Тревожная командировка 2

Глава 17

Зима закончилась. Птицы в лесу радовались солнцу весне и так сильно кричали, словно соревновались друг с другом кто лучше пропоет гимн возрождению всего на Земле.

Я шел по лесу, обходил остатки снега, я торопился нужно было собрать силки с дальних мест. Не хотел оставлять их на лето. Зарастут, потом будет не найти. А деду они еще пригодятся. Хотя может быть и не деду. За плечами у меня плетеный из бересты короб. В нем лежала еда и питье. Туда же я собирался складывать силки.

Как так получилось, что я заблудился даже не понял. Был наверно в своих мыслях. Солнце затянули тучи, и я не мог сориентироваться. Конечно, странно все это. Не должен был заблудиться. Видимо леший водил меня.

Пробовал считывать память предметов, в данном случае деревьев, но ничего не получалось. Наоборот, мне показалось, что лес насторожился, как будто я попытался влезть в его память. Я больше не стал пробовать. Да и вообще, когда находишься долго в лесу, то начинаешь с ним разговаривать. И такие темы обсуждаешь, что поневоле философом становишься.

Что это или кто это? Сознание леса, или леший вокруг ходит, с тобой разговаривает? Я не задумывался об этом. Просто старался не нарушать законы природы. Попробовать понять их и почувствовать, что можно, и что нельзя. Дед об этом немного говорил, но я его не понял. Он всегда употреблял такие непонятные слова, что я половину, а то и больше не понимал.

Когда я заблудился, то сразу проверил на месте ли спички, нож. Успокоился, сел на поваленную сосну и стал отдыхать. Начал прислушиваться к своим ощущения. На курсе нас учили доверять своей интуиции, по рассказам она часто спасала жизни.

Но ничего мне интуиция не подсказывала. Я мысленно тыкался по разным направлениям, она, зараза, молчала. Тогда я закрыл глаза и снова попробовал. Вроде бы что-то она подсказала. Но так слабо, что я не понял, это была интуиция или все-таки мой разум. А что разум может водить за нос, нас тоже предупреждали. Так вот верить этой подсказке или нет?

Я решил поверить и пошел в том направлении. Вроде бы шел прямо. Я прошагал километра четыре и начал чувствовать, что иду не туда. Одна моя часть запаниковала — придется ночевать в лесу. Другая часть стала успокаивать — ничего. Еще не так холодно. Нож есть, спички есть. Что еще нужно.

Я снова сел на поваленное дерево и навалился на стоящую рядом сосну и задремал. Снился дом. Мама что-то готовила на кухне, отец сидел и смотрел телевизор.

Неожиданно что-то темное и мрачное стало надвигаться во сне. Оно охватывало меня со всех сторон и грозило уничтожить меня. Таких кошмаров у меня давно не было.

Кое-как я разлепил глаза. Передо мной стояли два человека. Одетые в одежду из шкур, в меховых шапках они молча смотрели на меня.

Я хотел вскочить, но у меня не получалось. Тот, что повыше, показал широкой ладонью — сиди. Я подчинился. Состояние мое было наверно такое же, как у кролика перед удавом.

Они скорее всего были охотниками, потому что у меня появилось знакомое ощущение жертвы. Дело в том, что наш тренер показывал состояние жертвы и мы даже поднимали его в себе. Он говорил, что иногда состояние жертвы может пригодиться.

Однако сейчас ничего хорошего я не находил в том, что я жертва.

Фигура покрупнее повернулась к той, что поменьше. Неуловимым чувством я понял, что тот, кто поменьше это женщина. Они посмотрели друг на друга, потом старший кивнул, и они сели на другое поваленное дерево. И стали смотреть на меня. Я понял — они меня изучают. Как, каким образом они это делают, я не понял. Но разобрался почти сразу — они решают, что со мной делать. Насколько я им нужен, даже не им, а лесу. До меня стало доходить — это лесные люди. Не снежные человеки, а люди, которые живут в лесу. И живут сами по себе. И понятно, что они рассуждают с точки зрения целесообразности всего, что встречают на своем пути. Полезно, не полезно, нужно, не нужно.

Я можно сказать видел, как мужчина стоит перед выбором нескольких вариантов действий. Он мог оставить меня в покое, мог убить меня сразу, мог взять с собой, чтобы показать шаману. Хотя я тут же заметил оговорку, что мне не выдержать дорогу.

