Капитан

Глава 8

Два крупных сухогруза, следовавших в охранении лишь одного тральщика, — слишком заманчивая для противника цель. Я не обманулся в своем предположении: перед заходом солнца фрицы повторили налет — на этот раз четырьмя «юнкерсами». Первым самолеты заметил с американского транспорта и тут же подняли сигнал. Я снова повел тральщик навстречу противнику и приказал Сидоренко, как и в прошлый раз, открыть заградительный огонь.

В этот раз немецкие пилоты вели себя решительнее, не обращая внимание на наши потуги предотвратить налёт, и вообще игнорируя тральщик, они разобрали себе каждый по одной цели и отбомбились как на полигоне. Я кусал губы от бессилия, мостик и нос «Шторма» полыхали огнём пулемётов и артиллерии, но всё тщетно. Мы не попали ни в кого, да что там не попали, мы даже напугать никого не смогли — неуязвимые самолёты сделали своё чёрное дело и скрылись в густеющих сумерках. Вокруг транспортов вода кипела от разрыва бомб и, казалось бы, в этом аду им не выжить. Но есть всё же какая-то высшая справедливость, наверное, оба сухогруза получив незначительные повреждения от осколков и ударных волн, вышли из-под бомбёжки практически целыми — прямых попаданий не было.

На рассвете мы подходим к порту Архангельска, оба транспорта доставлены практически без повреждений. Лоцманский катер встречает нас на подходе и передаёт приказ начальника порта — оставаться на внешнем рейде и ждать распоряжений, ночью немецкие самолёты произвели минирование входа в гавань, утром на мине подорвался портовый буксир, никто из экипажа не выжил…

— Не нравится мне это — делюсь я своими мыслями с Сидоренко — у них же есть тральщики, чего они фарватер не прочистят.

— Архангельский порт мелководный, максимальная глубина десять метров, а у них судя по всему нет катерных тральщиков — делится своим мнением мой зам — у тех осадка всего семьдесят сантиметров, а даже у нас она три метра. Если буксир подорвался, то мины стоят высоко, не пройти.

— И чего они делать будут? Как думаешь? — нехорошие подозрения насчёт намерений портового начальства начинают грызть меня всё сильнее и сильнее.

— Могут катера выслать с водолазами, или расстрелять фарватер артиллерией, можно глубинными бомбами закидать, но это долго и не даст гарантию полного разминирования, скорее всего рискнут одним из тральщиков — опытный военный моряк смотрит на меня и в его взгляде я ничего хорошего не вижу. Самый ближайший тральщик к минному полю — наш.

Мои опасения оправдались на все сто. Через час лоцманский катер передаёт нам пакет из порта, а в нём приказ — тральщику Т-66 осуществить траление фарватера! В пакет вместе с заданием была вложена калька района траления. В кальке обозначены лишь границы ранее поставленного силами базы минного поля, боновых заграждений и маршрут нашего движения, нам нужно будет сделать не менее пяти галсов. К нам выходят три портовых катера с пулемётами, которые будут во время траления, следуя за «Штормом», ставить вехи и расстреливать подсеченные мины. Они же и будут спасать экипаж в случае подрыва на мине, если будет кого спасать…

— Ну чего скажете, отцы командиры? — наше мини совещание проходит на мостике. Присутствуют все мои замы и минёр, он же командир отделения минирования и траления и единственный из нас кто досконально знает, чего делать. Мы ни разу не доставали тралы из трюма, теоретически всё просто, тем более что наставление по использованию всех видов тралов я прочитал, но на практике никто из нас такого ещё не делал.

— Мины находиться на глубине осадки «Шторма» — первым начинает минёр, мичман в возрасте хорошо так за сорок, по имени Максим — по наставлению впереди с тралами должны идти катерные тральщики, имеющие малую осадку. Но таких катеров на базе нет. Параван–охранителей у нас тоже нет. Придется идти на риск, нам бы только первый галс сделать, тральщик наверняка пройдёт по минам, а потом пойдём по кромке протраленного фарватера, постепенно расширяя его. Если минировали с самолётов, то чёткого промежутка между минами нет, можем вообще ни одной не зацепить, а можем в самый суп заехать… Змейковый трал будем ставить и поставим его прямо тут, на месте, возможно, что какие-то мины стоят далеко за обозначенной зоной, с самолёта, да ещё и ночью, могли и промахнуться.

— Это жопа дорогие товарищи! — хмыкнул Иваныч, выразив настроение всего экипажа.

— Попала лапа в колесо — пищи но беги, хочешь-не хочешь, а делать придётся… — вздохнул я, скрипнув зубами. Идти на мины нет никакого желания, но и отказаться нельзя. Приказы тут не обсуждаются, они быстро и чётко выполняются. Придётся рискнуть, а так не хочется умирать уже совсем рядом с портом, после многомесячного изматывающего пути, да и вообще хотелось бы пожить подольше. Последние два дня, когда мы впервые побывали под бомбёжкой и сейчас, когда нам нужно идти на своё первое траление мин, сбили мой позитивный настрой, с этой войны я могу и не вернуться…

Мы приступаем к постановке змейкового трала. По принципу действия он напоминает воздушного змея, только при движении отходит не вверх, а в сторону от курса корабля. Щиток трала при этом идет на заданной глубине. Специальные резаки, расположенные на тралящей части, захватывают минреп мины и перекусывают его, после чего корпус мины, имеющий положительную плавучесть, всплывает на поверхность.

