Оябун. Том 1

* * *

Знакомый уже зал. Встречала хозяйка, с которой мы вежливо раскланялись. Я с собой в этот раз прихватил коробочку сластей, подарил с пожеланиями всего наилучшего.

Зашли с секретарем, охрана осталась в машине. Там вообще что-то странное. От каждого семейства по одному человеку, выстроились вдоль стены и смотрят мрачно на припаркованные машины. Бродят туда-сюда исключительно ребята с характерной выправкой. Скорее всего — личные гвардейцы императора. Раз уж он присутствует на встрече, даже формально инкогнито, отвечать за сохранность столь важной персоны будут специально обученные и многократно проверенные люди. Поэтому я не стал никого сердить, своих мордоворотов оставил в «крайслере», с собой прихватил девочку и катану в ножнах. Ну и прочую мелочь, которую особо под пиджаком не видно. Мы же не в личных покоях микадо? Это туда исключительно с ковырялкой пустят. А здесь можно и «глок» взять, и ножики припрятанные. Исключительно для полного самоуспокоения. Хотя после сгоревшего столбика у меня появилось стойкое ощущение, что в ближнем бою я теперь забодать смогу кого угодно. Если только мне неожиданно в затылок не выстрелят. И ближний бой — это уже метров так на пятнадцать вокруг.

Я ведь вредный. Когда бревно искуроченное поменяли, не поленился и на новом одну штуку опробовал. В этот пулял не шарик, а что-то похожее на вытянутую иглу. Тонкую и в длину сантиметров пять от силы. В отличие от «типичной» шаровой молнии, эта стрелка метнулась — взглядом не успел заметить. И прожгла деревяшку, словно внутрь раскаленной спицей ткнули. Конечно — выглядит слабо, но я специально практически не стал энергией запитывать. Потому что, если я в нее «волью» чуть больше, парням снова столб менять придется. Так что оставлю развлечения до тира или даже до полигона. Там можно будет не только из гранатометов-пулеметов мишени покромсать.

Устраиваюсь на привычном месте, изображаю церемониальный поклон. Формально — я тут самый маленький и буквально в канаве подобранный. Мне положено улыбаться и демонстрировать уважение. То, что я формально нахожусь в прямом подчинении у микадо, большой роли не играет. Потому что рядом сидят добрые дедушки, кто с текущим Сыном Неба запросто может статусами померяться, потом выпить на мировую и начать грызть соседа, кто за тысячи лет успел на чужой делянке подгадить.

Минамото, старик с тонкой полоской седых усиков, белесыми короткими волосами и холодным внимательным взглядом. Семья напрямую связана с императорской династией. Клан в стародавние времена вобрал в себя кучу наследников микадо, кому было отказано в статусе принцев. Верная опора и поддержка Акихито-сама, хотя и про собственные интересы не забывают.

Тайра. Этих представляет мужчина лет сорока с абсолютно нечитаемым лицом-маской. Если правильно помню, старшее поколение на днях умотало на север, разруливать какую-то проблему на производстве. Вся авионика в Ниппон — так или иначе завязана на них. Но если кто-то выступает здесь и сейчас от имени клана, значит имеет право.

Фудзивара. Формально — оппозиция действующей власти. Где-то умудрились после сорок пятого года накосячить, вот им и вспомнили все хорошее. И как власть давным-давно под себя подмяли, как потом по загривку получали. Неприятные ребята. Для них я лишний раздражитель. Но дедушка в кимоно меланхолично попивает чай и не обращает на меня внимания. Я для него выскочка. Вот только как не держит «покерфейс», а успел мазануть внимательным взглядом и сейчас больше играет на публику.

Последним, кого я помню и чье фото успел в новостях найти, это наследник Абэ. Тридцать пять лет, единственный из аристократов, у кого в семье родился абэноши. С одаренными в старых кланах вообще все плохо. Никто не может толком объяснить, почему, но только у Абэ десятилетняя девочка продемонстрировала зачатки будущего целителя. Остальные же кланы вынуждены нанимать на работу людей, обнаруживших дар. Видимо, древняя кровь не играет никакой роли при раздаче небесных плюшек.

