Великокняжеский вояж

Глава 9

— Месье Грибоваль, а куда это вы собрались, да еще и такой поздний час, — Турок подошел к французу, улыбаясь во весь рот.

— Месье Лобов, — Грибоваль вымученно улыбнулся. — Вы меня просто преследуете.

— Ну что вы, и в мыслях не было. Поверьте, месье Грибоваль, если бы я вас преследовал, то вы бы об этом точно знали. Вы бы в отхожее место не смогли бы пойти, не натыкаясь на меня при этом, — у Турка скулы свело от постоянных улыбок.

— По-моему, я и в отхожем месте вас пару раз видел, — пробормотал француз, насупившись, а затем громко произнес. — Скажите, месье Лобов, вам его высочество приказал за мной следить? Или кто-то, кто имеет на него большое влияние?

— И кто же по-вашему имеет на Великого князя влияние? — Турок усмехнулся, но смотрел цепко, и от этого взгляда французу становилось не по себе. Он уже давно заметил, все-таки путешествие длилось не один день, что вокруг Великого князя собрались в основном молодые, наглые и пробивные парни, исключением разве что был Иван Шувалов, тот словно в облаках частенько витал. Даже его безупречный секретарь казался Грибовалю волком в овечьей шкуре. Отдельно же шла троица людей постарше, каждый из которых вызывал определенные опасения в плане того, что именно они влияют на все решения наследника: Ушаков, Штелин и этот, непонятно из какой дыры выползший фон Криббе. Сейчас же Грибоваль стоял рядом с одним из молодых волчат, и никак не мог от него отделаться, чтобы поговорить уже с тем молоденьким офицером, который, сидя на дереве, говорил странные вещи, не дающие его пытливому уму уснуть по ночам.

— Вы прекрасно знаете, кто, — снова буркнул он. — Я хочу поговорить с Даниловым, — он, наконец, принял решение. Сказал, как в холодную воду прыгнул.

— И что же вам мешает? — на лице мальчишки отразилось искреннее удивление.

— Вы! Мне мешаете вы! — не выдержал Грибоваль. — Как только я собираюсь удовлетворить свое любопытство, как появляетесь вы, как чертик из табакерки и не даете мне шагу лишнего сделать, — пожаловался он вслух на несправедливость судьбы.

— Ой, простите, месье, что я нарушаю, неосознанно, заметьте, ваши планы, — Турок снова усмехнулся. — А вы не хотели обратиться к Петру Федоровичу и испросить у него разрешения поговорить с этим, как его, с Даниловым? Я не думаю, что его высочество вам откажет в такой малости. И все, никто не будет вам ни в чем мешать, раз уж вы настолько мнительны и вообразили, будто его высочество назначил вас своим врагом, раз приказал следить за каждым вашим шагом и днем, и ночью.

— А я пойду, — Грибоваль одернул камзол. — Вот прямо сейчас пойду, — и он решительно развернулся и направился в сторону дома, где поселили Великого князя. Они прибыли в Тулу лишь пару часов назад, и большое сопровождение великокняжеской четы только-только распределили по отведенным им помещениям. Было уже темно и время приближалось к десяти часам, когда француз решил попробовать сделать очередную вылазку и найти интересующего его Данилова. Он был в ярости и уже плохо соображал, что вообще делает.

— Куда? — Турок встрепенулся и бросился за Грибовалем, когда до него с некоторым запозданием дошло, что француз-то, похоже, не шутит и действительно хочет пойти прямиком к Петру, невзирая на то, что уже ночь, да и на то, что к наследникам престола без назначения встреч заявляться, как минимум, не принято. — Стой, дурак! — он не успел на каких-то пять секунд, потому что ввалились они в дом одновременно. Турок еще пребывал в надежде, что Грибоваля остановит охрана, состоящая из гвардейцев, а Олсуфьев объяснит, в чем же он не прав, но его чаянья пошли прахом, когда прямо у порога они столкнулись с Великим князем, который в этот момент что-то обсуждал с Гюнтером Криббе. Стоящие по бокам от входной двери гвардейцы встрепенулись, и успели перегородить проход французу, но тот уже увидел Петра и завопил.

