Честное пионерское!

* * *

— Ты чё, и правда, ничё не чувствуешь? — спросил у меня рыжий, когда Надежда Иванова ушла.

Он резво соскочил с кровати, подошёл к тумбочке, сграбастал книгу — принялся искать в ней картинки. Я наблюдал за тем, как парнишка безжалостно терзал страницы; вспоминал, с какой трепетной осторожностью переворачивала листы книги Надежда Сергеевна.

— Ничего, — сказал я.

Солгал: чувствовал желание «всыпать» конопатому «ремня».

Он захлопнул книгу, швырнул её на тумбу. Пробежался по моему телу взглядом — точно как тот мясник, что прикидывал в уме, как станет разделывать очередную тушу. Рыжий хитро прищурился и ущипнул меня за предплечье. Я увидел это, но не ощутил его прикосновение.

— А если так? — спросил парень.

Я не ответил ему, хотя собирался обучить конопатого «нехорошему» слову (если он ещё не слышал его в школе или дома). Но успел лишь глубоко вдохнуть. И тут же зажмурил глаза. Потому что едва не ослеп от яркой вспышки. Передо мной словно взорвался фейерверк.

И я услышал…