Киллер — мир под ногами

Глава 7

Фил Спектор раздраженно бросил трубку телефона, назойливые журналюги как-то умудрились найти его новый номер, уже четвертый за этот месяц. Если раньше львиную долю известности забирали исполнители, то сейчас всё было в точности наоборот. Репортеры не могли найти Ледяного Ангела, поэтому отдуваться приходилось ему одному. Не то что Харви это не нравилось, каждый продюсер мечтает стать известным, только чересчур большое внимание начинает здорово напрягать.

Неделю назад разразился очередной. скандал, в телевизионном эфире прогнали клип Ангела и Роя Орбисона, где они вместе спели Красотку. Песня получилась до того двусмысленная, что во многих изданиях появились статьи и обзоры посвященные этому событию. В некоторых особо «желтых» газетах утверждалось что Ангел любительница женщин, «Pretty Woman» служило ярким доказательством этих подозрений. Черт бы с ним, скандал с сексуальной ориентацией только удвоил продажи альбомов. выводя их на первое место, дело было в другом — репортеры докопались до лица Ангела, его опять не было в кадре. То есть было, только как и в «War» не всё, а только нижняя часть. Сегодня запускается клип Ангела с Джо Дассеном «Dance Me to the End of Love», который произведет фурор в музыкальном мире. Подозрения о нетрадиционной сексуальной ориентации Ice Angel рассыплются как карточный домик, не все конечно, но большая часть точно. Это отличная новость, только журналюги снова зацепятся за лицо, в клипе его под вауалью не видно. Придется снова оправдываться и что-то придумывать, впрочем внимание прессы стало для Фила как наркотик, без него никуда.

Условия работы тоже сказочные: хороший гонорар, отличный контракт, а самое главное — внимательное отношение к его просьбам и предложениям. Стоит только пожелать и любое издание выпустит отличную статью о «Ice Angel». Уже сейчас они могут выступить на любой площадке мира: американском «Carnegie Hall», английском «Albert Hall» и австрийском «Musikverein». Даже в «La Scala» их примут с распростертыми объятиями, перенесут идущую там оперу на другое время.

Набранные в группу девушки и парни сутками не вылезали из студии, оттачивали свое мастерство до автоматизма. Ольга кандидатуры одобрила, сейчас дело оставалось за ними. Ребята за такой шанс ухватились обеими руками, репетировали по двенадцать — четырнадцать часов в сутки, боялись разочаровать таинственную «Ice Angel». Каждую свободную минуту терзали своего продюсера: кто она? как выглядит? где живет? и какой у неё характер? Сам Спектр мало что знал о своей подопечной, поэтому толком объяснить ничего не мог. Музыканты поняли только одно — Ангел жесткая и решительная, за ней стоят такие люди, что даже страшно представить. После общения с Филом иллюзий не осталось — шоу бизнес жесток, ошибок он не прощает, слишком большие деньги в нем крутятся.

Стою и смотрю на этого долговязого мудилу, приперся с утра: ни здрасте, ни пожалуйста, одно только должна.

— Тебе чего укурок? Квартиру с палатой перепутал? — спросила его.

Вы бы видели его перекошенную рожу когда до него дошло — это я так обращаюсь к нему.

— Да ты знаешь кто я? — взвизгнул он.

Слушать дальше истеричные завывания не стала, резко схватила долговязого за нос и сильно сжала. Через несколько секунд он стоял передо мной на коленях, его нос стал похож на клоунский, такой же большой и красный. Руку брезгливо вытерла о заграничный пиджак визитера, там осталось большое жирное пятно.

— Ты чем рожу мажешь, тональным кремом? Наверное голубой? — спросила долговязова.

— Что вы, это французская мазь от прыщей, — замотал он головой.

— Что за субъект? Почему он стоит на коленях? — спросила подошедшая Анастасия, Зося с интересом выглядывала у неё из-за спины.

— Да гомик какой-то напомаженный, предлагает прокатится с ветерком. Выглядит этот тип подозрительно, так что ехать с ним я опасаюсь, — пожаловалась сестре.