Остальных даже перечислить не смогу — они для меня пока лица. Чужие лица. За исключением одного.

Микадо сидит слева, изображая «одного из многих». Ничем не выделяется, пьет чай, не разговаривает и не отвлекается на происходящее. Но я успеваю заметить, как он подчеркнуто аккуратно ставит пиалу на столик. Время.

— Домо аригато гозаймасу, что согласились встретиться со мной. Я горд, что могу лично поблагодарить за оказанное доверие людей, кто представляет собой честь, совесть и достоинство нации… Меня зовут Тэкеши Исии, я вакагасира района Исого от клана Инагава-кай. Одновременно с этим я абэноши. Во время столкновения с китайскими бандитами дар почти выгорел, но благодаря помощи Сакамото-сэнсей я смог восстановиться… Но прежде, чем мы начнем, я хочу извиниться. От своего имени лично и от имени абэноши союза Микоками приношу извинения за поведение, которые вы могли трактовать как неуважение к вам и вашим семьям.

Мое заявление народ переваривал почти минуту. Первым решил высказаться Ёсетэ Минамото. Похоже, старик будет выступать главным тамадой на вечере:

— Нам приятно видеть столь воспитанного юношу, но хотелось бы узнать, о каком возможном неуважении идет речь? Я не помню, чтобы моя семья встречалась с вами раньше.

— Я говорю от лица одаренных, кто за эти годы слишком возгордился и посчитал возможным забыть старые традиции. Кто по каким-то непонятным для меня причинам причислил себя к небожителям и думал, что поймал Аматэрасу-оомиками за подол ютаки. Но боги быстро объяснили, что не любят выскочек. И многих наказали, отобрав дарованное. К сожалению, выгорают обычно те, кто не жалеет себя в служении Ниппон. Кто лечит, встает первым на защиту людей в случае аварий. Прагматичные мерзавцы живут за океаном. Мы, в силу менталитета, ведем себя иначе.

— И вы считаете, что можете говорить от лица всех абэноши?

— Союз Микоками объединяет в данный момент больше восьмидесяти пяти процентов всех одаренных в стране. И союз Микоками официально разрешил мне представлять их интересы на этой встрече. Все обязательства, которые я возьму от их имени, будут выполняться неукоснительно.

Да, мне выдали карт-бланш. Нобуко Мацубара через кризисного менеджера передала просьбу о звонке. В телефонном разговоре заявила, что как основатель союза, имеет право согнуть в бараний рог любого. Что вредная старуха, кстати, продемонстрировала при личной встрече в прошлый раз. Поэтому она надеется на меня и верит, что с поддержкой всего Микоками у меня будет шанс погасить вражду с древними кланами. Я ее прекрасно понимаю. Если проблему не решить, ее первой раздавят, как наиболее опасную тварь из независимых одаренных.

— И вы, Исии-сан, готовы рискнуть головой за чужие ошибки? Если кто-то посчитает, что ваши обещания не значат для них ничего?

Да, для стариков подобного рода высказывания могут ничего и не значить. Это за ними столетия вражды и временных союзов. Я на этом фоне теряюсь.

Но только чуть-чуть улыбаюсь в ответ. Провожу левой рукой по ножнам лежащей сбоку катаны и отвечаю:

— Если кто-то посчитает подобным образом, я найду аргументы объяснить такому человеку, что он не прав. Наше слово — единственное, что в самом деле имеет ценность. Потому что именно данное слово определяет будущий путь и заставляет следовать предначертанной дорогой. Сорок семь ронинов могли стать пылью под ветром перемен. Но они предпочли смерть бесчестию. И остались в веках.

— Понятно. Что же, вы сказали — мы услышали.

