Давным давно была...

На стенку из маслопровода струйкой прыскало масло. «Пробит масляный бачок или трубопровод! Так, делаем все как учили! — сам собой руководил Илюха. — Найти в аварийном ящике кусок дюрита — резинового шланга, быстро разрезать его вдоль и забраться за мотор.»

«Так, пробит маслопровод. Черт! Брызгает во все стороны… Какое горячее… Епрст… на лицо…» — Илюха через голову скинул верхнюю часть робы — набросил ее на маслопровод так, чтоб горячее масло не летело во все стороны.

Сверху он наложил кусок дюрита (разрезанного вдоль шланга) и намертво закрепил все проволокой. В этот момент заглох левый двигатель. Катер по инерции дошел до причала… Десантники быстро стали выгружать мины и боеприпасы на берег, некоторые из них тоже были ранены, убитых не было — опять повезло. Пока шла разгрузка, моторист Кузнецов, при помощи Илюхи починил левый двигатель.

— Товарищ старший лейтенант! Оба двигателя в строю! — доложил Илья.

— Отлично! Оба полный! — катер пошел к выходу из бухты…

Два новых удара по корпусу катера: один снаряд разворотил скулу в носовой части корпуса — Вода хлынула в таранный отсек. Еще один — окончательно вывел из строя левый двигатель… Два матроса в трюме стали устранять течь.

Илья вылез из задымленного моторного отделения, прокашлялся, протер, щипавшие от дыма глаза, и ужаснулся: командир, механик, радист и боцман лежат без движения, а ТК-13 выписывает круги без управления. Илья принял решение…

Он взял какой-то ящик, поставил его под штурвал, сам встал на этот ящик — теперь было хорошо видно, куда вести катер… На помощь подошли еще 2 наших катера, они стали ставить дымовые завесы…

Илья вывел катер из-под обстрела, но он постепенно наполнялся водой. Из люка появился Кузнецов:

— Не дойдем, утонем!

Он с Петровым стал вытаскивать на палубу еще двоих раненых.

— Илюха… Илюха! — очнулся Чернов и оценил сложившуюся ситуацию. — Правь вон на тот камень, там мель…

Илья немного успокоился, когда корпус катера заскрежетал по камням. — «Все… не утонет никто!» Подошел мотобот МБ-93, самый «бедовый» юнга — Ванька Соколов и главстаршина Ткаченко были тут как тут.

— Ну вам и досталось! — первое, что сказал Ткаченко. — О! И «боцман» сбежал! А я думал, что только мой — бедовый… Это еще хлеще!

— Главстаршина, не угадал! Он теперь капитан! Это он катер на мель посадил…

— Да ладно? А как же докладывать — то? Под трибунал пойдет старлей, если командование узнает!

— Не узнает… я же на «губе» прохлаждаюсь и картошку чищу. — обозначил Илюха. — Товарищ главстаршина, вы уж, побыстрее меня до Кабардинки доставьте, чтоб я до смены наряда до «губы» добрался, а то ребятам за меня влетит…

— Не волнуйся, успеешь до развода и смены, мы вас на ТК-15 перекинем — он быстро домчит.

Илюха успел до смены наряда… Дежурный по комендатуре был очень зол на Илью, за его побег… Смену наряда Илюха встретил в работе по приведению в порядок общественного отхожего места…

Через 2 дня Илюха вернулся с «губы». Тут его и обрадовали, что в ТК-13 более 200 пробоин, из целого экипажа, на ходу — только трое (Кузнецов, Петров и он) и теперь он — боцман и ремонт катера на его ответственности. А Кузнецов — командир катера, до выздоровления Чернова…

Ходили проведать раненых из экипажа. Сказали, что двоих, скорее всего, спишут: боцмана и радиста, а остальных обещали поставить в строй.

