Улица Яффо

* * *

Вопреки тому, что думал Морис, Ясмина пришла в лагерь не для того, чтобы вернуться в мир, который они оставили. Наоборот. Ясмина знала, что не должна смотреть назад. Какой-то частью своей души она поняла, что «приехать на родину» – это не состояние, а утопия на несколько поколений. Родина – это не свить гнездышко, а, скорее, стать активной частью коллектива, который именно сейчас и создает свой дом. Сидеть без дела – это означало задумываться. Размышлять. Сомневаться. Ясмина вспоминала развилки своей жизни и неизменно приходила к одной точке, которая все изменила. Ночь с Виктором в хлеву фермера, который прятал их от нацистов. Гроза и их тела, согревающие друг друга. Как с Виктора спала его маска и открылась внезапная неуверенность в себе. Ее желание защитить его, и ее желание обладать им. Но если бы она сожалела о той ночи, то получалось бы, будто она ставит под сомнение Жоэль, а это было невозможно. Поэтому для Ясмины было только одно направление – вперед, и в этом беспокойном движении она совпадала с ее страной. Пока она была частью коллективного освобождения, у нее было свое место в жизни. Tikun olam, исцеление мира, – именно в этом лагере можно было воплотить в жизнь этот идеал. Здесь весь мир шел к ней, с его потной вонью, с грибковыми болезнями и воспаленными глазами ребенка, чьи родители не знали ни слова на иврите.