Райдзин. Сияние

Снова подойдя к решетке, вновь вгляделся в камеру с превращенными в демонических тварей людей. Так, сомнений у меня нет — в кристалл-накопитель можно подать энергию, и этим пробудить заключенных в камере упырей, запустив завершение процесса их обращения в демонических тварей. Зачем? Хороший вопрос, и похоже я знаю на него ответ: россыпи гильз на лестнице. Теперь, полагаю, я знаю, в кого именно там стреляли и попадали.

Адская гончая — для вооруженного человека в бронекостюме не такой и уж страшный противник. Но если их много… а их здесь много — глянул я вдоль коридора.

— Let the carnage begin! — негромко произнес я.

«Пусть начнется резня!», — фраза из старой-престарой игры «Rock N» Roll Racing' на 16-ти битной приставке. Вот только произнося ее я больше представлял картину того, как космический десантник отстреливается от полчища зергов. Думаю, визуально картина — после того как оживят заключенных здесь упырей и выпустят их на волю, сильно отличаться не будет.

Оглянулся на сопровождающего меня шпика — он уже не сидел, привалившись к стене, а сложился — как синий воин у привокзальной пивнухи, проигравший алкоголю. То, что сопровождающий потерял сознание — или заснул, я решил использовать по максимуму. Покинув секцию безопасности у камеры с частично измененными людьми, я пошел обратно по «безопасной» стороне коридора. Двинулся вглубь подземной тюрьмы, осматриваясь по сторонам и периодически переходя из безопасной «белой» в «оранжевую» часть коридора и заглядывая в камеры. Везде аналогичная картина — заключенные в кандалы и впавшие в спячку измененные пленники. И ведь где-то же хозяева этой тюрьмы этих людей брали.

И хорошо бы узнать, где. Если в тюрьмах строгого режима, например, это одно. Если же в протекторатах, с улицы или из застенков служб социальной адаптации… вот это уже другое.

У одной из камер, уже спокойно и уверенно заглядывая в решетку, я едва не поплатился за беспечность. На фоне общего потерянного состояния — от осознания того, где именно оказался и что именно здесь делают, от не совсем стихшего звона в ушах и общей слабости, я не обратил внимания, что пол перед этой камерой выкрашен в красный, и не в оранжевый цвет. Да и красное энергосберегающее освещение злую шутку сыграло — не так заметно различие цветов. Обратил на это внимание уже постфактум, когда из решетки мне навстречу вырвалась когтистая рука.

Успел отпрянуть в самый последний момент, уходя в сторону и падая — так, что когти просвистели мимо. В падении, в моменте, рассмотрел руку — нечеловеческая, с чешуйчатой кожей.

Откатившись по полу прочь и поднявшись на ноги — выругавшись грязно, я аккуратно снова подошел к двери, обходя ее по дуге. Демоническая тварь атаковать меня больше не пыталась, внимательно за мной наблюдала. Наши взгляды встретились, и я довольно долго смотрел в красные, с вертикальными зрачками глаза.

Внутри прошел холодок, когда я детально рассмотрел лицо монстра. Безносое, плоское, с костяными наростами на скулах. Точь-в-точь как те твари, которые находились рядом с демонессой в Инферно, когда недавно состоялось наше не очень удачное перемещение, закончившееся смертью Надежды и паникой Ангелины. Смотрел этот монстр на меня немигающим взглядом, и я — как эмпат, почувствовал от него не очень приятные эмоции.

— Ну и рожа у тебя, Шарапов, — доверительно сказал я существу по другую сторону двери. Подошел к двери — сбоку, резко закрыл смотровое окошко. Потом вышел из клетки безопасности, закрыл за собой тяжелый засов. После того как едва не нарвался на чужие когти, по коридору дальше шел аккуратнее. Заглядывать в другие камеры теперь не очень хотелось — и так достаточно увидел. Вскоре прошел мимо открытой камеры, где недавно случилась неприятность с Ядвигой, наконец дошел до конца коридора.

