Эффект пустоты

15

ШЭЙ

«Шэй, Шэй, проснись».

Пробую не реагировать на голос Келли, но слишком уж он требовательный, и я сдаюсь.

— Мммм… Что случилось?

«Впереди полиция и военные! Скажи Каю».

Сразу же окончательно просыпаюсь и дергаю Кая за рукав.

— Впереди полиция и солдаты. Съезжай с дороги.

Резко притормозив, он на первом же повороте налево съезжает с дороги.

— Что они делают? — спрашивает Кай. — Ищут нас?

«Откуда мне знать?» — говорит Келли. Она расположилась позади меня, на заднем сиденье, сложила руки на груди и держится отчужденно.

— Где они? — спрашиваю я и мысленно добавляю: «Келли, с тобой все в порядке?»

«Все просто прекрасно. Они на площадке стоянки; вы проехали бы как раз мимо них, если бы следовали той же дорогой».

Повернувшись, я смотрю на Келли. «Просто прекрасно» звучит не очень хорошо. У тебя действительно все нормально?»

Она пожимает плечами. «Извини, у меня плохое настроение».

Я улыбаюсь и киваю ей. «Нам всем пришлось нелегко в последние дни».

«Да уж», — соглашается Келли, отвечая мне скупой улыбкой.

— Сколько нам еще ехать до Элгина? Где мы сейчас? — интересуется Кай, и я, достав карту, изучаю ее и нахожу поворот, куда мы только что свернули.

— Кажется, осталось около пятнадцать километров. — Запомнив карту, я убираю ее.

— Думаю, пора бросать машину, — говорит Кай. — Пойдем пешком?

— Рискованно пытаться угонять другую. Возле самого берега пролегает велосипедный маршрут. Можно отсюда выйти на него, и если найдем его в темноте, двигаться дальше. Тебе нужен отдых?

— Нет. Я в порядке. Давай найдем место, где спрятать автомобиль.

Кай ведет машину по узенькой аллее; вокруг фермы, поля, хозяйственных построек. Подъезжаем к воротам, за которыми расстилается поле. Он выпрыгивает, открывает их и заводит автомобиль за полуразрушенный амбар. За нами наблюдают несколько озадаченных сонных овец.

— Будем надеяться, что некоторое время ее никто не заметит, — говорит Кай. — Идем.

Выходим из машины, идем по грязному полю и закрываем ворота. Дальше следуем по узкой дороге с односторонним движением.

— Мне кажется, это то, что нам нужно. Она выведет нас к трассе, по которой мы ехали, — говорю я. — Потом, если повезет, найдем какой-нибудь дорожный указатель, и я смогу определить направление по карте, которую видела.

Проходим под фонарями.

— Что это на тебе? — спрашивает Кай.

— Шик воровской моды. — Я кружусь перед ним в мужских джинсах, закатанных снизу, слишком просторной толстовке и огромных ботинках, которые даже по двойному толстому носку уже начали натирать ноги.

Присвистнув, он берет меня за руку, и мы идем.

И идем…

И идем…

Когда мы наконец делаем привал на высоком берегу, небо уже начинает светлеть. Поднимается солнце; сквозь облака над морем пробиваются розоватые и красные лучи.

— Небо красное к утру — моряку не по нутру, — говорит Кай.

— Я думала, это про пастухов.

— Про них тоже, но мы же скоро собираемся в плавание.

Прижимаюсь к Каю, и он обнимает меня. Я проголодалась и хочу пить, а на лодыжках волдыри, которые, наверное, можно было бы вылечить, будь у меня силы, но сейчас я слишком устала даже для этого. Наклонившись, Кай целует меня в лоб и обнимает покрепче.

Я отметаю все, чтобы задержаться в этом волшебном мгновении: тепло Кая, восход солнца, море и трели ранних птиц, раскинувшиеся у побережья луга и поля.

На расстоянии от нас, на камне возле тропинки сидит Келли. Солнечный свет не касается ее; она — тень на свету, тень, ничем не отбрасываемая; присутствующее ничто.

Словно почувствовав мой взгляд, она оборачивается. Ее глаза — темные пятна на сером лице — встречаются с моими, и я вздрагиваю.