Постановкой трала руководит Максим. На корме суета, трал мы ещё не ставили и приноровиться не успели. В норматив постановки мы явно не укладываемся, но тем не менее с грехом пополам справились и тут нас очень выручило оборудование бывшего буксира. Тяжелые части трала поднимаются краном, а тралящая часть опускается в воду с помощью лебедки. В порту, прямо напротив фарватера, который мы должны тралить, зажигаются сигнальные фонари, которые должны облегчить нам прокладку курса. Ромашка прямо на мостике контролирует маршрут, штурман сейчас чуть ли не главный человек на судне, именно от него зависит, пройдём ли мы как надо или выплывем на минные заграждения, поставленные нашим флотом. Мы пройдём по кромке минного поля, обозначенного на кроках. За штурвалом Ваня, весь экипаж на наблюдательных постах, мужиков я обманывать не стал, и сказал всё как есть, все напряжены и собраны. Три портовых катера с вешками и пулемётами идут за нами плотным строем по узкому, уже протраленному коридору. Мы заходим на мины.

На мостике — тишина. Лишь из отсеков доносится мерное постукивание работающего дизеля. Временами слышатся отрывистые команды. У меня в крови бурлит адреналин, мозг затуманился, я ощущаю себя как во сне. Я знаю, что сейчас на меня время от времени поглядывают все члены экипажа и поэтому своё волнение я стараюсь не выдавать. Внешне я абсолютно спокоен, хотя даётся мне это с огромным трудом. Мины уже под нами. Встречаюсь взглядом с замполитом, он на корме, там, где сейчас идёт напряжённая работа. Изя внимательно смотрит на меня, и я невольно улыбаюсь и подмигиваю ему. Его напряженное лицо расплывается в ответной улыбке, он облегченно выдыхает. Верит мне Изя, считает опытным капитаном, наивный… Замполиту страшно так же, как и мне — просто до чёртиков, но он всегда рядом с экипажем. Во время налёта он бессменно стоял возле пушки, а сейчас помогает тральному отделению, если бы не его постоянное занудство с партийными лозунгами, вообще золотой бы был человек — повезло нам с комиссаром. От этих мыслей меня отвлекает толчок. Оглядываюсь — так и есть, за кормой всплывает первая подсеченная мина, чёрная бочка раскачивается в кильватерной струе. Она огромная, никак не меньше полутоны весом, и совсем не похожа на те мины, что я видел в кино (круглая и с рогами), в такую штуку взрывчатки несколько сотен килограмм влезет. Взорвись она под нами и всё, ни «Шторма», ни экипажа уже не будет, закончиться карьера Витьки Жохова. Холодный пот стекает по моей спине.

Так повторяется ещё три раза. Следующие за нами катера обвеховывают протраленную полосу и расстреливают мины. Одна из них, пробитая пулями, заполняется водой и идёт ко дну, остальные взрываются, вздымая ввысь фонтаны воды, перемешанной с густым темным дымом. Поверхность моря усыпана оглушенной рыбой. Над ней с пронзительным криком парят чайки. Вдруг за кормой бывшего китобойца раздаётся мощный взрыв, тральщик накрывает водой, и он носом зарывается в море, пропеллеры винтов вертятся в холостую, лишённые своей привычной среды, корму подбрасывает в воздух! Я не упал только потому, что крепко держался за ограждение, а на корма все лежат на палубе, на ногах никого не осталось! Судно с грохотом падает обратно в родную стихию и двигатель глохнет.

— Доложить о повреждениях и потерях! — ору я в мегафон, лихорадочно оглядывая «Шторм». С первого взгляда судно цело, но что твориться под водой не ясно.

— Человек за бортом! — крик раздаётся с кормы — замполита смыло!

Я быстро перевожу взгляд на море и вижу Изю, который барахтается уже довольно далеко от судна, а мы даже задний ход дать не можем, дизель молчит! Как только я набрал в лёгкие воздух, чтобы отдать команду о спуске на воду шлюпки, один из катеров, следующих за нами, даёт полный ход и уже через пять минут мой комиссар выловлен из воды. Что с ним и как сильно его приложило не ясно, но он жив и это главное.

— Течи нет, раненых и убитых нет! Трал разорван! — докладывает Сидоренко, я киваю ему головой наклоняясь к переговорному устройству, мы так и болтаемся без хода, а ветром нас несёт на минное ограждение порта, если через пять минут не заведёмся, придётся бросать якорь.

— Что с машиной, доклад!

— Десять минут командир, скоро запустим — слышу в ответ глухой голос моего старшего механика.

— Быстрее давай, якорь тебе в задницу! Нас несёт на мины! — добавляю я механикам стимула. Если движок в порядке и скоро будет ход, то мы легко отделались!

Двигатель заработал через минуту. Что случилось, пояснил мне минёр, который в залитой водой форме командует на корме. В резак попали сразу две мины, они удрались друг о друга и взорвались, перебив трал. Минеры, и приписанная к ним палубная команда во главе с боцманом, сращивают тралящую часть, и «Шторм» продолжает движение. На нормальное завершение нашей миссии я уже не рассчитываю, живыми нам похоже из этой задницы не вырваться, мы ведь прошли только треть первого галса!

На удивление оставшуюся часть пути мы проходим без происшествий, подрезав только одну мину. Начинаем второй галс, теперь мы идём по краю протраленного коридора, и я слегка перевожу дух, впереди мин быть не должно, но взрыв мин на трале я никак предотвратить не могу, а нам и прошлого раза хватило с лихвой. Тральщик продолжает свой опасный путь. Вот уже подсечена одна мина, а некоторое время спустя всплывают вторая и третья… За кормой периодически слышатся стрекот пулеметов, взрывы мин. Мы уже начинали свыкаться со всем этим звуками, как происходит непредвиденное. Очередная мина запутывается в трале, приходиться бросать якорь.

— Чего делать будем? — Спрашиваю я у минёра, в моих руках книга-наставление и я лихорадочно листаю её, пытаясь найти нужное место. Такая ситуация тоже предусмотрена инструкцией и путей её решения несколько.