Честное пионерское! Часть 1

* * *

Вечером я принял сидячее положение уже самостоятельно. Пусть и пришлось ради этого попотеть. Не поспешил откинуться на подушку — немного потренировал мышцы спины. Руки с каждым часом слушались моих приказов всё лучше (хотя мышцы на них слегка побаливали). Я расправил плечи, горделиво приосанился. Отметил, что недалёк тот день, когда смогу без посторонней помощи не только слезть с кровати и посетить больничный туалет. Но и прогуляюсь в больничную столовую, куда трижды на дню уходил мой сосед по палате.

Я посмотрел в окно, где увидел стенды с уже знакомыми мне надписями. «С Днём Победы!» намекала на то, что совсем недавно страна любовалась очередным парадом на Красной площади в Москве. А вот «Слава КПСС!» почему-то напомнила мне о детстве — тогда подобные «славы» маячили по всему Великозаводску. Отметил, что восславлявший коммунистическую партию баннер слегка выгорел на солнце. Но вовсе не выглядел древним: он точно не провисел на стенде десятки лет — какой-то шутник повесил его там в прошлом или позапрошлом месяце.

Подумал, что ещё пять-семь лет назад городские власти не потерпели бы около больницы подобные советские лозунги. Ну а сейчас… страна озаботилась иными проблемами. Да и тематика СССР в народе становилась всё популярнее. Я бы не удивился, узнав, что пропагандировавший идеалы Советского Союза плакат повесил рядом с больницей вовсе не пенсионер. Такое сейчас могли бы проделать и подростки (те, что не застали пустые полки в советских магазинах, но слышали от дедов о «бесплатных» квартирах).

Мысли на политические темы пробудили во мне желание ознакомиться с новостями. С декабря прошлого года в мире случилось много интересного — в этом я нисколько не сомневался. Надя Иванова о политике не рассказывала. Да и о спортивных событиях не проронила ни слова. Я не сомневался в том, кто выиграет нынешний чемпионат страны по футболу — интрига в этом сезоне отсутствовала. Но вот о результатах встреч в Кубке России я бы послушал. Мне думалось, что у «ЦСКА» в этом году появились шансы — после вылета из Кубка питерцев.

Вернулся из столовой рыжий сосед. Он жевал на ходу булку — сорил крошками на пол. Я поинтересовался у него, ловит ли в нашей палате интернет. Парень похлопал глазами, ответил мне с набитым ртом — неразборчиво. Но по его лицу я понял, что с интернетом в детском отделении — беда. Да и разве сидел бы конопатый в палате без планшета, будь отсюда доступ в «сеть». Спросил у рыжего, где он прячет свой телефон (ведь не бросили же его родители здесь совсем без связи). Парень прожевал булку — покрутил пальцем у виска.

— В тумбочке его держу, — сказал он. — Вместе с телевизором.

Я не понял: пошутил ли он, или парень говорил серьёзно. Не поверил в полное отсутствие у него связи с родителями. В то, что он изнывал от скуки, но при этом не «мучал» лежавшие в тумбочке гаджеты — тоже не верилось. Конопатый мальчишка мне и раньше казался странноватым. Теперь же я всерьёз задумался: действительно ли находился сейчас в педиатрии. Или же меня упекли в иное отделение, где у больных отбирали все «опасные» вещи. Масло в огонь сомнений подлило воспоминание о моих «приступах».

«Доктор говорил, что с возрастом это пройдёт», — говорила Надя Иванова. Мне померещился в этих её словах новый смысл. Если доктор знал о моих «проблемах»… Не от этих ли «видений» меня тут лечили в первую очередь? Рыжий мальчишка затолкал в рот остатки булки. Вытер об штаны руки. Я напомнил себе, что парнишка свободно прогуливался по больничным коридорам. Да и решёток на окне нашей палаты не было — это обстоятельство не соответствовало моим представлениям о психбольнице.