— Илья, подойди ко мне, — попросил Андрей Андреевич. — Илюха, тут такая хрень… экипаж катера представили к орденам, но без тебя. Я подавал, меня чуть не пришибли: "нарушен приказ командующего флотом — юнгов на боевые не брать, а тут мальчишка на опаснейшей операции! Знаешь сколько голов полетит и твоя первая!" — Да мне это ровно, только выше — не пропустили — переписали. Ты уж меня прости, ничего не смог сделать…

— Андрей Андреевич, мы что, за ордена воюем? Еще заработаем. По сути ведь все правильно — не должно было меня там быть и меня там не было. Я в это время — гарнизонный гальюн на 10 мест драил… За чистку гальюна награды не дают, — улыбнулся Илюха.

Опять 25 за рыбьи деньги.

Кузнецов, Петров и Илюха прилагали все усилия, чтоб восстановить ТК-13. Выбивали, выклянчивали, проявляли чудеса флотской находчивости и смекалки, чтоб ввести катер в строй. Через 2 недели катер снова был на воде.

Прошел слух, что всех из экипажа представили к «Красному знамени», а на Чернова отправлено представление на «золотую звездочку». И Кузнецов, и Петров, чувствовали себя немного не в своей тарелке, когда приходило «большое начальство», жало им руки… а Илюху даже не замечало.

Обидно, конечно, но он сам так решил, чтоб не подставлять Чернова и экипаж.

27 сентября к Илье подошел Кузнецов.

— Слушай, Илья, тут такое дело…

— Дядь Леш, не мнись, говори, что надо сделать? Только сразу предупреждаю, в мазут больше не полезу, я пока отмывался, чуть себе кожу мочалкой не стер!

— Да какой мазут! В штаб тебя вызывают… к 15.00.

— Зачем? — напрягся Илюха.

— Не знаю, может брата нашли?

А вот теперь Илюха напрягся еще больше.

— Дядь Леш, я конечно маленький, но не на столько. Говори, что за проблема? Я, вроде бы, ничего не успел натворить.

Кузнецов вздохнул:

— Всех юнгов на берег списывают и отправляют в Тбилиси, в Нахимовское училище…

Илюха даже не знал, что и ответить… «Ладно, может отмажусь» — подумал он, развернулся и пошел к казарме.

— Илюх, ну ты чего? Куда пошел-то? — не ожидал такого Кузнецов. Он был готов ко всякому: крикам, воплям, плачу, истерике… но не к такому.

— Куда-куда? Собираться в штаб. Не в грязной же робе идти?

В штабе уже сидели шестеро юнгов, в том числе и Ванька Соколов.

— Всем здорово! Здорово, Вань. — поприветствовал всех Илья. Ему не особо радостно ответили.

— Здорово, Илюх. Все, на вечный прикол нас ставят…

— Не знаю, как остальные, а я еще повоюю…

— С кем повоюешь? Из Москвы какой-то полковник приехал. Сухопутный. Требует, чтоб всех юнгов на берег списали и учиться отправили, если нет 15 лет.

— Понятно. Ты что думаешь делать? — зевнул Илюха. Он для себя уже давно все решил, что и как будет делать, если его погонят с флота.

— Что решил… Я местный, я могу просто остаться и буду все делать как доброволец. Ткаченко уже сказал, что меня не сдаст…

Ребят стали по одному вызывать. Мальчишки заходили в кабинет гордые, с боевыми наградами, уверенные, что их — то по любому должны оставить, а выходили подавленные, и даже в слезах, которых не скрывали: «Как же так? почему их отправляют в тыл? Они же бойцы! Награды имеют! А их… в тыл.» С некоторыми были их командира. Они, как могли успокаивали ребят.

— Юнга Фролов!

— Я!

— Зайдите в кабинет!

— Есть!

— Давай, Илюха, «не пуха» … напутствовал Ванька, — я — следующий…

— Спасибо, — нестандартно ответил Илья.

Илья зашел в кабинет, доложил.

— Боцман ТК- 13, юнга Фролов, — представился Илюха.

На него смотрели 5 человек, контр — адмирал, полковник, 2 капитана 1 ранга и один капитан 2 ранга.

«Целый консилиум, будут звездочками давить и обламывать…» — понял Илья.

— Боцман? — удивился полковник.

— Да, товарищ полковник. Замещает на берегу раненого боцмана.

