Фактор беспокойства

* * *

На следующее утро мы «проснулись знаменитыми», хотя куда уж, казалось бы, больше? «Корабельная газета» освещая вчерашний вечер и наше выступление не поскупилась на превосходные эпитеты мне и Вертинскому, но «гвоздём номера» несомненно стала Марлен. Рассказывая о триумфе нашего трио, корреспондент газеты так описывал кульминацию нашего выступления:

«Услышав сильный шум и дикие крики, несущиеся из бального зала, пассажиры на палубах второго и туристического класса в панике выбегали из своих кают, полагая что произошло нечто ужасное и лайнер потерпел катастрофу. Команде с трудом удалось успокоить и убедить взволнованных пассажиров, что это всего лишь реакция публики на выступление несравненной Марлен Дитрих.»

А в обед вся наша троица была приглашена за «капитанский стол». Вертинский сияет как начищенный самовар, Марлен едва успевает отвечать на комплименты, да и мне, чего уж там скрывать, было довольно приятно, хотя за свою «прошлую жизнь» приходилось обедать и в более «изысканном обществе». Так что особого восторга я не испытывал, тем более что меня тревожит предстоящая встреча со связным.

В четыре часа пополудни лайнер пришвартуется к причальной стенке и мне предстоит ступить на землю, где по утверждению одной экстравагантной английской особы — «липовой» тётушки Чарлза, «в лесах много-много диких обезьян». А со слов другого, но уже «турецко-подданного» персонажа, «В Рио-де-Жанейро полтора миллиона человек и все поголовно в белых штанах!» ©

Нет, обезьян я так и не увидел, как и белых штанов, но вот «много-много» людей в форме цвета хаки по дороге в кафе, где должно было состояться моё рандеву со связным, мне действительно встретилось. Вот интересно, а если бы лайнер попал в шторм и пришёл позже назначенного срока, состоялась бы эта встреча или нет? И где? Инструкций на этот счёт у меня не было. Видимо в этом времени корабли ходят строго по расписанию, как и поезда по железной дороге.

Без десяти минут в шесть часов вечера вхожу в припортовую кофейню и заказываю чашечку кофе. А ровно в шесть вновь звякает дверной колокольчик и в кофейню входит «мой» связной. Опознаться оказалось несложно, мы единственные посетители этого небольшого заведения и у связника лёгкая тросточка с набалдашником в виде львиной головы, летняя шляпа-канотье и светло серый костюм в полоску. На стол рядом с моей газетой «Нью-Йорк таймс» за двадцать седьмое мая легла сегодняшняя «Jornal do Brasil» (Бразильский Журнал) и посетитель тоже заказывает чашечку кофе.

— Добрый день, синьор.

— Добрый! — киваю в ответ на приветствие незнакомца.

— Мистер, я полагаю Вы с «Императрицы Британии»?

— Да, это так.

— И какая нынче погода в Нью-Йорке?

— Переменчивая. В основном пасмурная, но ожидаем солнечную.

— Мы тоже ожидаем перемен!

Вот какой идиот придумал такой пароль? На моём месте мог оказаться любой другой пассажир с «Императрицы» и чтоб тогда произошло? Фиг знает. Моё описание вряд ли есть у связника, просто кто б успел его так оперативно передать? Это для меня тросточка, шляпа с серой лентой и костюм в полоску служат дополнительными маркерами, чтоб не ошибиться. А для него? Впрочем, «почтальоном» был я и это видимо важнее.

Пакет лежит в газете, допив свой кофе посетитель встаёт и «по ошибке» берёт со стола мою газету. Всё. Встреча окончена. Но тот немного поколебавшись вдруг вновь обращается ко мне:

— Мистер Лапин, так это правда, что Марлен Дитрих будет выступать в Вашем мюзикле? — и увидев мой ошарашенный взгляд усмехается:

— Об этом сегодня пишут во всех утренних выпусках бразильских газет, да видимо и в других странах сегодняшние газеты выйдут с этим сенсационным заголовком. — и кивнув на свою «забытую» на столе газету, советует: — Почитайте, там всё написано о вашем вчерашнем концерте на лайнере. В том числе и о Вашей встрече с Дитрих на пристани Нью-Йорка.