Та моментально встала в стойку защитницы, потребовала у подозрительного визитера документы.

Собралась я быстро, решила поскорее разобраться с этим Министерством Культуры, утренний гонец был родом оттуда. Поехала на своем джипе, в его Москвич не полезла. Настя только поцокала языком на моё новое средство передвижения, порадоваться за меня вчера было некогда, тряпки свои примеряли и парфюм друг у дружки нюхали. С духами и туалетной водой я конкретно влетела, нужно было брать всем одинаковый. Целый час они обсуждали и расхваливали свой парфюм, хотели поменяться, но договорится так и не смогли, каждая осталась при своём. Про мой «Land Rover» упомянули вскользь, как будто у меня инвалидка «СМЗ» или мопед «Верховина» какой-то, даже стало немного обидно. Ещё недавно девчонки о Запорожце могли только мечтать, а сейчас иномарки для них обыденность. Стучать кулаком и качать права не стала, мне и так всё нравится. Сейчас меня все любят, опекают и заботятся, а покажу я характер, что дальше будет?

Знаете как тяжело быть одному, которого никто не ждет и никому ты не нужен? В прошлой жизни хлебнул этого сполна, сейчас появился второй шанс и я его ни за что не упущу. Слезами можно добиться гораздо больше чем криком и кулаками, при этом не испортив наших теплых отношений.

В министерстве дрищ преобразился, стал ещё выше и как-то солиднее, наверное родные стены помогают.

Пропуск был заказан, так что вошла в этот храм культуры довольно быстро. Долговязый проводил до приемной, там просидела минут десять, затем меня попросили в главное святилище здания.

Кабинет Фурцевой был довольно большим, богато, но совершенно без вкуса обставлен различной антикварной мебелью. Сама «Ткачиха» восседала на огромном кожаном кресле, разумеется заграничном. Про неё в свое время много читала, хорошего к сожалению мало: любительница мужиков и водки, дорогих вещей и шмоток. Что не понимала — сразу запрещала, боялась старости и одиночества.

— Вот ты у нас оказывается какая красавица! Настоящая молодая Советская писательница! — похлопала меня по плечу.

Я стояла и молчала, такое панибратское отношение мне совсем не нравилось. Тетка криво улыбнувшись продолжила, — За заслуги перед нашей партией и народом было решено наградить тебя орденом «Великой Октябрьской революции» и присвоить звание лауреата «Ленинской премии»! — сунула мне в руки пару красных папок, на которых лежали две небольшие коробочки.

Не так я себе это представляла, получение любой государственной наград это память на всю жизнь, а тут сунули как кость собаке. Даже принимая в октябрята звездочку вручают торжественно, такое мероприятие никогда не забывается.

— Молодец девочка, старайся! — она протянула к моему лицу руку.

— Я уже не девочка, как впрочем и ты! — ударила её по вытянутой клешне, — Мне до тебя патаскуха как до Пекина раком! — плюнула ей под ноги.

Та испуганно отшатнулась, не ожидала от меня такого. Я в это время тряслась от злость, не такое награждение себе представляла. Совсем совесть Ткачиха потеряла, могла бы для такого торжественного момента актовый зал открыть, и десятка два халдеев пригнать. Здесь по кабинетам сидит не одна сотня, от них бы не убыло.

— Да как ты смеешь! — закричала она.

— Смею! Ты наверное совсем страх потеряла? Сейчас кое что напомню: твой иностранный любовник собирается выпустить книгу — «Куда я имел Советского министра». Меня в Лондоне спрашивали — печатать или нет этот будущий бестселлер, я обещала подумать, — ответила ей.

Та стояла как парализованная, рот судорожно дергался, но слов было не разобрать. Хмыкнув я прошла дальше и уселась в её кресло, оно оказалось очень удобным. Выполнено из настоящей натуральной кожи, анатомическая высокая спинка, имеется регулировка высоты и положения! Парочку подобных обязательно закажу себе на дачу.

— Сейчас я тебе расскажу о том, что произойдет после выхода того шедевра. Вначале партконтроль, а там… — замолчала я.

