и где находится, объяснить некоторые детали и дать советы по управлению домашней прислугой.

И даже вынудила выбрать меню на ужин, прибегнув к шантажу и воспользовавшись ситуацией.

— Аня, либо выбираешь то, что нравится тебе, либо ешь то, что решила я, — пригрозила она.

— Ладно, поем то, что выбрала ты, — миролюбиво согласилась я, но это был не тот ответ, на который рассчитывала Исбела.

— Давно пора накормить домочадцев чем-то необычным из твоего мира!

В этот момент нас нашёл слуга.

— Леи Иртовильдарен, там посылка прибыла по заказу лея Корсачена.

Мы со свекровью переглянулись.

— Ну так несите, — распорядилась она.

— А вы скажите, пожалуйста, куда нести-то. А то она тяжеленная — страсть, — ответил парень.

У крыльца стояла запряжённая флегматичными шестилапыми ящерами телега, в которой стоял огромный деревянный саркофаг. Сверху на нём сидел сухонький старичок, имевший даже более флегматичный вид, чем жующие придорожный мох аххиты.

Этот саркофаг и есть их хилкут? Больше похоже на гроб на колёсиках из детской страшилки.

— А его нельзя во дворе оставить? — обескураженно спросила Исбела.

— Не святотатствуйте, милейшая, — проскрипел в ответ дедок. — Хилкут ставят в лучшую комнату дома.

На лице свекрови отразилась борьба — видимо, решала, стоит ли пытаться убедить ревнителя традиций, что лучшая комната дома — двор. Или чулан. Или подвал. Представив эту махину посреди гостиной, я мысленно попросила у Исбелы прощения.