— Фотографии отличного качества и на них хорошо виден Ваш обоюдный интерес от этого свидания. Журналисты уже раскопали, что Вы с Вертинским друзья и даже написали для него несколько песен. Теперь они гадают для чего он устроил Вашу встречу с Марлен. Но должен предупредить, Бразилия — это католическая страна и многим моим верующим согражданам очень не понравилось её вчерашнее выступление.

— Религиозных фанатиков у нас хватает, я просто поражаюсь смелости Марлен и Вашей безрассудности, взять и прийти сегодня на встречу лично. А если по газетной фотографии Вас опознает кто-нибудь из недоброжелателей? Я бы не советовал Вам так рисковать. Сегодня до пристани Вас негласно проводят наши товарищи, так что ничего не опасайтесь, но впредь будьте осторожней!

— Впрочем, кого я предупреждаю? У нас в Коминтерне трусов нет! Передайте товарищам, что Латинская Америка кипит как паровой котёл и в любой момент готова взорваться! Да и Вы своим вчерашним выступлением подкинули дровишек в топку этого котла. Скажите, а Марлен тоже наша сторонница? — но видимо поняв, что ответа от меня не получит, смущённо бормочет: — Извините! — и выходит из кофейни.

Коминтерн? Это куда меня нафиг занесло и что за подстава? По-моему, это единственная организация рядом с которой меньше всего хотел бы сейчас засветиться. Сколько ему осталось жить-то? Лет восемь? А «превентивная зачистка» начнётся года через два-три, если уже не началась. Нее-е! Этот самолёт не взлетит! Надо с него валить пока не поздно. Нихрена себе — «сходил за хлебушком»! Окунувшись в реалии современной эпохи, мне понемногу становится понятно, почему о многих сегодняшних активных «деятелях» я мало что помню или совсем не знаю.

Вот также в своё время они умудрились «прислониться» к Троцкому или Коминтерну, а потом уже их самих «прислонили»… к стеночке. Да уж… засада! Но делать нечего, порученное задание всё равно надо выполнять, иначе только хуже получится. А потом уж и линять! Но Марлен надо обязательно предупредить, чтоб вела себя осторожней, не дай бог с ней что-нибудь случится, вовек себе не прощу!

Полистал оставленную газету и на второй странице наткнулся на однодолларовую купюру США, на которой кто-то подрисовал Джорджу Вашингтону «бровки домиком». Тьфу ты чёрт! С этим «коминтерном» совсем всё из головы вылетело. Это же «квитанция», которую должен сдать в посольство, подтверждающая мою встречу и передачу «посылки». Совсем мне голову заморочили!

Газета на португальском языке, которого я практически не понимаю, хотя он немного и схож с испанским. Чуть было не оставил газету на столе, вот хохма была бы. Интересно, без «квитанции» мне бы поверили, что встреча прошла и передача состоялась? Ладно, «пора до дома, до хаты», хватит штаны просиживать. Рассчитываюсь за кофе и покидаю заведение. На улице незаметно оглядываюсь в поисках «сопровождения», но никого не замечаю. Да уж… хреновый из меня «шпион».

До лайнера добираюсь без происшествий, хотя количество патрулей в районе порта значительно возросло, что видно даже невооружённым глазом. Уже на корабле узнаю, что в столице вспыхнули беспорядки. Забастовки рабочих перерастают в стычки с полицией, а в некоторых сельских общинах вообще уже дошло до вооружённых выступлений. «Камнем преткновения» стала конституция, которую обещает президент Жетулиу Варгас и голосование по которой должно пройти через полтора месяца.

