Улица Яффо

* * *

Благодаря бабушке Амаль ничего не забывала. Бабушка перечисляла имена соседей. Названия улиц. Рассказывала о том, как грохочет море зимой, о горячем дыхании хамсина, от которого желтеют листья уже в апреле. Воображение было обращено полностью в прошлое – дабы удержать утраченное. А тем временем мимо них пролетало будущее. Холодная война, хулахуп и водородная бомба. Юбки-пачки и сталинские высотки. Коко Шанель и Фидель Кастро. «Тюремный рок» [48] и Мао Цзэдун. Мохаммед Мосаддыг [49] и «кадиллак эльдорадо». «Серебряные стрелы», реактивные самолеты и Мэрилин Монро. Но над шатрами «Аиды» время остановилось.

Когда название «Палестина» исчезло из атласов, Израиль и Иордания надеялись, что исчезнет и палестинская идентичность. Но произошло обратное: общая судьба скрепила беженцев. Бедные и богатые, крестьяне и горожане, мусульмане и христиане, мужчины и женщины – все они потеряли то, чем владели, но у всех осталась одна цель. От них Амаль узнала, что значит быть палестинкой: быть деревом без почвы, находящим воду там, где она не течет. Матерью, которая кормит детей дождевой водой там, где нет крыш. Открытым огнем, на котором можно печь хлеб, варить кофе и делиться с незнакомцами. А из камней, которые они кладут на нашем пути, мы построим дом – говорили они.

Грязевые тропы стали дорогами, брезент – крышей. В школе наконец-то появилось электричество. Амаль помогала делать футбольное поле. Она научилась, как сшить хорошее платье из плохой ткани и как сажать овощи на крыше. И всегда сопровождала Жоржа в его поездках в Вифлеем. Ему было на пользу встречаться с торговцами в Старом городе. Вместо товаров они обменивались историями. Жорж принимал стакан чая и немного выпечки, но никогда – милостыню. Бишара дает, но не берет, говорил он дочери. Она никогда не показывала вида, что голодна.