Ростов-папа

– Кажись, сегодня допрашивать его уже не придётся, – вздохнул Паша.

– Посадим в холодную, до утра протрезвеет, – сказал Пётр. – А цацки покажем мадам Филькенштейн. Глядишь, опознает…

– Сдаётся мне – не он это был. Во всяком случае, деньги из сейфа редакции точно брал не он, – произнёс я.

– Такие же мысли, – признался Пётр. – Тем более денег мы при обыске не нашли, только барахлишко. Но проверить нужно.

– Святое дело! – согласился я.

Сдав Сучкова в арестантскую (он так и не проснулся, пришлось его тащить вдвоём, взяв под руки), пошли докладываться Художникову.

Выслушав нас, он благосклонно кивнул:

– Хорошо поработали. Даже если в этих преступлениях он не замешан, всё равно рыльце у него в пушку. Надо бы отправить запросы в другие города, тем более и особая примета имеется – татуировка.

– Сделаем, – ответил Пётр. – Сегодня же этим займусь.

– Правильно, нечего время тянуть. Да, я сегодня в больнице был – Лёва всем передаёт привет. Я велел к палате приставить часового, а то – не ровён час, снова бандиты нагрянут.

В коридоре послышался какой-то топот и странный шум, Художников поморщился:

– Товарищ Быстров, посмотрите, пожалуйста, что там происходит.

Я направился к двери, приоткрыл её и сразу отпрянул назад: по коридору быстро шагали вооружённые люди в полувоенной форме, один из них при виде меня вскинул револьвер.

– На нас напали! – закричал я, захлопывая двери.

В коридоре затрещали выстрелы, послышался чей-то крик.

Мы кинулись к дверям и стали придвигать к ним мебель: столы, шкафы, стулья, правда, было ясно, что долго эта конструкция не продержится.

Двери загремели под ударами винтовочных прикладов.

– А ну, комса, сдавайся! – придурковато заорал кто-то с той стороны.

Художников открыл сейф и стал раздавать нам автоматические пистолеты. Заполучив тридцати двух зарядный «парабеллум», я стал прикидывать наши шансы на оборону: в коридоре было человек десять, не меньше – вроде не так уж и страшно, однако интуиция подсказывала, что это далеко не вся банда.

Пригнувшись, метнулся к окну: так и есть, внизу стояло с полудюжину подвод, на каждой сидело по двое-трое бандитов, то есть ещё около полутора десятка противников. В здании наверняка их не меньше.

Понимая, что никто не собирается открывать двери, по ним открыли огонь, превратив в решето. Только наша баррикада не позволяла неприятелю ворваться в кабинет.

Потом кто-то в коридоре догадался метнуть гранату, бахнул громкий взрыв, двери вынесло вместе с петлями и бандиты как тараканы полезли в проём.

«Парабеллумы» застрочили как швейные машинки, кося врага. Сразу несколько тел обессилено повисло на баррикаде.

Рядом со мной приземлилась граната, похолодев от мысли, что в любую секунду она рванёт и разнесёт тут всё в куски, я рефлекторно подхватил её и выкинул обратно. В коридоре громыхнуло так, что даже у нас посыпалась пыль с потолка.

Лучшая защита – это нападение, никто не учил этих ребят из угро грамотным действиям двойками или тройками, однако у каждого за спиной был опыт войны и схваток с бандитами, поэтому мы неожиданно для себя превратились в единый механизм уничтожения.

В кабинете нас ждала неминуемая смерть, пришлось идти в контратаку.

Четыре автоматических пистолета громили врага не хуже пулемётов. Через несколько секунд из десяти нападавших на нас не уцелел ни один: кругом была только кровь и трупы.

Мы тщательно зачищали все кабинеты на этаже, к сожалению, находили в некоторых из них наших мёртвых ребят или посетителей – бандиты убивали всех без разбора.

В соседнем, прямо под столом, нашли дрожавшую от страха машинистку Варю. При виде нас девушка не выдержала и разрыдалась, ткнувшись носом в грудь Петра.

– Ну чего ты… – сконфуженно произнёс он. – Не плачь, всё хорошо.

– Петь, – позвал я.

– Идём, – кивнул он.

Уцелевшие бандиты прямо на бегу запрыгивали в набиравшие скорости подводы. Мы стали стрелять вслед им. Одна из телег перевернулась, дико захрипели раненные лошади.

Если честно, я старался не метить в них, мне всегда нравились эти красивые и благородные животные. Просто в данном случае им не повезло с хозяевами.

Я подбежал к перевернувшейся подводе, услышал чей-то сто, наклонился и извлёк на свет божий мужчину лет тридцати с безумными глазами и белым как маска лицом.

Из его руки сочилась кровь.

– Вы кто такие, сволочи! – заорал я на него.

– За Мамонтом приехали, отбивали его, – прохрипел бандит.

– И как, отбили?

– Отбили, – сообщил нерадостную весть бандит.

Убедившись, что больше живых, кроме него поблизости нет, я направил на бледного пистолет.

– Пошли, сука. Тебя ждёт очень долгий и напряжённый разговор.

– Мне бы врача…

– Раньше надо было думать.

– Я же загнусь, – испуганно пролепетал бандит.

Я сплюнул.

– Ладно, будет тебе врач. Не хочу, чтобы ты сдох раньше времени.