— Ваше высочество, ваше высочество! Обратите на меня внимания, умоляю! — говорил он по-французски, который в этой комнате мало был кому известен, в отличие от того же немецкого. К Грибовалю шагнул нахмурившийся Федотов, а Петр поднял голову и удивленно посмотрел на француза, затем перевел вопросительный взгляд на Турка, который только и сумел, как развести руками. — Ваше высочество, прошу, выслушайте меня, — уже более спокойно проговорил Грибоваль, до которого тоже, похоже, дошло, что он возможно слегка нарвался на неприятности.

— Что вам нужно, месье Грибоваль, да еще в такой час? — Петр взмахом руки остановил Федотова, намеревающегося вышвырнуть француза за пределы дома. — Что-то случилось?

— Я... — Грибоваль запнулся, внезапно осознав, что весьма эмоционально отреагировал на подначки Лобова и теперь выставляет себя неуравновешенным идиотом, заявившись в столь поздний час к наследнику с такой незначительной просьбой.

— Ну что же вы замолчали, месье Грибоваль? — Петр пристально посмотрел на француза. — Вы так настойчиво стремились меня увидеть, что даже не посмотрели на часы, а теперь почему-то застыли, как жена Лота. Так что вы хотели до меня донести? — Грибоваль решился. Почему-то ему уже не первый день казалось, что его намеренно ограждают от Данилова, словно специально не дают с ним остаться наедине и поговорить. А ведь это единственное, что было необходимо французу.

— Я бы хотел испросить у вас дозволение переговорить с Михаилом Даниловым, ваше высочество, — быстро, чтобы не передумать, отрапортовал француз.

— С кем? — Петр удивленно посмотрел на Грибоваля.

— С Михаилом Даниловым, тем самым офицером, который ночной фейерверк устроил в парке, когда мы еще в Петербурге были, — пояснил Грибоваль. — Я знаю, что он находится в сопровождении вашего высочества.

— Ах с этим Даниловым, — протянул Петр. — Так говорите, зачем вам нужно на сие действие мое позволение? Или, — он насмешливо посмотрел на француза, — вам, месье Грибоваль, принципиально важно разговаривать с данным офицером именно ночью? Это имеет какое-то мистическое значение?

— Вы же знаете, ваше высочество, что нет, — француз вспыхнул и впервые в его голове промелькнула глупая мысль о том, что, возможно, на этого мальчишку никто и не влияет, что он сам самостоятельно принимает иной раз весьма странные решения. Решительно отбросив эту нелепую мысль в сторону, Грибоваль выдохнул и посмотрел на Петра, который в этот момент сделал знак рослому офицеру подойти к нему.

— Василий Макарович, а где сейчас находится офицер Данилов? — спросил Петр у гвардейского офицера.

— Не могу знать, ваше высочество, мне его отыскать? — Федотов вытянулся перед Великим князем явно играя на публику.

— Сделай милость, да приведи его сюда, полагаю, месье Грибоваль не будет возражать, если при вашей беседе я тоже буду присутствовать? — и он снова посмотрел на француза.

— Но... — он даже сначала растерялся, а затем медленно произнес. — Но, ваше высочество, зачем вам это?

— Мне любопытно, — ответил Петр. — Вы так рветесь побеседовать с этим Даниловым, да еще и ночью, мне просто интересно, с чем подобное желание может быть связано. Да и мой кабинет, должен быть гораздо удобней, чем... где вы там хотели с Даниловым разговаривать.

Федотов в это время прошел мимо остолбеневшего француза, и гвардейцы снова скрестили перед ним свои фузеи. Грибоваль словно опомнился.

— Нет-нет, ваше высочество, не стоит так утруждаться ради меня, — он замахал руками. — Я вполне могу подождать, вы правы, этот разговор не срочный, — и он жалко улыбнулся.