Оппозиция обвиняет действующего Президента в популизме, заигрывании с беднотой и проталкивании фашистских идей. Вот нифига не помню, чем тут всё закончилось в моей реальности. Но в сегодняшней, действительно «котёл кипит» и может рвануть в любой момент. Надо всё-таки попросить кого-нибудь перевести мне сегодняшнюю прессу. Что-то по дороге не встретил ни одного газетного ларька с газетами на английском или испанском языках. Только португальский, словно в стране и нет других национальностей.

А на лайнере узнаю от Вертинского ещё одну новость, к которой поначалу не знаю, как и относиться. По просьбе пассажиров озвученной капитаном, Марлен согласилась «дать ещё один концерт», поставив меня и Александра Николаевича перед фактом. Через два дня опять будем петь «Эсмеральду», но теперь уже перед микрофонами, чтоб трансляция шла на все радиоточки лайнера, а радиорубка готовится транслировать песню в эфир, о чём уже сделано официальное сообщение.

Ну ладно, Марлен, она всё-таки девушка и к тому же блондинка, а вот о чём думает Рональд Стюард? Впрочем, а что ему думать-то? Это хорошая реклама для его пароходной компании. Просто выгодный бизнес и ничего личного. Заварит кашу на всю Латинскую Америку и смоется в Европу. Ему пофиг, а вот мне ещё назад надо как-то выбираться. Как пить дать, опознают меня где-нибудь по дороге и прикопают в джунглях, а свалят всё на диких обезьян… Вот влип-то!

Уже от самой Марлен узнаю причину, по которой «концерт» задерживается на два дня. Казалось бы, раз уж решила петь, то чего тянуть-то? Но нет! Марлен решительно настроена спеть ещё одну песню из мюзикла и требует от меня другие тексты, чтоб выбрать по своему вкусу. Но фиг там! Я упёрся как баран рогом и кроме «Аве Мария» она так ничего от меня и не получила.

Не подействовала ни «снежная королева», ни девичьи слёзы, ни уговоры. Ну, ничего… поупрямилась, понегодовала, но смирилась. Текст-то реально неплох и вообще без разницы каким голосом его петь. Эту песню может исполнять не только Эсмеральда, он подходит для любой девушки. Так что на следующий день после обеда приступили к репетициям.

Вертинскому достаётся ария Феба «Разрываюсь». Поначалу немного сомневался, сможет ли Александр Николаевич спеть такую «динамичную» песню. Ранее в его репертуаре были только «более спокойные и лиричные мотивы», но справился и не оплошал. И не подвели музыканты, всё-таки приятно иметь дело с настоящими профессионалами своего дела.

А для себя выбрал «Соборы кафедральные». Да, я не Саблон и такого мощного рефрена как у него выдать не смогу, но мой юношеский баритон значительно окреп и «пустить петуха» уже не опасаюсь. Да и «выступать по-взрослому» когда-нибудь всё равно начинать надо, а на «любительской сцене» это не так страшно. Чего уж там…

Концерт состоялся, и мы вновь получили свою долю аплодисментов и оваций. Я доволен даже более чем полностью. «Скрытая реклама» моего мюзикла прошла на редкость удачно, всё что обещал Шуберту выполнил на сто процентов, а «Молитва Эсмеральды», как обозвали газетчики вторую песню Дитрих, немного притушила тот негатив, что Марлен вызвала исполнением «аморальной песни».

Ну и Александр Николаевич своим «Разрываюсь» снял некую «вуаль таинственности» со своих отношений с девушкой. После столь страстного исполнения песни, обращённой к Марлен, никто из публики уже не сомневается в их романе. Что также на грани приличия, всё-таки они оба люди «семейные», но такая связь в современном обществе «со скрипом» принимается, это ж не лесбийские отношения, в которых не без оснований подозревают Дитрих.

Уже перед самой высадкой в Буэнос-Айрес узнаю шокирующую новость. В Бразилии военный переворот. К власти пришла военная хунта во главе с полковником Луисом Карлосом Престесом, легендарным предводителем «непобедимой колонны» во время первого мятежа «тенентистов». «Лейтенантов», но на самом деле молодых, демократически настроенных младших армейских офицеров, выступивших против законного правительства.