Княжич

Если с отцом он еще сохранял свою показную мужскую суровость, то обняв мать, разрыдался, как ребенок, а ведь ему уже скоро 8 лет!

Далее случилось что-то непонятное, отец выкрикнул какое-то странное слово «таХси» или «неСи»? К ним подбежал молодой паренек в руках которого было 2 оглобли с легкой повозкой, они сели втроем: папа, мама и в центре Первак и их повезли, даже немного быстро, паренек бежал трусцой.

Когда они вылазили, Первак вообще не понял, его ли родители с ним? Разговор с этим таХси-неСи был странный.

— Как обычно дядька Горын?

— Да, спишите с моего шахтерского счета.

— Папка, а куда мы приехали, когда поедем домой? Спросил Первак.

— Это наш дом сынок, так ответил Горын.

Они подошли к какой-то махине, Первак закинул голову высок-высоко (мальчику 7 лет и для него действительно, ну очень высоко) вверх и увидел, что там целых 2 этажа.

— Этот? Весь наш? Не поверил Первак…

Отец засмеялся, мама тоже мило улыбнулась такой широте взглядов маленького сорванца.

— Не весь конечно, но тебе хватит. Отец потрепал по волосам Первака, резко подхватил на руки посадил себе на шею и они «поехали» в его новый дом. Ну как поехали, кто-то поехал, а кто-то понес.

Квартира оказалась на втором этаже, когда они открыли дверь и отец спустил Первака на пол, тот решил, как настоящий лазутчик осмотреть новое жилище и оно ему понравилось!

Во-первых у него теперь была личная своя комната, только его! Родители имели свою. Стены были побеленные, а некоторые покрыты тканью, как отец сказал обои* какие-то.

(*обои, до массового производства бумаги, обои не были бумажными, а из тканей. Понятно в дворцах очень богатых людей могли быть из шелка, а людей куда, как попроще по типу отца Первака из конопли или крапивы. Если позволяли деньги, ткань красили)

Настоящим чудом были краны! Можно было пойти в ванную включить воду и она текла, хочешь, умывайся, хочешь, пей! Оказывается на улицу по нужде бегать не нужно, можно все делать дома и совсем не грязно и не воняет. Даже мыться в теплой ванной можно дома, только нагрев воду на печи.

В самой большой комнате вообще никто не жил, но оттудава можно было выйти на какой-то балкон, балкон очень понравился Перваку. Сиди себе на лавочке и смотри с такой высоты вдаль, прямо, как настоящий лазутчик.

Да и одеты родители по-богатому, почему-то такое сразу Первак не заметил.

Прав был Любим (один из младшей дружины, что заменил Зворыньку), что Первак своего дома не узнает и все теперь будет хорошо.

Вечером же было настоящее чудо! Такого Первак даже в Туле не видел. Они вызвали какое-то таХси-неСи, мама очень долго наряжалась выбирая сарафан, бусы из янтаря у нее было их больше двух штук и папка оделся, как настоящий боярин какой. Их повезли к театру. Там было много этих таХси-Неси. Солидные мужья с женами, молодые парни и девушки, родители с детишками, казалось весь город сюда приехал.

Они подошли к красивым рисункам.

— Читай, приказал Горын сыну.

— Приключения Волшебного мальчика для детей.

— Ратмир и Любава любовь против воли рода, романтическая драма

— Богатырь Добрыня, молодость и героические деяния богатыря Добрыни

— Правильно, хорошо читаешь. На что пойдем, что посмотреть хочешь?

— Ну для детей я не хочу я уже взрослый! Солидно сказал Первак.

— Любовь ну её это для девчонок!

— Вот про битвы, прямо про богатырей интересно, а как мы смотреть будем папка?

— Сейчас увидишь, ответил Горын.

Они зашли в очень красивый зал, прямо весь золотом* отделанный, там было светло, хоть и вечер от множества ламп. Подошли к каким-то кассам и заказали три билета, опять же со странными словами.

(*золотом, выплавка железа и доходы с его продали позволили закупить медь в свете ламп она отдавала "золотым" блеском, разумеется нищее пограничное княжество не могло себе позволить роскоши Византии)

— Да спишите со моего шахтерского счета*

(*счета шахтерам платили железом, списание с шахтерского счета т. к. Липецк на то время большая деревня не проблема шахтеров знали и получали железо, которое отправляли в столицу, заказывая нужное из Тулы, железо было не чем не хуже и не особо дешевле серебра или даже золота)

Первак смотрел по сторонам, люди шли кто-то в один зал, кто-то во второй, а они пошли в третий. Через какое-то время все сели, погас свет и горел только на сцене и там были битвы и на мечах и на копьях.

Иногда такое интересное скучными разговорами перебивали, но Первак особо не слушал, он ждал, когда будут новые битвы и главное Добрыня всегда побеждал. Даже когда на него втроем напали заманив в засаду подлые хазары, он одному с левой, второму с правой, бац у него уже кинжал, тот поганый даже не понял, как он у него с ножен спер!

Может ну его лазутчика? Может, как Добрыня, бац-бац, все лежат, а он такой всех победил!

************************************************

— Велик, поедем сегодня театру смотреть?

— Да ну его Ждан, опять же скукотища, пока всего 3 спектакля, нет бы новое чего сделали.

— Не скажи Велик вон про Добрыню я бы еще посмотрел, как он здорово всех побеждает.

— Ждан, ну ты как маленький, сам же мечом владеешь, знаешь так нельзя победить.

— Конечно нельзя, но они актеры, они-то мечом не владеют, показывают, как могут.

— Так мы уже 12 раз смотрели про Добрыню…

— Еще хочется Велик.

— Велика, сила искусства.

— Чего?

— Да погнали, там буфет неплохой.

