Живи и ошибайся 3

Это мой бывший крепостной Ванька давно ничему не удивлялся. Поначалу тоже глазами хлопал, выспрашивая, зачем нам подув, как у кузнецов, зачем столько стеклянной посуды и странных систем, в которых бражка в спирт превращается.

Лёшка активно подключился к оснащению лабораторий в клинике (у нас их там две). Получалось очень даже солидно и качественно. Изначально хотели стены хирургии и лабораторий покрыть белой настенной плиткой и столкнулись с проблемой. Вернее, с отсутствием запрашиваемого. Расписные изразцы для печей были слишком дорогими, да и мало их предлагали. Зато мрамор везли откуда-то с Дона по зимней дороге. Предположу, что камень был турецкий.

Мне, собственно, и не важно это. Главное, что мы его успешно напилили в виде плиток, а после декорировали им стены хирургии и лабораторий. Получилось дорого-боХато, но главное, что по санитарным нормам лучшее из возможного.

В хирургии полы были мраморные. А в лабораториях обошлись обычным камнем. В элитных палатах полы были из наборного паркета. Окна с двойными рамами. Обязательно душ и горячая вода. Если бы не денежные вливания графини, то мы бы и со средствами отца Нестора такую клинику не потянули.

Воды для клиники требовалось очень много. И близость реки не спасала. Вручную обеспечивать весь комплекс слишком трудоёмкое занятие. Будем делать насос. Водонапорная башня давно стоит, но для ее заполнения требуется более современные технологии. Очередной паровой механизм доставят с Урала не раньше середины зимы, а до этого времени воду придётся носить в вёдрах.

— И то верно! Займёмся научной деятельностью, — поддержал друг планы на ближайшее время.

— Пока Куроедова нет, — усмехнулся я. — Чтобы не успел присвоить себе чужие лавры.

— Не накаркай, а то примчится.

Можно сказать, что я всё же накаркал. И недели не прошло, как Ксенофонт Данилович заявился. Быстро выяснив у домочадцев, где я в настоящее время обитаю, поспешил в Александровку.

— Господа! Возмутительное дело! — чуть ли не с порога начал Куроедов, потрясая какой-то бумажкой.

Приглядевшись, я понял, что это столичная газета.

— Как вам это?! — продолжал негодовать Куроедов.

А мы трое (включая Иноземцева) вежливо слушали, надеясь, что не придётся подключаться к возмущённым воплям соседа.

— Ксенофонт Данилович, объяснитесь, — попросил Фёдор Иванович спустя минут пять.

— Вот! Смотрите! — протянул не только газету, а ещё и журнал Куроедов. — Кроуфорд Лонг, это американец. «Смочил полотенце эфиром и, когда пациент потерял сознание, удалил ему одну из кист».

— И что такого? — не понял я. — Разве мы не так описывали опыт?

— Именно что так! А этот Лонг идею операций с эфиром присвоил себе!

На этой фразе встрепенулся уже Иноземцев.

— Лонг же в Америке… — начал Лёшка.

— Наверняка наши статьи и публикации не читал, — поддержал я. — Потому и посчитал, что это его идея.

— Нужно в Европе больше печататься, господа, — вынес вердикт Иноземцев и присоединился к возмущениям соседа. — Безобразие! Перехватывать чужие открытия!

— Это не всё, — выудил второй «документ» Куроедов. — Как вам синтезирование анилина господином Зининым реакцией восстановления ароматических нитропроизводных действием сернистого амония?!

— И-и-и… — не понял ничего Иноземцев.

Хирург был далёк от области органической химии и не сообразил, что так возмутило Куроедова. Судя по сосредоточенному выражению лица Алексея, тот тоже на слух не уловил причину претензий.

— Наш метод синтеза анилина, — пояснил я. — До этого его получали из красителя индиго. Меня больше интересует, как профессор из Казани… Зинин же в Казанском университете преподавал? — уточнил я и продолжил: — Как он там после пожара смог что-то химичить?

— Вероятно, опыты производились раньше, — предположил Лёшка. — Ксенофонт Данилович, в любом случае вам нечего опасаться. Метод записан, запатентован, вы наладили производство, и свидетелей тому масса.

— Как подобное вообще могло случиться? — недоумевал Иноземцев.

Алексей начал расписывать подробно то, как научные открытия наслаиваются, дополняют друг друга и случаются прецеденты. Мне-то всё было понятно. Мы нагло своровали чужие открытия, воспользовались ими, но естественный путь развития никуда не делся.

— Срочно писать статьи, — повторил и засуетился Иноземцев. — У меня есть уже материал по плоским и кольцевым червям. Нужно углубить работу с позвоночными. Ваш совет с этим… э-э-электричеством феноменален.

— Электричеством? — заинтересовался Куроедов.

На самом деле опыт с лимонами позволял получить ток, которого лишь хватало на то, чтобы стимулировать нервную систему лягушки. Куроедову кратко объяснили, как из нехитрого набора в виде гвоздя, лимона (или уксуса), медной и цинковой пластинок можно получить немного того самого электричества. Но главное, застолбить за собой открытия по нервной системе.

Пообещав соседу лекцию чуть позже, мы занялись обсуждением того, что можно отправить в качестве статей для журналов в Европу.

— Так я вам не все рассказал! — снова воскликнул Куроедов. — Бунт же!

— Какой бунт? — задал профессор вопрос.

— Мужики на столицу пошли. Говорят, император войска послал на подавление. Я из Москвы спешно бежал на почтовых.

— Ксенофонт Данилович, давайте подробнее про бунт, — потребовал Иноземцев.

