Продавец басен

Глава 30

Мы пили чай и обсуждали наше отчаянное положение. Предложение Гуса выйти и надавать всем по шее было отвернуто сразу, остальные находились в процессе рассмотрения.

–– Если бы знать как Хохеном управлять.

– Кажется, он возбуждается, когда кого-то из нас убивают. Сейчас он завелся, когда Еве голову оттяпали.

– Ну, нормально, – сказал Акимыч. – Смотрите, я выбегаю за калитку, на меня все кидаются, отправляют на кладбище, и тут вы спускаете Хохена. Та-да-та-дам! Остается только достать большие мешки и собрать лут. Кстати, а чего из них ничего не упало в этот раз, даже кошельки все пустые?

– Так не мы же убивали, а Хохен. Видимо, с его подвигов нам ни лута, ни опыта не идет. Что ожидаемо, иначе это был бы крутейший чит.

– Это зря, конечно. Но, может, он убийствами .. как там в квесте.. душу себе восстанавливает?

– Вообще, – сказал я, – для игровой логики это естественно. Тут убийство – самое благочестивое из дел: убей всех – спаси, очисти и так далее. Всегда это веселило.

– Может быть, – сказала Ева. – С другой стороны, он, вроде, как раз душегубством себя и разрушил, а новыми боями, может, только усугубит ситуацию.

Акимыч запротестовал.

– Так он же за плохих убивал! А сейчас будет за хороших, то есть, за нас! Тем более душу он потерял, когда у лисы в кармане сидел, а мечом махать для его души наверняка пользительно и прекрасно! А квест нам все равно надо делать как-то, знать бы еще, что от нас требуется. И лут не так принципиален, можно же хитрее поступить: нужно какое-нибудь место с сокровищами в сундуках найти, пусть там Хохен всю охрану перемалывает, а мы – нырк в сундук, и с наваром! Есть же такие места, полно! Кальмар вон, например, гигантский… но там все под водой, это сложно. Или заброшенное ристалище – продержаться десять волн и получаешь награду так или иначе.

– Насчет квеста – тут как раз вопрос. – сказала Ева. – Если мы распустим клан и потеряем квест, то фиолетовым меньше резона нас преследовать будет. Клана нет, объявленной войны нет, отвечать по суду им придется по полной. Да и отыскать нас без клана тяжелее.

– Тебя с твоим ником уж точно никто не отыщет, -кивнул Акимыч.– Крутая придумка! Разве что китайцы, они хоть твои иероглифы смогут перерисовать для черного листа на форуме. Но только я не хочу клан распускать. Мы, кажется, здорово сработались.

– Ты так полагаешь? – Ева приподняла бровь.

– Мне нравится, вы все классные! И я не хочу вас терять из-за всяких уродов. И квест терять не хочу, такой квест, может, один раз в жизни дается. Лукась, вот ты хочешь, чтобы мы распустили клан?

– Моя жизнь уже лежит в руинах, и мои желания не имеют никакого смысла.

– Гус, – спросил я.– А ты не хочешь покинуть клан? Квеста у тебя все равно нет.

– Не-а. – ответил Гус, потягиваясь и не конкретизируя.

– Ну, и отлично! – кивнул Акимыч. – Тем более Нимиса они и с кланом могут похитить, и без.

– Тоже верно, – согласилась Ева.

– А вот тебе стоит сняться с жизнеобеспечения, -сказал я. – Сейчас это рискованно, фиолетовые фашисты пытать нас всех готовы.

– Никогда не понимала политику Lesto в этом вопросе, – сказала Ева. – Почему человеку на жизнеобеспечении нельзя выйти в тяжелый момент из самой игры, но остаться подключенным – зависнуть, например, на странице выбора персонажа. Технически это просто мелочь, почему бы ее не ввести? Нимис, у тебя вообще имеется кнопка выхода на эту страницу?

Я помотал головой.

