Следак 4

Глава 9

Субботний день вместе с солнечной погодой принес хорошие новости. Еще вчера поздно вечером начальник Управления уголовного розыска Карпец Игорь Иванович доложил министру, что они, наконец, установили личность серийного убийцы, который более двух лет безнаказанно орудовал в Москве и Московской области. Им оказался совсем молодой мужчина, неполных двадцати двух лет, проживающий в небольшом городке Хотьково Загорского района. Туда и уехали сегодня с утра сотрудники уголовного розыска на задержание. И вот уже в полдень Карпец отзвонился с новым докладом: преступник задержан, доставлен в Москву и сейчас с ним ведется работа.

Щелоков приказал готовить машину. Предстояло узнать о деталях из первых уст, чтобы потом в подробностях доложить Брежневу и членам ЦК КПСС, ведь дело «Таганского маньяка» находилось у них на контроле. Да еще и Андропов наверняка будет задавать каверзные вопросы. Вечно сует свой нос в милицейские дела, он даже внес это дело в еженедельный информационный бюллетень КГБ, чтобы иметь причину запрашивать по нему информацию.

Ну ничего, теперь-то у Щелокова будет что ответить его извечному оппоненту. Серийный убийца задержан, а значит советская милиция со своими задачами справляется в полной мере. Для доклада Брежневу даже можно будет съездить в Завидово, где тот сейчас охотится. Чем не повод? Заодно удастся опередить Андропова.

Министр МВД встречал своих подчиненных, генерал-майора милиции Карпеца и старшего группы по оперативному сопровождению дела о «Таганском маньяке» майора милиции Копытова, как победителей. Улыбаясь, вышел из-за стола, с обоими поздоровался за руку, а после доклада о задержании преступника и даче им первичных признательных показаний, предложил присаживаться за стол. Щелоков и без того отличался демократичностью, но сегодня даже превзошел самого себя.

— Как вы на него вышли-то? — пребывая в прекрасном расположении духа, спросил министр.

Копытов сделал попытку вскочить, но Щелоков движением руки, заставил того приземлиться обратно.

— Товарищ генерал, дело по убийствам нам передали из МУРа только в ноябре прошлого года, — начал он докладывать, сидя на стуле настолько ровно, насколько это было возможно, все-таки для простого майора вот так по-простому общаться с министром было впервой. — А сейчас начало января, то есть с момента передачи прошло всего два месяца. За это время мы внимательно изучили материалы расследования и вот результат.

— Молодцы! — похвалил подчиненных министр, пролистывая копии протокола опроса, которые ему вручил Карпец для ознакомления. — Все бы так работали! А то в МУРе два года непонятно чем занимались. Убийца даже и не прятался. — Щелоков постучал пальцем по лежащим перед ним документам, — жил себе по месту прописки, на работу ходил, бакенбарды не сбривал, усы не отращивал. А ведь его внешность была известна с самого начала! — голос министра становился все громче и громче. — Да его куча свидетелей видела! В последнем эпизоде, осенью, он женщину на лестничной площадке общежития зарезал, зашел за жертвой, мимо вахтера и жильцов, убил и весь в крови вышел обратно на улицу. А наши муровцы, — зло произнес Щелоков, — только и знали, что…рней страдали. Задержат непонятно кого, отчитаются, что поймали серийного убийцу, а затем выясняется, что взяли не того, и так несколько раз, — он удрученно махнул рукой. — У вас, надеюсь, так не выйдет? — Щелоков посерьезнел.

— Никак нет, товарищ генерал! — все-таки не выдержав, соскочил с места Копытов. — Евсеев сам во всем признался, охотно сотрудничает, мы только успеваем записывать, добровольно выдал присвоенные им ценности жертв.

— Показания Евсеева все здесь, — подключился Карпец, кивая на бумаги, которые сейчас изучал министр.

— Хорошо, если так, — согласился поверить Щелоков. — Так и что послужило зацепкой?

