Генезис

- Как Юра себя ведёт, - тихо сказала Тося, баюкая на руках уснувшую дочку.

- Вы Таисия, да? - сразу отреагировал я, повернувшись к ней. - Дядя Юра просил передать вам письмо, если он погибнет. Предчувствовал он что всё плохо для него закончится. Вот оно.

- Погибнет? - ахнула та, принимая конверт.

Остальные тоже насторожились, тревожно на меня глядя:

- А вы что, не знали? Он погиб на днях. В ночь с четвёртого на пятое. Очередь с немецкого истребителя прошлась по нему. Умер не сразу, а на аэродроме. Я сам там был и всё видел. А похоронили его рядом с Киевом у аэродрома, где его полк дислоцируется. Я там побывать не успел.

Похоже похоронка действительно не дошла, в доме поднялся крик и плач, Таисия, с проснувшейся дочкой и письмом ушла в другую комнату, а я подошёл и сел рядом с генералом. Тут сидели дед и отец Некрасовы. Угрюмые, новости о гибели младшего их тоже потрясли. Несколько минут мы молчали, после чего Михаил Михайлович сказал дрогнувшим голосом:

- Олег писал о тебе. Написал, что спас его и других лётчиков. Низкий поклон тебе от всей семьи Некрасовых.

Тот встал и действительно низко поклонился, на что я смущённо сказал:

- Случайно вышло. Увидел бой, парашюты как опускались, вот и помчался, надеялся наших спасти, и получилось. Я дядю Олега с трудом узнал, на фотокарточке он моложе был.

- Как Юра погиб?

- Да я только как тело доставали из бомбардировщика видел, а потом простынёй накрыли и стали снимать головные уборы. Врач сказал его снарядам из пушки достали. Ноги почти оторвало. Как до аэродрома дожил тот с трудом понимал. С такими повреждениями жить невозможно.

Дед сгорбившись сходил за самогоном и разлил на троих, без меня. Конечно говорить такие подробности не стоит, но я считал, что иногда правда должна быть озвучена. Те выпили, генерал тоже махнул, а я сказал:

- Вы извините, я не ваш родственник. Это дядя Юра придумал. Они с женой отдыхали в Крыму этим летом, до войны, дядя Юра ранним утром рыбачить ходил, а я на берегу жил, вот так и познакомились. Тот из меня всё вытянул, умел слушать. Хотел усыновить, но я отказался. Тогда он и придумал назваться сыном погибшего родственника. Нашли такую, что сгорела в доме, тела же не опознавали, вот так я и стал якобы вашим родственником. Не люблю врать. Я действительно сирота, родных у меня нет. А то что мы оба видим в темноте как днём, так это просто совпадение.

- Ты можешь жить с нами, примем как родного, - сказал дед, а Михаил Михайлович только кивнул.

- Не стоит, у меня планов много. Я у немцев угнал огромную подводную лодку. Новенькую, она меня ждёт спрятанная на Балтике. Дальность хода у неё огромная, хочу попутешествовать, в разных странах побывать. Американские и английские суда торпедировать.

- Они же наши союзники? - нахмурился генерал.

- Это сейчас, война закончиться, станут врагами. Сильный Советский Союз им не нужен. Да и свои счёты у меня с ними. Тем более лодка германская, на них и будут думать.

- Как-то это неправильно, - сказал генерал.

- Хм, не скажу, что с вами согласен. Мне идея нравится. Ладно, я письмо передал, плохую весть невольно принёс, честно сказать думал тут уже знают, что Юрий погиб,

- Погоди, я хотел с тобой поговорить, - остановил меня генерал.

- Вы бы поторопились. Тут дом окружают, похоже штурмом брать собираются.

- Кто посмел?! - немедленно отреагировал генерал, вставая.

- НКВД, естественно. Кто ещё может тут так нагло работать? Уважают, роту бойцов нагнали. Михаил Михайлович, они вам там весь урожай погубят, затопчут.

- Да сняли его уже. Картошки немного осталось выкопать и всё, - отмахнулся тот.

- Понятно.