– А у меня, когда я подключена, есть кнопка, которой я посылаю запрос на отключение – там еще можно таймер желательного времени выхода выставить – и все. Но тоже все рискованно – пока дежурный получит сигнал, найдет медика, который где-нибудь кофе кушает, пока они будут чесать себе все места и считать ворон… иногда часами можно ждать при запросе экстренного выхода. За это время с человеком можно что угодно сделать. Зачем это? Ну, ладно, добровольно подключенные, но те, кто в коме – им и выбора не оставляют. Их могут похищать, мучить, насиловать – и все «в рамках игрового процесса» И сколько Lesto об этом не допрашивают – те молчат. Как будто это все специально сделано. Сколько тысяч коматозников в Альтрауме играют? Десять? Двадцать? Никто не знает, статистика засекречена.

– А зачем ты сама по полной подключена? – спросил Акимыч. – Несколько раз в день выйти попить-поесть – дело нетрудное, к чему трубки глотать и рисковать тем, что на неадекватов напорешься?

– Есть две причины. Во-первых, существует стойкое мнение, подтвержденное многими данными, что на полном подключении у тебя больше шансов наткнуться на важный квестовый пласт, прежде всего потому, что ты больше нравишься НПС. Вроде бы они умеют отличать «попрыгунчиков» , которые плотно в игре, и тех, которые могут в любой момент выйти. Это никак официально не подтверждено, но…

– Да делов -то подтвердить. Люк, тебе кто из нас больше нравится? Нет, понятно, что никто вообще не нравится, но все-таки? Или так сформулируем, чем я отличаюсь от Нима на твой взгляд?

– У него нос длиннее.

– Слушай, я серьезно спрашиваю!

Лукась пожал плечами.

– Понятия не имею, о чем ты вообще спрашиваешь. Ты – это ты, он – это он.

– Умеют они, – сказал я. – Может, не все. Но старшая лиса опознала, что я – коматозник, назвала меня «сломанным попрыгунчиком».

– Ну, вот, будем считать, что дело раскрыто. На полном подключении игра открывается тебе во всей полноте. Ну, а вторая причина… допустим, я как можно реже хочу в принципе оказываться ТАМ.

– А что с тобой ТАМ вообще стряслось? – спросил Акимыч. – Я понимаю, что личные тайны – это святое, но хоть в двух словах намекни.

– О, господи! Да нет никаких тайн! Ничего интересного со мной не случилось, моя история – самая скучная, банальная и тупая. Настолько скучная, что рассказывать нечего! Плесни-ка мне еще чаю. Да пожалуйста, мне скрывать нечего. Еще в школе мы с друзьями создали стартап по сетевому нейровидению, когда нейровизоры казались просто очередным баловством-однодневкой. Но мы серьезно впряглись – лучшие авторы, крутейший контент, жили и ночевали на работе – мне, например, это было совсем нетрудно, так как мою мамусю можно ставить в качестве иллюстрации к вики-статье «токсичный родитель», так что я только рада была ночевать в редакции и сушить нижнее белье на батарее. Учились заочно, пахали, как проклятые, но с огоньком. Вошли в сотню лучших мировых ресурсов по своему классу, и наша компания стала стоить денег. Не то, чтобы очень много, но как раз столько, чтобы возникла мысль: делить эту сумму на троих куда приятнее, чем на четверых. И прихожу я однажды на работу – а мой пропуск не действителен, я уволена. Потому что мои партнеры – кто коммерческий директор компании, кто президент -а я всего лишь шеф-редактор на зарплате, наемное лицо: вот меня перед продажей и турнули заранее, чтобы воду не мутила. Да, знаю, я сама дура, что не проверяла все эти тонны документов – но с одной из девчонок я с шести лет за одной партой сидела, это была моя лучшая подруга! Я им доверяла больше, чем себе! Я психанула, был нервный срыв, пошла искать экстрима, с парашютом прыгала, в Альтраум, вон, поиграть решила, после чего загремела в неврологическую клинику на несколько месяцев. Выхожу оттуда – с заштопанным идеализмом и кое-как почищенной верой в людей – и выясняю, что вторая моя лучшая подруга тем временем решила переспать с моим мужем. И им обоим это так понравилось, что они решили продолжать этим заниматься в новых счастливых отношениях, потому что проблемная и психическая я моему замечательному мужу больше не нужна: он вообще не любит, когда кто-то ноет и болеет.