— Минамото-сан, позвольте вас поправить… Я не сказал. Я — сделал. Думаю, что это очень важное отличие меня, Тэкешии Исии, от других абэноши, с кем вам приходилось сталкиваться.

Старик задумчиво смотрит на меня, затем оглядывается на микадо и уточняет:

— Это правда, что ему разрешено находиться в твоем присутствии с оружием в руках?

— Ему и самураям, кто входит в ближний круг. Еще Исии-сан получил право на формирование личной гвардии с любыми видами вооружений. Которые или есть уже на рынке, или считаются экспериментальными.

— И какова цель столь интересного эксперимента?

— Предлагаю не играть в испорченный телефон, а спросить у него. Благо, ходить никуда не нужно. Все здесь. И могут высказываться не оглядываться на звания и должности.

Ха, так я и поверил. Само собой — формально разрешено пускать шпильки под шкуру и задавать нелицеприятные вопросы. Только каждое слово запомнят, тысячу раз покрутят и проверят со всех сторон. И если решат, что ты где-то перегнул палку, обязательно припомнят. Не взирая на звания и должности, само собой.

Ладно, надо переходить к деталям. Тем более, все присутствующие теперь уже про чай забыли и смотрят на меня в упор, пытаясь насверлить взглядами дырок. Но мне есть, что сказать.

— Я хочу поговорить об уважении. Об уважении новых кланов к старым семьям, кто собирал страну из кусков тысячи лет назад. Об уважении аристократов к тем, кто только начал осознавать выпавшую на их долю ответственность. Об уважении к Ниппон в мире, где нас пытаются превратить в ресурсную колонию… Я хочу поговорить о ситуации, которая перепроверена множеством независимых аналитиков и вот-вот обернется большой кровью. Я вынужден говорить о войне, которая уже стучится к нам в двери. Войне, которую ведут против нашей страны. И которую нельзя остановить, подняв руки вверх, как это произошло в сорок пятом. Потому что у врагов куда больше атомных бомб, чем были сброшены на Хиросиму и Нагасаки. И пощады они не знают.

Протягиваю руку, Кеико вкладывает в ладонь первый листок. Бумагу на столик перед собой, цифры я и так прекрасно помню. Просто по правилам местного этикета — для любого официального собрания надо проделать подготовительную работу. Собрать факты, провести анализ, сделать выводы. Если ты что-то рассказываешь без бумажки с кучей иероглифов — сочтут болтуном. Если повторяешь тоже самое, но выложив перед собой папочку с графиками и цифрами — ты правильный перец, рубишь корпоративную фишку и знаешь, как надо себя вести с большими дядями в одном кабинете.

— Сейчас Ниппон держит первое место по абэноши на всех важных участках. Медицина, микроэлектроника, сталелитейная промышленность, химическая индустрия. И еще тысячи разных направлений, где у нас пока лидерство. Формально в Ниппон около полумиллиона одаренных, из которых четверть признана непригодными к дальнейшей работе из-за выгорания. На самом деле цифра куда больше — просто люди, проходящие восстановительную терапию до начала терминальной стадии, не входят в этот список. Я оцениваю процент пострадавших почти в половину… Сорок семь процентов всех абэноши не могут приносить пользу стране в полную силу из-за травм, полученных на производстве…

Второй листочек занимает место рядом с первым.

— Следующая страна, у кого много одаренных, это Соединенные Штаты. Заявлено о ста тысячах. Но это дутые цифры. Во-первых, процедура подтверждения сильно упрощена. Любой, кто способен показать простейший фокус с зажиганием огня или тому подобным, получает сертификат. На самом деле специалистов ранга три и выше у американцев в лучшем случае половина. Кстати, по их новой программе Штаты выгребают всех желающих из Европы и Азии, предоставляя вид на жительство и рабочее место. Контракты обычно кабальные, но маркетологи у гайдзинов работают отлично. Включая вранье о лечении для пострадавших и возможность восстановиться в лучших университетах Америки… Про «лучших» — не мои слова, это реклама.