— Ну, как хотите, — Петр пожал плечами. — Я ведь совершенно искренне хотел вам помочь, но, если вы настаиваете, — в его глазах снова сверкнула жесткая усмешка и мысль о том, что мальчишка не такой уж и ведомый, как кто-то раструбил по всей Европе, снова промелькнула у француза в голове. Что кто-то ошибся, полагаясь на весьма небольшой возраст наследника и упустил нечто, очень важное. Петр тем временем наклонил голову чуть набок и спокойно сказал. — Если это все, что вы хотели мне сказать, то я вас больше не задерживаю, месье Грибоваль.

Повторять французу дважды было не нужно. Отвесив положенный поклон и пробормотав нечто малопонятное, ретировался из дома. Петр же задумчиво посмотрел на стоящего у стены Турка.

— Мне нужно знать о нем все, Андрей. Чем занимается, у кого служит, к кому намеривается пойти служить, с кем спит, что есть предпочитает, все, что только возможно о нем узнать, не прибегая к вивисекции. Ты понял меня? — Турок медленно кивнул, выдохнув сквозь стиснутые зубы. Вроде бы буря миновала, задев его лишь самым краем. — И, постарайся в этот раз не облажаться. — Турок кивнул, коснулся пальцами шляпы и быстро вышел вслед за французом, чтобы тот не успел убежать слишком далеко.

***

Я смотрел, как Турок столкнулся в дверях с Федотовым, который тащил на буксире нервничающего Данилова.

— Гюнтер, хоть и месье Грибоваль отказался принять мою помощь в организации разговора с этим молодым и перспективным взрывателем, думаю, что мы все же с ним побеседуем, не зря же он сюда шел посреди ночи, — я бросил быстрый взгляд на Криббе, который кивнул о чем-то напряженно раздумывая и хмурясь при этом. — Если мне сейчас кто-нибудь покажет, где здесь находится кабинет, это будет вообще выше всех похвал.

Уже через две минуты мы находились в комнате, которая была переделана под кабинет, похоже, что в последний момент. Что тут располагалось ранее, сказать было сложно. Сейчас же посреди пустой комнаты стоял массивный стол, пара кресел и три стула. Два канделябра с тремя свечами очень плохо освещали довольно большое помещение, создавая множество изломанных теней на стенах, полу, потолке. Когда я вошел в эту комнату, то поежился, настолько мрачноватая была здесь обстановка.

— Интересно, здесь никакая паночка не помирала? — пробормотал я, глядя на съежившегося Данилова, который вцепился с сиденье стула, на который ему указал Криббе, и сидел напряженный, как сжатая пружина, с опаской поглядывая по сторонам.

— Что? — Гюнтер несколько раз моргнул, с удивлением глядя на меня. сам он устроился в кресле, в то время, когда я уже привычно для себя расположился за столом, неосознанно оставляя между собой и всеми остальными своеобразный барьер, словно выдерживая расстояние, не дающее посетителям вторгнуться в мое личное пространство. Внезапно в голове появилась назойливая мысль о том, что я по сути только Луизе позволял в это самое пространство вторгаться. Но, когда это происходило, мы вообще готовы были убить друг друга, так что, возможно, это не является показателем.

— Паночка здесь никакая не умирала? А то, как-то мрачноватенько. Так рука и тянется мел схватить да круг защитный от нечисти начать вокруг стола рисовать, — доверительным тоном сообщил я. Криббе прикусил нижнюю губу, чтобы сдержать смешок. Он достаточно хорошо изучил меня, поэтому на подобные выходки редко обращал внимание. А вот Данилов не знал меня вообще. Поэтому он уставился на меня, а в его глазах я прочитал зарождающийся страх. Поставив локти на стол, я немного сократил расстояние между нами и тихонько спросил. — Данилов, ты экзорцизмы какие-нибудь знаешь? А то, мало ли. Я пока что не слишком в себе уверен, а Гюнтер вообще лютеранин.