– Аут! – сказал Акимыч. – Просто аут! Ты никого не грохнула?! Ну, у тебя выдержка!

– Так что друзей и родных у меня больше не осталось. Ну, кроме мамуси. К ней я хожу раз в месяц обедать и слушать, какое я дерьмо и как она рада, что у меня все плохо, так мне и надо.

– А зачем ходишь тогда?

– Она готовит хорошо.

– А, понятно, – кивнул Акимыч. – Знаешь, вовсе это нескучная история.

– Я рада, что мне удалось тебя развлечь.

Я погладил Еву по плечу, мне показалось, что так будет правильно. Судя по удивленному взгляду, который мне подарили, Ева так не считала.

– Теперь, – сказала она, – предлагаю вашему вниманию другой, не такой интересный, как моя трагическая биография, вопрос – но все-таки тоже довольно существенный. Что мы собираемся делать?

– Ну, не знаю, – пожал плечами Акимыч. – Вообще ты у нас все обычно решаешь, нет? Мы уже привыкли.

– А сейчас в виде исключения я хочу, чтобы четыре здоровых мужика – настоящих и нарисованных – тоже попытались пошевелить мозгами и выдвинуть свои предложения.

– Вообще, – сказал Акимыч, глядя в окно, – чисто если по справедливости, то мужиков тут пять.

– Ты про Хохена? Ему пока дадим послабление как новенькому. К тому же, он слишком увлечен этим скальпом. Итак, кто готов высказаться?

– Я готов, – откашлялся Лукась. – Мне кажется, разумнее всего будет сбежать. Эта дама мне показалась крайне целеустремленной.

– И как мы сбежим, если дом обложен?

– Прокопаем тоннель? – спросил Акимыч.

– Ты с ума сошел? Куда мы его будем копать? Ты знаешь, сколько его мы будем копать без навыка фортификации?

– Хохена запустим с лопатой!

– А что ты там говорила про порталы?

– Про порталы я говорила, что у нас на них денег нет! И вообще – у нас дней шесть, прежде чем Нимису кранты наступят!

– Я бы попросил чуть уважительнее высказываться о моей предполагаемой кончине!

– Я думаю. – повысил голос Лукась, – что уважаемый алхимик, присутствующий среди нас, вполне может сварить зелье краткой невидимости – и ночью мы можем быстро выпить его, перелезть через задний забор, вызвать лодку и уплыть туда, где есть хорошие рыбные рестораны и спрос на дорогую рыбу, которую Нимис как непревзойденный рыбак, несомненно, наловит по пути в достаточном количестве. Например, я слышал, что истинным раем для гастрономов-любителей является приморский город Виван, который, насколько я помню, расположен не так уж далеко. И если работать веслами очень быстро – при наличии сильных рук и здоровой грудной клетки.... мда… и одновременно пользоваться возможностями воздушной силы нашего уважаемого элементального мага, то за шесть дней мы почти наверняка туда доберемся. Если не произойдет прискорбных и достойных сожаления случайностей по пути.

– И они непременно произойдут, -сказал Акимыч. – Но вообще это похоже на план.

– А сильным рукам можно будет получить бочонок пива? – спросил Гус.

Ева тоже уставилась за окно, где над крышами порхал туда-сюда, как рехнувшаяся бабочка, золотой марколев.

– Зелье действует всего полторы минуты, – сказала она, – и его вскроет любое заклятье обнаружения. А они точно будут кастовать что-то такое, когда увидят, что дверь открывается.

– Зачем дверь? Можно вылезти через окно в туалете, как раз близко к забору. Окно под крышей, не особо видно, что его открывают.

– Хорошо, сказала Ева. – Давайте собираться. Зелье я буду варить часа четыре, потом ему еще нужно будет настояться… стартуем в полночь.