Вот и лето прошло

Глава 18

Были сборы недолги и те, на кого указал перст судьбы уже строились у казармы. Десяток фургонов коварного торгового гостя работорговца за пару дней превратились в три фургона, остальные волшебным образом пропали. И пропали вместе с грузом про груз никто ничего не спрашивал и так всё было понятно. Каждый легионер поучаствовал в трофейной лихорадке. В охрану конвоя по транспортировке бывших пленниц в город в штаб экспедиционного отряда вошло два десятка легионеров и лейтенант. Лейтенант в подготовке и проверке легионеров не участвовал это обычная практика всем занимался сержант. Погрузка фургонов сопровождалась скандалами и спорами. Все, кого назначили в охрану обоза по доставке трофеев хотели увезти с этими фургонами и свои трофеи, но сержант безжалостно урезал вес багажа для рядовых легионеров и тогда резко вырос вес багажа лейтенанта. Багаж лейтенанта стал включать в себя и багаж остальных участников вояжа. Лейтенант всё равно не проверял, а сержант не мог проверить и отказать. Так остались все при своих. Отдельно был скандал, когда мы с Пьером приволокли со склада десяток ящиков с гренадами. Вещь устаревшая и несмотря на нашу эмблему на вооружении не стоит. Осталось от старого гарнизона. Кладовщик был просто счастлив, когда я попросил ящик этих самых гренад. Нам выдали десяток ящиков и на складе ещё оставалось. Хотел взять больше, но теперь воспротивился сержант. На том и остановились на десятке ящиков это 120 гренад. Немного, но для перехода должно хватить. Остальной свой багаж типа шинели и мушкета и прочего снаряжения пришлось нести на себе.

Выступили уже утром после завтрака. Три фургона и лейтенант на лошади верхом и мы, построившись в маленькую колонну пошли по направлению к городу. Идти не так далеко всего семьдесят километров — четыре дневных перехода и марш закончился и к нашим ногам упадут все богатства города или хотя бы посещение нормального кабака и созерцание большого количества незнакомых людей. За те несколько месяцев нахождения в замкнутом пространстве укрепления все окружающие люди слегка надоели. Ладно кого я обманываю все окружающие рожи осточертели. И легионеры бодро шагали по песку предвкушая отдых и развлечения в городе. Женщин рассадили по фургонам и теперь офицер вел себя как петух в курятнике слишком много женщин и нельзя флиртовать сразу со всеми — всё на виду. Потому лейтенант и метался между фургонами и никак не мог выбрать жертву для любви.

Лейтенант зря метался женщины прекрасно знали — в Легионе брак разрешен только для офицеров от майора и выше. Остальные несмотря ни на какие обстоятельства все неженатые и не могут себе позволить жениться. Потому и никаких шансов у лейтенанта не было. Пленниц специально подбирали похитители — они все были девушками. У нас рядовых легионеров вообще не было шансов. Общее мнение французов о Легионе было не очень благожелательное.

Первые бедуины появились к обеду и поглазев на нашу колонну с далекого бархана исчезли за гребными песчаных гор. Увидев эту картину, я помрачнел и сказал приятелю — Пьер вот и первый звонок в нашем театре. Надо идти и готовить гранаты. Доклад сержанту не понравился, но сержант не нашел ничего противозаконного в подготовке части гранат к применению, он тоже видел бедуинов. Для нападения на наш конвой бедуин могли легко собрать сотню — другую всадников. В таком случае у нас не было особых шансов отбиться. Это лейтенант думал — что нам предстоит легкая прогулка, остальные хорошо представляли себе, что нас ждет. Отправив обоз с таким небольшим сопровождением, наш майор списал нас и заодно все недостачи. Лейтенант же ему просто надоел своей восторженностью и слишком большой удачливостью при игре в карты на деньги. Приманка в десяток женщин и откровенно слабый караул при обозе прямо взывали к бедуинам заберите себе этих недоумков.