Плач по дому ещё разносился, мать и сёстры Юрия создавали такую какофонию, встав я прошёл за печку, там была дверь что вела в комнату старшей сёстры, тут Тося и обнаружилась, перечитывала письмо и плакала. Облокотившись плечом о косяк двери, я сказал ей:

- Дядя Юра перед смертью успел мне передать для вас послание на словах. Мы с ним две недели назад виделись, когда он на Северном фронте проводил разведывательную деятельность. Он на всех фронтах палочкой-выручалочкой был. Он же видел ночью хорошо, немцы прячутся, думают их никто не рассмотрит, а он видел и на картах отметки ставил, потому советское командование знало где какие части у немцев находятся, где они нанести удар могут. А после гибели дяди Юры, у них не стало больше таких специалистов. Я слышал, что искали таких же уникумов, но пока не нашли. Дядя Юра на износ работал, его всюду кидали, все кто вокруг него, росли в званиях, награды получали, а ему ничего. Исход был предрешён, мы оба понимали, что ему недолго осталось.

- Что он просил передать? - тихо спросила Тося.

- Что любит, и чтобы вы не переживали, не брали на душу вину которой нет. Живите ради себя и дочери. Вам есть ради чего жить. Ах да, в подполе схрон, под левой половицей, на глубине полуметра, жестяная короба, там деньги, вам с Алёнкой надолго хватит.

- Спасибо, - тихо ответила та.

Вздохнув, я развернулся и вернулся на кухню, там уже кроме генерала стояло два командира в форме НКВД. Генерал выходил на улицу и остановил штурм, пригласив этих нелицеприятных для меня людей в дом.

- Опять вы?! - возмутил я, обнаружив знакомого майора из госбезопасности. - Вам больше заняться нечем?!

- Сергей, подлодка в руках ребёнка, у которого вообще нет моральных норм, это страшно. Лучше отдай по-хорошему.

- Что, и только это вас интересует? Забудьте, я свою прелесть не отдам.

- Также тебя ждёт награждение за спасение наших лётчиков, и за захват финской подлодки. О боевых действиях на территории Финляндии нам тоже известно.

- Награды? - криво усмехнулся я. - Засуньте себе их… Вон, пусть товарищ генерал расскажет, что я с наградой сделал к которой он меня представил. Хотя вы и так знаете.

- Да, вы её вернули, - кивнул тот. - Ситуация с орденом вышла действительно очень некрасивая. Обоим командирам, допустившим это, включая командира корпуса, были назначены взыскания.

- А кто сорвал орден? - спросил Иванов.

- Батальонный комиссар Вашуков, в прошлом Абрамович, - тут же ответил на вопрос майор.

- Ясно, разберусь я с ним и этим Виноградовым.

- Виноградов там лишь жертва случайности, а всё действительно вышло нехорошо. Как будто злой рок. Кстати, Сергей, где та немка?

- Марта? Думаю, у себя в госпитале отходит от побоев сотрудников Особого отдела, возможно уже потихоньку начинает работать.

- Ты её вернул к месту службы?

- Да. И ваш перстень подарил как компенсацию за побои.

- Это памятная вещь.

- Стребуете компенсацию с тех, кто её бил. Я их не нашёл. Считаю, что поступил справедливо.

- Ладно, Сергей, машина ждёт снаружи, нам пора ехать.

- Мне это зачем? - прямо спросил я.

- У меня приказ которой я должен выполнить.

- Предполагаю, что некие высокие чины или чиновники решили въехать в рай на моей шее, используя меня как РККА использовало дядю Юру. Я сразу скажу, и пальцем не пошевелю помочь.

- Ты не хочешь помочь своей Родине?

- Не надо нести этот бред. Пусть другие попробуют сбить в начале войны девять самолётов противника, уничтожить полк финских войск. Угнать подлодку, и не одну, несколько самолётов, утопить несколько судов с грузами и один финский тральщик. Кто бы такое смог повторить? А я сделал, так что свой долг считаю выполненным и ничего никому не должен. Идите к чёрту. Это моя позиция. Особенно того, что вы творили с дядей Юрой, я вам никогда не прощу.

- Он был военным.