— Показания продавца магазина, свидетеля первого убийства. Дело в том, что ее допросили только в октябре 1976 года, она очень долго молчала, боялась преступника.

— Она прямо его фамилию назвала?

— Нет, не назвала. Но из ее показаний стало понятно, что первое преступление Евсеев совершил спонтанно, и мы предположили, что живет он недалеко от места преступления.

— Вот как? — Щелокову понравилось то, что он услышал.

— А еще свидетель показала, что Евсеев вел себя как психически нездоровый человек, поэтому мы и проверили психиатрическую больницу в Загорском районе. Показали фоторобот персоналу и так вышли на серийного убийцу.

— Молодцы! — повторил похвалу Щелоков. — А следователь что?

— Прокурорский? Да ничего. Мы ей сообщили о задержании, обещала сегодня быть.

— То есть это не она отправила вас в Загорский район? — уточнил Щелоков.

— Нет. Мы с ней один раз только и виделись, в ноябре, когда стали работать по этому делу. Отдельное поручения на проведение обыска она нам задним числом обещала выписать, когда мы с ней в пятницу созванивались и доложили о предстоящем задержании.

— Значит вы сами вышли на Евсеева! — обрадовался Щелоков. — Отличная работа, товарищи!

— Хмм, — Копытов изначально не собирался упоминать следака из Энска. Очень уж его злил тот факт, что Чапыра раскрыл дело за неполных два часа, когда московская милиция искала преступника долгих два года. И самое обидное, что все ответы лежали на поверхности, но они почему-то это пропустили, а он увидел. Получалось, что ко всему прочему этот наглый провинциал еще и потоптался по их профессиональной гордости. Последнее и не давало Копытову смириться с участием в раскрытии чужака. Но несмотря на эмоции Копытов понимал, что об участии Чапыры все равно станет известно. Мурашов по-любому не упустит шанса похвастаться перед министром успехами своего нового подчиненного, то есть своими. А значит было лучше самому рассказать о Чапыре. — Нам помогал наш милицейский следователь. Какой-то командированный из Энска, — как о чем-то несущественном сказал майор, надеясь, что министр не захочет на этом останавливаться.

— Чапыра? — Щелоков оторвался от чтения протокола опроса. — А он-то здесь каким боком?

Копытов понял, что надежды не оправдались, раз уж министр знал о существовании простого следователя.

— Товарищ генерал, мы узнали, что в следствии появился следак, который осенью в Ставрополе вышел на серийного убийцу и решили проверить его на нашем серийнике. Вот и проверили.

— И? — поторопил майора Щелоков, а то Копытов замолчал.

Старший инспектор уголовного розыска вдохнул побольше воздуха и продолжил:

— Чапыра прочитал материалы, отметил места преступления на карте Московской области и стало понятно, что наш убийца из Загорского района. Все нападения Евсеев совершал в Москве. Все, кроме двух, которые к нему и привели. Первое — это его первое спонтанное убийство, которое он совершил городе Загорске, а второе — это убийство мужчины, труп которого он хотел выдать за себя, для чего и обрядил в свои вещи. Совершил он его на железнодорожной станции «42», это южнее Загорска.

— А вы сами не могли эти данные сопоставить? Как я понимаю, все это уже было в материалах?

— Товарищ генерал, как я уже докладывал, оперативное сопровождение мы осуществляем только два месяца…

— И за два месяца вы не могли посмотреть на карту? — перебил его министр. — Вы чем эти два месяца занимались?

— То, что следователь поручала, тем и занимались, товарищ генерал!

— А видели вы ее всего лишь раз, в ноябре, — продолжил Щелоков. — То есть поиском убийцы никто до приезда в столицу Чапыры по сути и не занимался? Я правильно понимаю⁈

Тут уже и начальник Управления уголовного розыска генерал-майор милиции Карпец поднялся на ноги и встал по стойке смирно.

От разноса министра уголовный розыск спас телефонный звонок. Звонил оперативный дежурный по городу. И по лицу Щелокова оперативники поняли, что случилось что-то страшное.