Заканчивался подземный проход довольно широкой площадкой — здесь было несколько закрытых дверей. Так же, как и все вокруг явный новодел — с замками, открываемыми по ключ-карте доступа, современными материалами. Еще здесь была лестница вниз. Вела она не так уж и глубоко по сравнению с той, по которой мы сюда спускались, здесь всего пара лестничных пролетов. Внизу на площадке тоже несколько дверей — похоже, подземная тюрьма имеет несколько уровней.

Вдруг у меня мелькнула мысль, что в этой тюрьме наверняка находится обслуживающий персонал. Камер я здесь пока не видел, но это не значит, что их нет. При этом — вокруг красное неяркое освещение; скорее всего это означает не экономный режим, как я сначала думал, а аварийный. Потому аварийный, что на время нахождения здесь нас с Ядвигой системы слежения в коридоре просто обрубили.

Правильно я догадался? Думаю, да.

С того момента, как исчезла Альбина я начал вести сам с собой диалог. Не хватает мне ее уже, как могу, заполняю пустоту. Так, ладно. Делать что? Ломиться дальше по закрытым дверям, обнаруживая себя или уходить отсюда?

— Да ладно! — негромко удивился я, вдруг увидев неподалеку на стене схему эвакуации.

Подошел, посмотрел. Да, как я и предполагал, глядя на лестницу вниз, подземная тюрьма двухуровневая, имеет несколько входов-выходов. Один из которых — судя по весьма подробной и понятной схеме, ведет прямо во внутренний двор заброшенной лечебницы. Моя догадка о том, куда и в кого садил на лестнице оставшийся неизвестным пулеметчик, все сильнее подтверждалась.

Задерживаться и осматриваться в подземной тюрьме я больше не стал, вернулся к выходу. Вернувший себе лицо шпик по-прежнему находился в отключке. Подхватил его под руки, чуть встряхнул — он пришел в себя, но не до конца. Поднимались мы с ним по лестнице с трудом, несколько раз останавливаясь для передышек. Во время подъема я так утомился, что серьезно затупил — когда перешагнул через порог, выходя в заброшенной церкви, дверь за нами захлопнулась.

Ч-черт, не подумал. Карты доступа у меня нет, так что снова в подземную тюрьму будет не попасть. Хотя с другой стороны — зачем оно мне? Надо решать с насущными вопросами. Первый и главный их которых — бежать отсюда, или нет?

Принимать участие в матче кровавого спорта — это одно. А вот сражаться с демонами мне как-то совершенно не хочется. Может быть просто уехать в Лондон, найти там Ангелину? Двадцать третьего сентября, опять же, дождаться. Альбина, показавшая мне приметный и узнаваемый жест, похоже выиграла схватку за тело. Вот только когда ее уносили, выглядела она совсем плохо. Надеюсь, быстро придет в себя. Но если нет, или если Ядвига вновь перехватит контроль над телом — черт его знает, чем все это может закончиться. Поэтому может и стоит рассмотреть вариант того, чтобы сделать отсюда ноги, пока на нас полчища адских тварей не выпустили?

В общем, похоже думать надо. И посоветоваться — Магнуссон у нас умный, может что подскажет. Таким образом, приняв промежуточное решение, я забросил безвольное тело окончательно вырубившегося шпика на плечо и вышел из церкви.

На улице уже светало — неплохо я так по времени погулял. Погода мерзкая — серость, мелкий моросящий дождик. Брр. Шел обратно я по примятой траве поля, по которой мы недавно шли сюда с Ядвигой в маске Ангелины.

Боже, как давно это было.