Ничего толком Куроедов разъяснить не смог. Он благоразумно поспешил убраться от тех мест восстания. Слухов ходило много. Требования бунтовщиков удивляли разноплановостью. Кто-то шел протестовать по поводу святого старца. Якобы того убили, и люди желали возмездия и казни виновных. Следующая версия была такая, что бунтовали крестьяне, требовавшие свободы и земель. Событий было столько, что Куроедов не смог разобраться. Единственное, что он был уверен в реальности восстания.

Не было в прошлой истории никаких восстаний. Уж я-то знаю. Проверял события 1842 года я досконально, выбирал для отца Нестора наиболее важные и пропустить информацию о бунте не мог. Получалось, что с этого момента наши предсказания уже не совсем достоверные.

Несильно меня это и расстроило. Батюшка сейчас больше претендует на роль целителя, а не пророка. Мы и клинику для этого возвели. Стоит сосредоточиться на обучении персонала, какие-то бунты нас не волнуют. Наверное.

Куроедов уверял, что восстание двинулось в сторону столицы. На местах крестьяне если и бунтовали, то немногие, у которых реально случился недород зерновых. На самом деле недовольных в России всегда хватало, включая обедневших дворян и помещиков. Из справочного материала мы знали, что на данный момент в стране две трети дворянских имений и две трети крепостных душ заложены в обеспечение взятых у государства ссуд.

Мне снова вспомнился Пушкин, который, имея одну-единственную деревеньку, заложил её вместе со всеми крестьянами, чтобы сыграть достойную свадьбу. Фьють, и нет денег! В течение нескольких дней профукал всю ссуду, а отдавать долг и выкупать крестьян ему было нечем.

В стране медленно и со скрипом развивалась промышленность, но помещики и дворянская молодёжь не могли или не хотели приспосабливаться к новым реалиям. Они продолжали выжимать все соки из крепостных, сами же вели паразитический образ жизни. Гоголь в «Мёртвых душах» очень точно изобразил существующий порядок. Это не критика помещиков. Это констатация фактов.

— Ждём, работаем, изучаем, — озвучил Лёшка план действий. — Бунт нас не коснётся. Они же в Петербург идут. Вот пусть там император и восстанавливает порядок. Знать бы, где отец Нестор и что с ним.

Я не думал, что слухи о смерти старца верны. В этом случае «Святой Николай» уже вернулся бы обратно. Скорее всего дед активно гоняет пароход, чтобы усмирить народные массы проповедями старца. По поводу же восстания и бунта против царя мнение я имел двоякое. Императору не помешает получить небольшую встряску и задуматься о благе народа.

Профессор Иноземцев, как истинный человек науки, был обеспокоен другими вопросами. Его серьёзно задели новости о «повторных» открытиях. Он желал опередить соперников и предоставить миру свои достижения. Лёшка в этом плане не отставал. Он намеревался выдать в ближайшее время классификацию групп крови. Нобелевскую премию за это он не получит, в связи отсутствием таковой. Зато застолбит за Россией право открытия.

Материала для этого вполне хватало. Оставалось расписать поэтапно все опыты и оформить простейшие таблицы совместимости и наследственности групп крови. На самом деле описания цепляли то одно, то другое. Эритроциты давно открыты. А практического применения этим знаниям нет.

Безусловно, Лёшке повезло в том плане, что он знал свою (первую) группу крови и мою третью. Это значительно ускорило процесс подбора реагентов. Далее Алексей красиво расписал, добавил иллюстрации и готов был отправить свои наработки в столицу или в Берлин.

И снова мы не знали, как поступить. Дойдут ли письма? Усмирили бунт или восстание продолжается? Добавляло беспокойства отсутствие парохода и каких-либо известий о нём. По этой причине я не спешил покидать Александровку. По реке новости быстрее доставят, чем по осенним дорогам на почтовых каретах.

Когда же десятого октября после обеда я услышал знакомое «ту-у-у…», испытал глубокое облегчение и радость от возвращения наших путешественников.

Встречать пароход, а вместе с ним старца Самарского, высыпали все жители Александровки. Даже слепые вышли, переспрашивая у бегущих, как оно и чего.

— Слава богу, слава богу, — радовался я, обнимая деда. — Как добрались? Не было поломок?

Вопросов, конечно, у всех было много. Отец Нестор привычно оглядел народ и, встав на приступочку, жестом показал, что будет говорить.

— Как батюшка наловчился управлять толпой, — невольно поделился я впечатлениями.

— Ты слушай, слушай, что он скажет, — похлопал дед по плечу и усмехнулся.

— Всемилостивейший государь Российский… — начал перечислять батюшка титулы Николая I.

Что именно повелевал император, не только крестьяне, но и я сразу не понял. Отец Нестор повторил царский манифест более доступными фразами.

Оказывается, все просроченные по ссудам имения и земли помещиков изымаются в пользу государства. Невыкупленные крестьяне переходят в разряд государственных и объявляются свободными. Остальные крестьяне, числящиеся крепостными у помещиков, в течение двух лет выходят из крепостной зависимости.

— А земля?! — выкрикнул кто-то из толпы.

Батюшка пояснил, что землю они могут взять в аренду у бывших хозяев или смогут уйти на новое место. К примеру туда, где конфискованные земли стали государственными. За использование наделов придётся платить, зато это гарантия, что никто не прогонит.

— Видел, какие дела творятся? — произнёс дед, внимательно отслеживая реакцию моих крестьян.

Пришлось мне занимать место отца Нестора и выступать, напомнив людям, что на самом деле я давно поощрял выход в мещанское сословие. В свете новых решений государя ничего в моих деревнях не изменится. Как жили, так и будут жить. Налог за землю введу, но и платить стану за оказанные мне услуги. Успокоил.