Но майор сделал только одну ошибку среди неопытных молодых легионеров затесался я и теперь у нападающих бедуинов будет большая проблема. Кроме гранат у меня с собой был «чеснок» рогатки. Конные атаки не останутся безнаказанными и нам есть, что предложить желающим ограбить наш конвой. Вот и вечер и мы становимся на ночевку. Ночь прошла спокойно нам давали углубиться в пустыню и проверяли нет ли за нами отряда прикрытия. Бедуины не поверили в свое счастье и опасались засады. Потому и прочесали весь район и установили наблюдение за действиями гарнизона форта.

Никакой подозрительной активности они, конечно, не засекли. Её этой подозрительной активности не было. Сержант уже понял зачем нас послали и видя, что только я пытаюсь сделать хоть что-то чтобы отбиться от атаки этих жителей пустыни стал выполнять мои рекомендации. Теперь мы распаковали все ящики с гранатами и перераспределили запас по фургонам. Подготовили фитили для активации гренад. Провели пару учений для того, чтобы каждому легионеру стало ясно — куда бежать и что делать в случае атаки. Лейтенант не обращал внимания на наши метания он нашел жертву. Белокурая Нинель из провинции Нормандия она там проживала в семье виноградаря и никогда ранее не видела офицера на любовной охоте. И теперь наш лейтенант как глухарь на току не отходил от своей жертвы и глушил остатки разума жертвы перед последним броском на колени.

Зря он так себя вел, хотя может что-то чувствовал. Ружейный выстрел и лейтенант вылетает из седла. Сержант кричит — к бою. На нас напали. Прямо не сержант, а генерал очевидность. Из-за гребня кургана выскакивает десяток всадников, но я уже готов и в летящих к фургонам всадникам крутясь в воздухе полетели гренады. Понятное дело это не «лимонки» и начинка в гранатах слабовата, но и этого хватает. Пару всадников выхлестнуло взрывами остальные отскочили за барханы. Лошадей мы поймать не смогли те ускакали за остальными всадниками, но два тела нам достались в трофеи. собрав скудные трофеи и положив тело, лейтенант на повозку мы пошли дальше под командой сержанта. На ночевку остановились в ложбине между барханами и приготовились к обороне. Но атаки не было видимо теперь к нам относились серьезно. Лейтенанта похоронили там же в ложбине между барханами. По этой жаре везти тело с собой не имело смысла. Могилу вырыли с трудом песок постоянно осыпался и осыпался. Настроение у всех после похорон было депрессивное. Все притихли и у каждого в голове была только одна мысль — завтра таким покойником могу стать и я. Третий переход — мы уже очень далеко и от форта и ещё далеко от города. Помощи нет и ждать неоткуда.

Я теперь постоянно около фургона с гренадами, Пьер же должен при атаке наших повозок выскочить и рассыпать «чеснок» на самом вероятном направлении конной атаки. Потому часть этого средства пересыпали в мешки.

Теперь у каждой повозки идет по паре легионеров с задачей при нападении свести повозки в некое подобие круговой баррикады. Сержант же постоянно ищет подходящее место для засады и место для обороны. Все при деле и даже женщины притихли, и они поняли, что дело весьма серьезно. Никакого шума и смеха все серьезны и притихшие.

Вот и первые бедуины. Самих бедуинов не видно из-за гребней песчаных холмов выглядывают белые головные уборы всадников. Наши таких головных уборов не носят и поэтому это могут быть только враги. За нами наблюдают — ищут кто командир. Но после гибели лейтенанта никто не выделяется и лошадь погибшего привязана к повозке и идет без всадника. Долго наблюдать бедуины не захотели и пошли в атаку. Все знали, что делать — те легионеры, что шли около упряжки сразу же стали сводить повозки в подобие круга, Пьер рванул и высыпал «чеснок» на направлении движении конной атаки, я же достал несколько гренад и раздул фитиль.