— А — а-а-… Тогда понятно. Значит так, юнга Федоров, согласно приказу Верховного Главнокомандующего, Вы выполнили свой долг до конца и направляетесь на учебу в Тбилисское нахимовское училище, окончив которое, Вы станете боевым офицером военно-морского флоте Советского Союза! — полковник сделал паузу, чтоб посмотреть реакцию и решить, как действовать дальше.

… А реакции не было.

— Вы все поняли, юнга? Завтра в 8.00, Вы должны быть подготовлены к дороге, с сухпайком на 3 дня.

— Никак нет, товарищ полковник. Я завтра с 7.00 до 19.00 занимаюсь ремонтом ввереного мне судна.

— Я разрешаю Вам, юнга, не заниматься ремонтом, а готовиться к отправке в училище.

— Не могу, товарищ полковник, я получил приказ и дал слово, что отремонтирую катер к возвращению командира из госпиталя.

— Он что, издевается? — Полковник посмотрел на присутствующих офицеров и контр — адмирала.

— Я тебе русским языком сказал: все, для тебя война закончилась, ты едешь в Нахимовское училище, приказ твоего непосредственного командира я отменяю.

— Товарищ полковник, не поеду я в Тбилиси.

— Как не поедешь? Это приказ! Ты в форме, значит — солдат, должен подчиняться приказам!

… - …Пороть таких наглецов надо! — донеслась фраза полковника из открывающейся двери.

Из комнаты штаба босиком, в трусах и тельняшке, вышел Илюха. Ванька опешил…

— Ванька, пойду в детдом… — ухмыльнулся Илюха.

… -Как не поедешь? Это приказ! Ты в форме, значит — солдат, должен подчиняться приказам!

Илья молча подошел к одному из стульев у стены, присел, расшнуровал ботинки, снял их…

— Чего это он делает? — не понимая, спросил полковник у морских офицеров.

Илья аккуратно снял фланку, брюки, сложил их. Остался в трусах и тельняшке… У полковника пропал дар речи. Морские офицеры и контр — адмирал, были более наслышаны о Илье Фролове с ТК-13, внутри души посмеивались над полковником… «Упрям, строптив, всегда имеет собственное мнение, не в ущерб поставленной задаче, предлагает другие пути решения задачи.» — это из характеристики на Илью. Но еще они немного знали о том, через что прошел мальчишка, прежде, чем попал на флот… В душе они понимали юнгов, если бы их, вот так отправили в тыл…

— Я без формы. Вашему приказу подчиняться не буду. В нахимовское — не поеду. Я от Школы юнгов на Соловках отказался 4 месяца назад. Отправляйте в детдом — оттуда сбегу на фронт. Разрешите идти?

Что там кричал полковник Илья просто не слушал… Что- то про присягу… Еще что-то…

— Остыньте, товарищ полковник. Не принимал он присягу — мал еще … — решил вмешаться контр-адмирал. — Илья, это не наше решение, это решение вышестоящего командования: всех отправляют в Суворовские и Нахимовские училища. Я знаю про то, что ты тоже был… тогда… на ТК-13 и спас его и весь экипаж. Тебя тоже представили к ордену, и ты его получишь в Нахимовском училище.

— Товарищ контр — адмирал… дело не в ордене. Мне надо попасть в Севастополь. Из Тбилиси это сделать сложнее… Я не поеду в Тбилиси. Разрешите идти?

— Иди, юнга…

— И это все? — возмутился полковник. — Что за дисциплина и воспитание у ваших «морячков»? Пороть таких наглецов надо!

— Не поможет, полковник, его уже пороли… Вы заметили у него шрамы на лице? А шрамы и полосы на ногах? Он тельняшку не снял, видимо, Вас и нас пожалел… Он был в гестапо. Им это не помогло…

Илюха продефилировал в таком виде из штаба. Где-то по середине пути к катеру его догнал посыльный, вернул форму и передал, что полковник выписал ему неделю «губы»… На «губе» Илья встретился с «бедовым» Ванькой — его тоже — «не уговорили…»

… К возвращению старшего лейтенанта Чернова, катер был отремонтирован.