Улица Яффо

* * *

Теперь уже нельзя было не рассказать Ясмине. И он рассказал в тот же вечер, на кухне, когда уложил Жоэль спать. Но не упомянул про первые два визита Виктора, чтобы она не спрашивала, почему он это утаил. Ему казалось, ей лучше знать о том, что Виктор жив. Иначе мысли о том, жив он или мертв, будут постоянно преследовать ее, как беспокойный дух.

– Он в порядке, – сказал Морис. – Передает тебе привет.

Это была ложь, потому что Виктор ни словом не упомянул о ней. Ясмина продолжала мыть посуду.

– Слив снова засорился, – сказала она, и Морис достал плоскогубцы, чтобы открутить трубу.

Вот и все. Никаких вопросов о том, когда он уволится из порта, когда сможет открыть студию или доволен ли он. Разумеется, у него на лице было написано, как ему хочется разделить с ней эту радость. Но она не собиралась давать ему эту возможность.

Уже на следующий день Морис отправился в жилищное ведомство, чтобы оформить ателье в Немецкой колонии, но Ясмина находила любые предлоги, чтобы не включать эту точку в свой мир, хотя ателье находилось всего в нескольких минутах ходьбы от дома. Ее логика была невероятно проста: раз Виктор для нее не существует, значит, ателье тоже не может существовать. Когда Морис сообщил, что подписал договор аренды в присутствии Виктора, она кивнула, но не проявила никакого интереса. Пока Морис проводил все вечера и выходные, ремонтируя будущее фотоателье, она ни разу не заглянула к нему. Когда он сказал, что ему помогает Виктор, она занялась стиркой. Морис уже жалел, что сказал правду. Он понимал истинную причину этого игнорирования, хотя никогда не заговаривал о ней, – то была не обида на Виктора, а ревность к его дружбе с Морисом. Неважно, что связывало двух мужчин, но Ясмина считала, что Виктор принадлежит только ей.