Почему мы применяли «чеснок» и что это такое — этот самый «чеснок».

Это рогульки железные, помётные или подмётные каракули — военное заграждение. Состоит он из нескольких соединённых звездообразно острых стальных штырей, направленных в разные стороны. Этакое подобие мины. Железная колючка, которую как ни бросай — всё равно будет шипом кверху. Пройти можно, но либо очень медленно, высматривая очередную железку в грязи, или же с потерями. Сталь в ноге боеспособности лишала напрочь, как пехоту, так и кавалерию.

В Полтавской битве по флангам русской армии было выставлено 6 тыс. пудов чеснока. В Бородинском сражении было использовано уже 72 тыс. пудов чеснока (что предопределило, по одной из версий, отказ Наполеона от намерения послать конницу Понятовского в обход левого фланга русских). Почти всегда его применяли в качестве противоконного заграждения, но при достаточной плотности размещения чеснок может замедлить и движение пехоты.

Так что вещь эта полезная, как и сам чеснок, который растение.

У нас не было столько «чеснока» что бы полностью засыпать подходы к нашей импровизированной баррикаде. Но и того количества хватило, чтобы прервать атаку. Несколько всадников вылетело на скорости из седел, остальные сложив два и два немедленно прекратили атаку и откатились за гребень песчаных барханов. Раздались первые выстрелы и стало ясно вот и началось главное сражение в нашей жизни. Несмотря на небольшой масштаб этого сражения — для нас легионеров это было, по всей вероятности, последнее сражение. бедуинов собралось около сотни и соблазнительная цель — женщины не давала им возможности отказаться от боя. Сотня нападающих и два десятка обороняющихся — исход боя практически предрешен. Теперь, когда расстановку сил известна и решение вопроса жить или нет состоится именно здесь, беречь запасы заграждений смысла уже не имело. Именно здесь и будет решающий бой. Пьер отправился засыпать окрестности вокруг повозок «чесноком» остальные собирали «рогатки».

У нас были так называемые рогатки малые. Мы их сделали из трех, заостренных с обеих концов жердей диаметром 10–15 сантиметров. Общая высота рогатки 1.5–2 метра. Жерди связали между веревками. Прочность проверили влезанием на рогатку легионера. рогатка вещь очень простая, но весьма эффективная. Лошадь не идет на такое заграждение и пешему пролезть затруднительно. Пока мы укреплялись бедуины внимательно наблюдали за нами. Посмотрев и подумав, эти дети природы решили нас провести.

С белой тряпкой на палке из-за бархана появился переговорщик. На переговоры пошел я. сержанту пояснил просто — если пойдет не так переговорщика убьют, а кто командовать будет. Сержант, подумав согласился и на переговоры пошел я. Всё время одно и тоже. одни и те же требования и однотипные угрозы. Отдайте нам все что мы хотим и /или/ мы вас убьем. непроизвольно зевнув, ответил так — ничего и никого вы не получите, ваши головы будут у нас вместо мяча для игры в футбол. бедуин явно не понял, что такое футбол, но что-то явно нехорошее, раз там отрезанные головы. На этом переговоры закончились.

Переговоры закончились — возобновился обстрел. Мы не отвечали на выстрелы надо было беречь заряды. Единственное достижение бедуинов — они перебили у нас лошадей. Оставшиеся тридцать километров придется идти пешком. Если вы не ели конину, то и не ешьте не очень еда. Тем не менее коней разделали на мясо и поставили на костер котел варить суп. Война — войной, обед по распорядку. Обед все легионеры одобрили. Но доварить суп сразу нам не дали, началась очередная атака — «чеснок» не дал подойти всадникам, «рогатки» не дали ворваться пешим, гранаты остудили пыл и тех и других. Вот так буднично и прошла вторая атака — у нас потерь не было, у бедуинов осталось лежать десяток тел.