Шагалось непросто — шпик, несмотря на то, что худой, довольно высокий, веса в нем немало. К счастью, парни похоже уже давно искали меня по территории. Я даже половину пути еще не прошел, как меня заметили и оказались рядом. Все трое были облачены в бронекостюмы — довольно здравое решение, кстати. В бронекостюмах, кроме прочего, есть встроенные экзоскелеты, так что безвольное тело легко забрал себе да Сильва — без видимого напряжения, после чего мы гурьбой пошагали к «нашему» корпусу заброшенной лечебницы.

— Это кто? — спросил меня на ходу Магнуссон.

— Штефан, мой новый друг, — представил я бесчувственное тело.

Не знаю, почему назвал его Штефаном. Просто вот кажется, что подходит ему это имя.

— Где ты с ним подружился? — внимательно на меня глядя, снова спросил Магнуссон.

— О, это долгая история, — только и покачал я головой. — Давай я сейчас броню надену, оружие в руки возьму и все-все-все расскажу, окей?

Пока шпик валялся в бессознательном состоянии — в моей комнате, на моей кровати, кстати, я — после того как мне залили голову биогелем, переоделся в броню и рассказал остальном о произошедшем. Всем — в том числе и Гэндзи. Кажется мне, что если выставить его сейчас за дверь, то попытка примириться с ним (в интересах государства) успехом скорее всего не увенчается. И рассказывал я практически без утайки — не упоминая лишь роли Альбины в произошедшем.

Рассказал. Помолчал. Послушал мнения. Ясности не получил: вопрос «сваливать отсюда или нет» по-прежнему так и висел в воздухе, не теряя актуальности. Да Сильва, которому местная аура тяжелее всех, высказался однозначно за то, чтобы покинуть это место, типа повод есть. Гэндзи Маэда, которого аура не трогала, ответил на его слова презрительным взглядом. Магнуссон же предложил порасспрашивать шпика.

Приводить обессиленного подручного Ядвиги в себя оказалось непросто. Вопросы задавать получилось не сразу — сначала его накормили, напоили кофе и только потом устроили ему небольшой допрос в виде благожелательной беседы.

Звали нашего нового товарища Стефан. Я с именем почти не ошибся, надо же: Штефан в чешском произношении, Стефан в польском. Об этом мне сам Стефан и сказал — он, кстати, более-менее придя в себя оказался весьма общительным парнем. Впрочем, ситуация способствовала — когда рядом четверо вооруженных человека, один из которых (да Сильва) явно нервничает, двое (я и Магнуссон) серьезно озабочены сложившейся ситуацией, а еще один (Гэндзи) смотрит на тебя не мигая с каменным лицом, не каждый решится вести себя неприветливо.

Во время беседы — мы еще не успели перейти к основным вопросам, на ассистант Стефана поступило сообщение. Несколько меня успокоившее: Стефану предписывалось оставаться рядом с нами до окончания смертельного матча, после сопроводить в Лондон. Отдельно шло сообщение конкретно для меня: принцесса Ядвига передавала, что по причине плохого самочувствия завтра наш матч посетить не сможет, но ждет меня для встречи в Лондоне на следующий день.

Стефана, кстати, это сообщение не обрадовало — аура места и на него действует. Зато мне вот прямо хорошо зашло. Даже настроение поднялось. К Ангелине в Лондон могло и не получиться попасть, зато к Ядвиге (Альбине, вернее) теперь, надеюсь, получится. Еще меня порадовало, что — как минимум, в планах Ядвиги (или уже Альбины) после смертельного матча на следующий день я должен быть здоров и транспортабелен. Обдумав изменившиеся — с получением этих сообщений обстоятельства, я почесал затылок, стараясь при этом не задеть залитую биогелем рану.

— Стефан, друг. Раз уж ты остался с нами… — начал я после некоторого раздумья.

— Да, Дмитрий? — Стефан, когда я обратился к нему, сидел съежившись и сжимая в руках кружку с кофе. Холодно здесь, зябко. Даже в помещении — отопления нет.

— Стефан, а часто демонические твари из подземной тюрьмы принимают участие в смертельных матчах?