— Пельше, — прошептала она.

— Да, Арвид Янович. Затем распоряжение в ПГУ КГБ, отдел РТ. Если ты не знала, то это подразделение занимается различными операциями на территории нашей страны. Оттуда отправят двух исполнителей, один будет тебя держать, а второй делать инъекцию или душить подушкой. Хотя постой, ты же вены себе вскрывала, хотела Хруща разжалобить, а он только посмеялся — климакс товарищи. Так что вероятней всего сработают под суицид, вскроют их тебе повторно, но уже без подруги и врачей. Дочь с внучкой тоже в покое не оставят, свидетели никому не нужны, даже такие, поэтому зачистка пойдет по полной, — я усмехаясь посмотрела на неё.

Та молча стояла, не в силах что либо сказать. Перспектива описанная мной была настолько правдоподобна, что не поверить в неё было просто невозможно. Я назвала несколько неоспоримых фактов, типа Хруща и его высказывания, остальное придумала.

Дальше сработала примитивная психология: раз это правда, то и остальное тоже. Про дочь и внучку чуть сложнее: никто не хочет своим близким несчастья, отгоняет эти мысли прочь, а тут я кованым сапогом и по её ране. У Фурцевой нет никого кроме единственной дочурки и внучки, этот все её близкие. Муженек «Ткачиху» презирает и не скрывая изменяет с более молодыми проблядушками. На сколько я помню, этот супруженосец недолго горевал после смерти женушки, не прошло и полгода как он снова женился.

— Что вы от меня хотите? — услышала искаженный судорогой голос.

— Жить хочешь? — дождавшись её кивка продолжила, — Я посмотрю что можно сделать, но сама понимаешь это не просто.

Не спеша встала и направилась к выходу, папки с орденами конечно не забыла. У двери остановилась и повернулась к стоящей столбом «Ткачихе».

— Чуть не забыла. Иди сюда, целуй руку, — протянула к ней ладонь.

Та неверяще посмотрела, затем медленно подошла ко мне.

— На коленях! Иначе… — замолчала я.

Та осторожно опустилась на пол и поцеловала руку.

— Давно бы так, — похлопала её по щеке и развернувшись вышла.

Жалко ли мне её было? Нисколечки. Это я заработала всё своим трудом, договаривалась, убивала и лечила. А эта получила всё через постель, жила как царица в семикомнатной квартире, свою дачу строила из материалов выделенных на ремонт театра. Про остальные плюшки говорить не хочется, она имела всё, даже пластическую операцию себе сделала.

Я тоже живу не в коммуналке, хотя там до сих пор прописана, дачу строю с размахом, денег не жалею, но в отличие от неё, партбилета не имею и про коммунизм не заговариваю, из комсомола вышла.

Целый час убила в этом долбаном министерстве, дел и без него невпроворот. Сейчас заскочу за удостоверением, а потом домой переодеться и на Кутузовский.

Не поверите, моё первое милицейское удостоверение вручали не за закрытыми дверями в отделе кадров, а торжественно в актовом зале. Было очень приятно, такого доброго отношения не ожидала. Пришлось задержаться на час, пить чай с конфетами и пряниками. Про фотографию на документе зря переживала, в НТО выбрали самую лучшую, даже одели в форму. Надо будет за это ребятам тортик занести или пару бутылок коньяка, фотография получилась супер.

Только в полдень я была дома, быстро переоделась и на улицу. Сегодня погода не летняя, моросит противный дождик, небо затянуто свинцовыми тучами. Впрочем это мне на руку, людей поменьше и следов на асфальте не оставлю. Поверх подарка Кречетовых накидываю серый плащ, в карман аналог моей рации с спецблоком. Сейчас у меня новейшая модель, размером не больше смартфона. Отец умудрился достать это чудо всего за сотню тысяч, сработали его старые связи. С главным подарком его не сравнить, тот вообще бомба. Я даже во сне не мечтала о таком, это просто чудо. Приятно вспомнить как мне его подарили….