- Он был призванным, а не кадровым, это разные вещи, и не нужно их смешивать. В Финскую его случайно призвали, тут уже специально, вот и тянули из него все жилы. А армию и уставщину он не любил, тяжело ему было… Ладно, товарищ генерал, давайте прощаться, всё что хотелось сказано, всё что нужно передано. Свой долг перед дядей Юрой я выполнил, а мне пора. Думаю, мы больше никогда не увидимся, в Советский Союз я уже не вернусь, так что будем прощаться.

- Почему не вернёшься?

- Атмосфера не располагает к спокойной жизни. Спецслужбы на меня охоту устроили.

- Ясно, - кивнул тот.

Мы обнялись, и я направился к входу. Сотрудники НКВД за мной.

- Едем, хочу в глаза посмотреть тому, кто приказал устроить на меня охоту. Вдруг у него рожа кирпича просит?

- Ты мне поговори ещё, - усаживая меня на заднее сиденье «эмки», сказал майор. - Смотри, тебя на прицеле будут держать, дернешься, получишь пулю. Ты очень быстрый, но пули быстрее. Ты меня понял?

- Конечно.

Особо я не переживал, сменю внешность и при желании вернусь в Союз, так что больше качал права, чем реально собирался тут Армагеддон устроить. А вообще, мне эта поездка нужна была. Кого не будут искать? Того что был гарантировано мёртв, так что спровоцирую и имитирую смерть, что зафиксируют спецы НКВД. А там я уже буду свободен. Надеюсь из могилы выбираться не придётся.

Сказать честно, всё это, то что в Москву прибыл, что подставился так под задержание, это всё мной было заранее продумано. Тут я импровизировал, не без этого, но от основного плана не отступал. Требовалось спровоцировать охрану чтобы застрелила меня, остановить сердце, охладить тело и изобразить окоченение, дальше меня закопают. Выберусь, и скрою следы что тут мертвец восстал, и всё забираю вещи из парка и отправляюсь в Ленинград. Думаю, там перебраться к финнам, повеселится, угнать самолёт и дальше на своей подлодке к выходу из Балтики и в путешествие отправлюсь, заодно всё что вижу британское и американское буду топить. Отличный план, не правда ли? Только я не знал, что будет дальше, даже не думал, что до этого дойдёт. Меня действительно привезли на Лубянку, чего я вполне ожидал. Завели в кабинет, тут было несколько командиров, одного я узнал в лицо, смутно, в газетах вроде видел, но Берии тут не было. А дальше меня начали расспрашивать. Скрывать не стал, о Севастополе рассказал, как там сбивал, как отправился в Москву, а потом в Ленинград, как перебрался к финнам и что там творил. Только рассказывал под реалии подростка вроде меня. Признал, что Некрасовы не мои родственники, это мы с Юрой придумали. Насчёт наличия немецкой подлодки, всё подтвердил, однако передавать её Союзу категорически отказался. Сказал у них таких игрушек много, а у меня одна, делится не буду, пусть своими играют.

Когда те начали угрожать, голоса более жёсткими стали, добренькими те перестали быть, я сделал вид что обиделся и отказался с ними говорить. Про патриотизм говорили, а я рассказывал, что страна с дядей Юрой творила, как у меня боевую награду отобрали, и даже не извинились. В общем, к консенсусу не дошли. Я не был тем, кто хотел с дебильной улыбкой счастья угодить им. В общем, меня повели на этаж выше, вот там в кабинете уже был Берия, поздний час, давно за полночь, а тот ещё работал. Тот стал давить авторитетом, так что плюнув, я отмахнулся и побежал к окну, там открытая форточка, проскользну. Берия орал не стрелять, а я прыжком пролетел форточку, и уцепившись с той стороны за окно, стал спускаться, используя архитектурные излишества на стене. Спрыгнул и рванул прочь. Из центрального выхода выбегала дежурная смена, им орали не стрелять, но несколько выстрелов было, все мимо, обернувшись на бегу, я видел, что карабин у одного бойца был направлен практически на меня. Пришлось прыгать в бок чтобы точно попадание было. Есть, пуля прошла тело насквозь. Входное в спине, выходное на груди. Я красиво перекатился падая, и замер. Позу тоже по симпатичнее постарался выбрать. Ко мне подбежал какой-то командир и проверил пульс, потом проверил дыхание. Встав, тот сказал: