Вот и лето прошло

Глава 10

Дошли мы до Калькутты и выгрузились, не доходя до города. По многим причинам посещать таможню мы не собирались. Здесь наши пути с караваном расходились, но мне решили все-таки помочь в отъезде в Европу. Искать меня разведка Ост-Индийской компании не прекратит, ОИК совсем не надо в Индии Российского присутствия и что бы пресечь русские действия в княжестве Хунза проще ещё на ранних этапах зачистить эмиссаров и прекратить переговоры.

Кроме ОИК мы все наступили на хвост, наверное, самой могущественной корпорации убийц в Индии и представители корпорации душителей совсем не в восторге от разоблачения. Веками они грабили и убивали купцов теперь же у них были проблемы. Ажиотаж отсутствовал, но знание о душителях появилось и теперь только время отделяло тугов от мировой известности. ост-Индийская компания не собиралась делиться своими доходами с местными убийцами хотя бы и серийными. Британцы сами могли поспорить о том, кто занимается преступным бизнесом. Огромный наркокартель по продаже опиума в Китай и индийская пусть и крупная преступная группировка. Исход противостояния был предрешен заранее. Против британской преступной системы индийцы устоять не могли. Не тот размах и кадры.

Товары у нас забрали можно сказать мелким оптом и когда наши тюки ушли по назначению. Я с парой охранников из каравана и начальником охраны отправились в Черный город, где в подавляющем большинстве жили индийцы. Черный город это было заваленное мусором переплетение узеньких улочек, и застройка была больше похожа на бразильские фавелы. Домишки, построенные из мусора и подручных средств. Именно здесь в одном из местных притонов по недоразумению именуемом гостиницей и был снят номер для меня, и я там оставил часть своих вещей. Клопы и тараканы и множество мышей и крыс как здесь живут люди. Меня успокоили змеи съедают большинство мышей и крыс. Такая информация спокойствия не принесла. Змей я не любил ещё больше. Багаж, оставляемый в гостинице, расположенной в Черном городе, был уловкой, которая должна была отвлечь шпионов и ОИК и тугов. За багажом я не собирался возвращаться это был мой подарок Индии жертва что бы сбить с толку шпионов и преследователей.

Одновременно с гостиничным номером в Черном городе для меня снимали гостиничный номер в гостинице «Корона» в Белом городе. Туда я приехал жить перед отъездом из Калькутты. Если в город Калькутта в Черный город въезжал Российский подданный, то в Белом городе Калькутты в гостинице «Корона» появился подданный австрийской монархии Курт Шмелинг. Откуда у моих помощников документы Курта Шмелинга. Этот самый Курт Шмелинг появился в княжестве Хунза по пути на Тибет, где этот самый Курт собирался поступить в буддийский монастырь. Документы были чистыми и подлинными и имели все необходимые отметки о пересечении границ. Кроме того, приметы, прописанные в паспорте Курта Шмелинга, совпадали с моими приметами. Немецкий язык я знал и с этой стороны ко мне тоже нельзя было подкопаться.

Необходимые вещи и одежду пришлось заказать в местных магазинах, но эти действия не должны были привлечь внимания. очень многие путешественники меняли гардероб при возвращении к цивилизации из индийских путешествий. Горячая вода и ванна привели меня в полный восторг. Бороду я сбрил и оставил усы. Теперь мои приметы полностью совпадали с приметами в паспорте Курта Шмелинга и я мог приобретать билеты для возвращения в Европу.

Для возвращения имелось несколько маршрутов мною был выбран водный путь. Можно было взять билет и плыть на парусном корабле, но это было и долго, и хлопотно.

При гостинице был офис новой компании, которая предлагала путешествие в Европу не на парусном корабле, а на винтовом паровом корабле. Пароходы это было новейшее достижение британского технического гения.

В 1848 году британский предприниматель и судовладелец Джеймс Лэминг основал Судоходную компанию паровых винтовых судов (General Screw Steam Shipping Company). До этого Лэминг около тридцати лет владел несколькими парусниками, совершавшими регулярные рейсы между Англией и Нидерландами. Для 1848 года идея заменить парусники винтовыми пароходами была если не революционной, то вполне новаторской.

В середине XIX века информация перемещалась по миру со скоростью парусного корабля и содержалась в обычной бумажной переписке. Деловых и личных бумаг циркулировало настолько много, что ими можно было загружать трюмы кораблей, а доставка документов была важным и выгодным делом. Появление пароходов увеличивало надёжность и скорость доставки почты, а при неэкономичности первых паровых машин только дорогие почтовые перевозки могли обеспечить пароходным компаниям хорошую прибыль.

В конце 1849 года на маршрут Ливерпуль — Гибралтар — Мальта — Константинополь вышел первый 500-тонный железный винтовой пароход «Босфор». Вскоре к нему присоединились однотипные «Геллеспонт», «Пропонтида» и «Предвестник». Годом позже компания Лэминга получила контракт на почтовые перевозки между Плимутом и Кейптауном с условиями оплаты в 30 тысяч фунтов стерлингов ежегодно. Бизнес процветал и потребовал расширения. Судостроителю Чарльзу Мэйру из Блэквелла (пригород Лондона), построившему первые четыре парохода, компания заказала ещё более крупные и мощные суда: «Королева Юга», «Леди Джоселин», «Индиана», «Калькутта», «Маврикий» и «Гидасп».

В 1850 году новые пароходы стали на почтовые маршруты между Англией, Мадрасом и Калькуттой, став индиаменами — кораблями, совершающими плавания в Индию. В 1853 году ещё одно новое судно компании («Арго») начало осуществлять почтовые рейсы между Англией и Австралией. Фактически это был первый пароходный маршрут между метрополией и её самыми отдалёнными колониями.

В 1854 году и без того немалый флот Лэминга пополнили винтовые клиперы «Золотое руно» (Golden Fleece), «Ясон» (Jason), «Принц» (Prince) и «Крез» (Croesus). В среднем каждый из почтовых маршрутов приносил компании от 10 000 до 30 000 фунтов стерлингов в год (без учёта сопутствующих грузов и пассажиров), а средняя стоимость постройки одного судна на все той же судоверфи в Блэквелле составила 90 000 фунтов стерлингов.

Билеты я купил на новый пароход «Калькутта» водоизмещением в 2261 т, вместимость — до 100 пассажиров при полной загрузке трюмов.

Купил себе каюту первого класса и теперь ждал даты отправки парохода. в Калькутте мне осталось провести три дня и всё из Индии я отправлялся в Дублин. Из Дублина можно было уже не особо прячась купить билет на корабль до Антверпена и уже из Нидерландов спокойно добраться в Санкт— -Петербург и просить аудиенцию для доклада.

Пароход у нас был парусно-винтовой и был скорее каботажный, чем океанский лайнер. Идти мы должны были короткими переходами через Индийский океан затем Кейптаун и далее вдоль Африканского побережья до Ирландии. Всего в пути 50 дней если ничего не случиться. Но мне особо спешить некуда, и я был доволен. Парусное судно на том же маршруте могло и три, и четыре месяца идти. Достаточно было встречного ветра и тогда длительность плавания становилось непредсказуемым. В случае штиля вообще начиналась трагедия. Запасы продовольствия на корабле могли и кончиться в таком случае и тогда становилось совсем худо.

В нашем случае паруса подключались при попутном ветре и в случае встречного ветра или штиля включалась паровая машина и пароход шел уже не под парусами — пароход двигала паровая машина, передавая усилия на винт. Это было самое утро пароходов. Расцвет был впереди. Сейчас же не все доверяют углю и пару и передвигаются по старинке под парусами.

Первый практически использовавшийся пароход создал Роберт Фултон в 1807 году. Пароход «Клермонт» (изначально назывался «North River Steamboat»), приводимый в движение гребным колесом, совершал рейсы по реке Гудзон от Нью-Йорка до Олбани со скоростью около 5 узлов (9 км/ч). Оценивая результаты этой поездки, Фултон писал своему приятелю: «Я опережал все лодки и шхуны, и казалось, что все они стоят на якоре. Теперь полностью доказана пригодность силы пара для приведения в движение кораблей. В этот день, когда я выехал из Нью-Йорка, вряд ли 30 человек поверили бы, что мой пароход пройдёт хотя бы одну милю в час. Когда мы отошли от пристани, где собралось много любопытных зрителей, я слыхал довольно саркастические замечания. Так всегда приветствуют несознательные люди тех, кого они зовут „философами“ и „прожектёрами“». После некоторых улучшений в конструкции Фултон организовал постоянные рейсы на этом речном пути.

В 1819 году американское судно с гребными колёсами «Саванна» впервые пересекло Атлантический океан. Однако бо́льшую часть пути корабль миновал под парусами, каковые ввиду экономии угля ещё много десятилетий использовались на пароходах при наличии попутного ветра. Лишь в 1838 году английский пароход «Сириус» впервые пересёк Атлантический океан не задействуя паруса.

В середине XIX века началась массовая переделка парусников в паровые суда. Модернизация парусников в винтовые корабли, в отличие от тех же в колёсные, оказалась значительно более простой. Деревянный корпус разреза́ли примерно пополам и делали деревянную же вставку с механической установкой, мощность которой для крупных фрегатов составляла 400—800 л. с. При этом весовая нагрузка только улучшалась: тяжёлые котлы и машины располагались в основном под ватерлинией, и исчезала необходимость в приёме балласта, количество которого на парусниках иногда достигало сотен тонн. Винт размещали в специальном колодце в корме и снабжали его подъёмным механизмом, поскольку при ходе под парусами он только мешал движению, создавая дополнительное сопротивление. Аналогично поступали и с дымовой трубой: чтобы она не мешала манипуляциям с парусами, её делали телескопической складной — по типу подзорной трубы. Проблем с вооружением при этом (в отличие от колёсных) практически не возникало: оно оставалось на своём месте.

Первый винтовой пароход «Архимед» был построен в 1838 году английским фермером Френсисом Смитом. С переходом от гребных колёс к гребным винтам ходовые качества пароходов сильно улучшились. Это привело к тому, что к концу XIX века такие суда практически полностью вытеснили на море парусники и своих колёсных собратьев.

Эпоху океанского пароходостроения открыли британские колесные пароходы Sirius и Great Western, которые в 1838 году впервые совершили рейсы через Атлантический океан без использования парусов. Это опровергло существовавшую до этого точку зрения о невозможности рентабельных грузоперевозок пароходами на большие расстояния, после чего началось постепенное вытеснение парусников с основных торговых путей. В 1843 году был построен пароход Great Britain, открывший эпоху океанских паровых винтовых судов с железным корпусом. В 1859 году был построен самый большой железный колесно-винтовой пароход XIX века Great Eastern. Он предназначался для грузоперевозок между Великобританией и Австралией, но низкая эффективность использования топлива сделала его малорентабельным для этой задачи.

На первых пароходах запас угля бывал большим, чем вес груза. Позже, с применением многоцилиндровых паровых машин, экономичность пароходов повысилась, винтовые пароходы также были экономичнее колёсных. К началу 1850-х годов новые двигатели, с котлами, выдерживающими более высокое давление, сократили расход угля с 10 до 5 фунтов на одну лошадиную силу в час. К 1870 году потребление угля уменьшилось ещё вдвое, а к 1914 году ещё уменьшилось, до 1,25 фунта на 1 л. с. в час. Чем дальше шел пароход, тем больше требовался запас угля закладывалось в трюмы, тем меньше места оставалось для коммерческого груза. Дальность рентабельных пароходных рейсов к 1870 году составляла около 3,500 миль, а к 1890-м годам уже стали рентабельными рейсы пароходов из Великобритании на Дальний Восток и в Калифорнию. Снизившийся расход топлива и новые достижения в металлургии также позволили строить более крупные суда, что ещё повышало их экономичность.