Следак 4

— Пациентов психбольниц наши коллеги еще в 74-ом отработали, — задумчиво проговорил Копытов. — Но, скорее всего, только московских. До ноября 76 года в деле не было эпизода с первой жертвой — Морозовой. Это уже после октябрьских нападений, прокурорский следак, наконец, додумалась направить запросы в архив на аналогичные преступления в области.

Я непроизвольно закатил глаза, вечно у оперов во всем всегда следователи виноваты.

— Подожди, а ты вообще с чего взял, что он псих? — вновь начал заводиться Копытов. Нет, его можно понять, пришел какой-то старлей из глубокой провинции и принялся учить матерых оперов.

— Так из свидетельских показаний продавца магазина, — нарочито удивился я его вопросу.

Копытов поиграл желваками, но ничего не сказал и вновь уткнулся в протокол опроса.

Я тоже передумал нагнетать и озвучил сразу, что собирался:

— Со слов продавца преступник сильно разозлился из-за того, что ему не хватило селедки. Морозова последнюю купила. Закатил истерику, кричал, угрожал, сильно хлопнул дверью, когда уходил. В общем, до чертиков напугал бедную женщину, она из-за этого долго не решалась дать показания. Целых два года молчала. Явно психически нездоровый человек, а психи у нас пациенты психиатрической больницы.

— Да как так-то⁈ — в полном обалдении смотрели на меня два майора.

— В общем, езжайте по Загорским психбольницам с фотороботом, там и выясните личность своего маньяка.

— Кстати, а ведь он эти два года, когда не совершал нападений как раз мог лечиться, — предположил Сергей.

— Теперь я могу идти? — привлек я к себе их внимание, а то как-то резко забыли обо мне и начали обсуждать предстоящее мероприятие.

— Да, да, иди, — дождался я отмашки.

Лукашов, когда я вернулся, пил чай с баранками. Пригласил и меня присоединиться. Я не отказал.

— Ну что, помог товарищам? — стараясь не улыбаться, поинтересовался он.

— Конечно. Да там ничего сложного, просто надо было свежим взглядом посмотреть документы, — самоуверенно заявил я, размышляя над тем, смогут ли они найти Евсеева с моей подсказкой. После устроенного мною представления, все-таки не сдержался, совсем не хотелось потерпеть фиаско и прослыть болтуном.

Ладно, переживу, буду утешаться тем, что совесть моя чиста, сделал все, что мог, чтобы прекратить убийства.

Полковник никак не стал комментировать мое смелое заявление, но лояльности у него в отношении меня поубавилось, это я почувствовал.

— А что вы расследуете? — спросил я, быстро заскучав. Отвык уже за полгода службы сидеть без дела, вечно весь в мыле, а тут неожиданная пауза образовалась. Даже странное какое-то чувство появилось, словно чего-то не хватает.

— Дело о фальшивомонетничестве, — смилостивился надо мной Лукашов. — Восемьдесят седьмая статья. Не было такой в производстве?

— Нет, у меня все больше кражи, да грабежи.

— Специфика райотдела, — понимающе покивал полковник.

— Четвертаки подделывают? — спросил я наугад и попал в яблочко.

В глазах старшего следователя по особо важным делам промелькнул интерес.

— Слышал что-то об этом деле?

Я неопределенно пожал плечами.

— Наш городской отдел БХСС тоже ищет какого-то фальшивомонетчика, подделки которого по всему Союзу расходятся. Вот я и предположил, что раз по всему Союзу, то дело должно быть на контроле у следственного управления МВД.

— Правильно предположил. Уже несколько месяцев не можем найти эту типографию. Слишком высокого качества подделки, такое на коленке не сотворишь, нужно оборудование, материалы. Явно работает преступная группа.

— Или один-единственный гений, — осклабился я.

Лукашов мое откровение проигнорировал, а зря.

Ладно, его дело, я не стал продолжать разговор. Баранова я все равно сдавать не собирался. Во-первых, не знал, как залегендировать свои внезапные знания о нем. Случайно встретил фальшивомонетчика, когда осенью был в Ставропольском крае, и он пытался у меня четвертак разменять, а я на глаз определил подделку? Ну а как еще по-другому? Его сарай, где и установлен печатный станок, там можно до посинения искать. Баранова же с поличным взяли, вернее, возьмут, причем уже скоро, это и есть вторая причина, почему я не хочу влезать в это дело. Ну, а третья — уже довыпендривался, опера вон в Загорск укатили. Пора бы угомониться.

На вечернюю оперативку Лукашов меня с собой не взял, и я, переодевшись в гражданку, задремал на жестком стуле, у столичного важняка удобного кресла в кабинете не оказалось.

— Просыпайся, ехать пора.

Я поднял голову и глянул на свои «Сейко», времени было семь часов вечера.

— В ведомственную общагу? — предположил я, уже раздумывая над тем, как отказаться от такого щедрого предложения. Или не отказываться, а молча снять номер в гостинице.

— Тебе служебную квартиру выделили, чем-то ты нашего министра зацепил, — усмехнулся Лукашов, но зависти или злости я в его голосе не услышал. — Правда, далековато от центра, полчаса на метро, зато без пересадок. В общем, ехать надо до станции «Первомайская» и там еще пешком минут пять до 11-ой Парковой улицы.

— Это вообще где? — растерялся я, вспоминая схему метро.

— В Измайлово.