Мы подъехали в отличие от горожан не на такси-неси, блин как ловко и метко народ придумал приставку, а на конях. Преимущество князя и дружины в том, что у нас своя конюшня возле театра. Понятно там театральные служащие обихаживают лошадок, но она только для нас.

И успели как раз в буфет, закончился первый акт и меняли декорации. В буфете Первак рассказывал своему отцу, как будто тот с ним вместе не смотрел представления, размахивая бутербродом с копченым осетром.

— Тут он его бац в челюсть, а уже кинжал в руке.

Первака я узнал по его отцу Горыну у нас еще было не так много шахтеров и тех первых, кто ими стал из вольных горожан знал лично и в лицо.

Подошел к Горыну, поручкались, подал руку и Перваку, представился

— Князь очень приятно*.

(*приятно в Велемире говорят гормоны т. к. подходит возраст к 13 годам, он пошутил из советской классики «Иван Васильевич меняет профессию», царь очень приятно (с.) понятно шутку никто не оценил и смысла она не имеет, но ГГ не только разумное совершает, разумом-то он взрослый, а телом подросток и понятно гормоны порой толкают совершать глупости)

— Первак солидно ответил мне мальчуган.

— А что князь тебе богатыри в дружине нужны?

— Так ты тот Первак, что лазутчиком хотел быть, передумал в богатыри решил?

— Так я это и лазутчиком и богатырем буду, возьми не пожалеешь!

— Ремесленником чем плохо или вон, как твой отец-герой! Руды больше всех добывает, богатый уважаемый человек.

— Да ну они трусы все, а я смелый!

— И твой отец трус?

— Неа, отчаянно затряс головой Первак, папка знаешь у меня какой? Он смелый, сильный, умный!

— Ну раз так, погоди до 9 лета, а там как решишь, чудо-богатырь.

— Что Горын расширяться не надумал, да и по-чину ли тебе жить в рабочем квартале?

— Так я сам рабочий человек, сам знаешь Защитник и наклонил голову.

— Да брось Горын, какой я защитник, ну побили немного хазар, вон батька мой тот их тысячами губил и не угрожали тебе те хазары.

— Нет княже, не о том ты. Ты больше нам дал, жизнь дал достойную от нищеты защитил, то куда важнее…

— Женись князь, подхватила жена Горына (как же ее зовут, никак не запомню), продолжатели твоего дела нужны.

— Так рано мне про такое думать хозяюшка. Улыбнувшись решил все в шутку свести, показав, как нелепы такие требования.

— Права баба, права князь, поддержал Горын баба сердцем видит. Сейчас вся Русь на нас смотрит, все бедные, обиженные боярами, да князьями к нам бегут. Недаром Залесье хуже Леса* ценится, так люди говорят, вон в песне в спектакле о Добрыне, как верно поют?

Если рыщут за твоею непокорной головой,

Чтоб петлей худую шею, сделать более худой,

Нет надежнее приюта, скройся в лес не пропадешь,

Если продан ты кому-то с потрохами не за грош,

Бедняки и бедолаги презирая жизнь слуги,

И бездомные бродяги у кого одни долги,

Все кто загнан, неприкаян в этот славный лес бегут

Потому что здесь хозяин славный парень Велемир!

Здесь с полслова понимают, не боятся острых слов,

Здесь с почетом принимают оторви-сорви голов,

Кто без страха и упрека тот всегда не при деньгах,

Знают все оленьи тропы, словно линии руки,

В прошлом слуги и холопы, ныне вольные они,

Здесь того, кто все теряет защитят и сберегут,

По лесной стране гуляет славный парень Велемир!

(Высоцкий)

(*Зелесье и лес, где находится Залесье понятно, где географически находиля «лес» никто не знает, потому данный географические термин автор своровал и присвоил Липецку исходя из авторского беспредела. Как и песню Высоцкого не могли придумать гусляры из театра, разумеется ГГ в целях пропаганды её «подсказал», некоторые шероховатости по слогу не так важны т. к. ранние песни 6 века)

— Так-то оно так Горын, но мы не супротив Залесья и батюшки моего мы заодно.

— Так, кто ж супротив отца с матерью пойдет. Прости княже сказал не подумав. Горын вспомнил, что матушки у Велемира нет.

— Да ничего Горын, ты делом верность доказываешь, слова просто ветер, дела булат!

— Вот ты всегда так князь, за дело людей ценишь и они тебе за то любовью отвечают, а вот бояре и прочие мироеды они супротив народа, дай им волю всю Русь продадут и к немцам вывезут! Оно понятно, кто в поганую Европу поедет жить добровольно, но не были бы вшивыми оборванцами они бы в Европу уехали.

— Эх-хе-хе, не знаешь как ты прав, да с тобой согласен Горын. Велика земля наша, да богата, а вот порядка в ней нет.

Тут прошел человек из театральной группы по буфету звеня в серебряный колокольчик, значит декорации поменялись и мы с младшей дружиной вернулись на княжеский балкон.

На сцене продолжало развиваться действо, где дядька Добрыня вместе со дружиной старого Великого князя, моего деда, был окружен полками хазар, падали сраженные храбрые русичи, где актер, понятно играющий Добрыню, а не сам Добрыня пел

Как ясно Солнце входит снова,

Так же извечна наша Русь

Князь умирая молвил слово

Вернусь!

Я вернусь!

И много лет с тех пор минуло!

Кровь на Руси мешает грязь,

Ждут воплощение святого духа,

Кто ж князь, кто же князь?

Падали замертво их тела,

И слово Родина и честь одна!

Я умер, но я вернусь,

Будь вечна Святая Русь!

Кругом осталась и правит мразь,

Ну где ты Великий князь!

Лучшие люди здесь рождались,

Во все века, Россия-мать!

И за отчизну не боялись, отдать,