Я сидел и молчал. Решалась моя судьба. Вдруг я понял, мужчина выбрал вариант. Не в мою пользу. Женщина стала уже чисто практически оглядывать мою одежду, смотреть на мой короб.

Можно сказать, что я начал прощаться с жизнью. Да нет, мне, конечно хотелось жить, но вот внутри себя я уже не верил, что все будет хорошо.

Который раз в своей жизни я думал о смерти. Нелепость ее в который раз поражала меня. Как же так? Что-то случится и не будет меня. А как же мир будет без меня? Что будет дальше?

Мужчина начал подниматься с дерева и неожиданно замер. Он смотрел на что-то выше меня. Я поднял голову и увидел, что надо мной вьется поползень. Неужели тот самый. Птичка летала кругами надо мной и что-то кричала.

Мужчина снова сел на дерево и остановил рукой свою женщину, которая хотела взять мой короб. Он снова посмотрел в мои глаза, опять у меня все внутри замерло, потом он отвел взгляд в сторону и шумно вздохнул.

Скорее всего для него появились новые вводные. И он решил по-другому.

Поползень тем временем уселся на ветку надо мной и стал поглядывать на нашу троицу.

Странная пара встала, и мужчина показал рукой влево. Я понял, мне туда. Я сидя склонил голову в знак благодарности. Мужчина посмотрел на поползня и отвернулся. Он пошагал в другую сторону, за ним шла его женщина. Тихо и бесшумно они скрылись за деревьями. Я встал и определился куда мне идти. Поползень тем временем куда-то пропал.

Я шел в сторону дома и размышлял. А кто это были такие? Понятно, что это лесные люди, но кто они. Они не произнесли ни слова. Но как-то они поговорили между собой. Опять же поползень. Он-то какую роль сыграл в этой ситуации? Неужели они его послушали, и не стали меня трогать. А ведь я понимал, что они решали мою судьбу. И если бы не поползень, то лежал бы сейчас где-нибудь в кустах и глодали бы мои косточки лисы, да волки.

Много всяких вопросов было в голове, я старался отогнать их. Все равно пока ответов на них не было. А сейчас у меня была одна задача — добраться до дома.

Примерно через полтора часа вышло из-за туч солнце, и я сориентировался. Лесной человек правильно указал мне направление. Уже к вечеру я добрался до избушки. Когда я вошел, старик проснулся и испытующе смотрел на меня. Я решал, рассказать ему о встрече или нет. Наверно придется.

Сейчас мне уже казалось, что от старика осталось не так много. Его сознание изменилось, недаром он казался мне чужим. Будто что-то вошло в него, сидело в нем и наблюдало за миром. Чужой был в нем. И не факт, что он был лоялен к людям. Хотя кто его знает? Но противостоять старику я не хотел.

Дед меня встретил как всегда неласково. Он посетовал на то, что меня долго не было. Я попытался что-то объяснить, но он не стал слушать. Но когда я упомянул о двух странных людях, он подвинулся ко мне и начал расспрашивать.

Я подробно рассказал ему, не забыв упомянуть о том, что почувствовал, как меня собирались убрать. Дед в это время хмыкнул. Потом я сказал, что меня спас его друг поползень. Дед рассмеялся, что с ним случалось крайне редко.

— Понравился ты ему. Не думал, конечно. А может он увидел в тебе, то, что я не заметил, — рассуждал старик.

Я ждал, что он будет мне объяснять кто это такие, но на эту тему он начал говорить только на следующий день.

Он рассказал, что в этих краях есть лесное племя. Их не больше пятидесяти. Найти их нельзя. Они обладают способностью воздействовать не только на человека, но и на животных. Они почти не говорят, общаются мысленно. Почти все время меняют свое место пребывания. Питаются охотой и собирательством. У них очень сильный шаман, да они и сами как шаманы. Живут одновременно в трех своих мирах. Их миры совсем отличны от нашего.

Я понял, что это люди другой расы. Только вот как они сохранились до этих времен? Опять же я не знаю историю этого мира. Кстати, надо как-нибудь почитать. Тут я вспомнил, как Тома читала историю пятого класса. Я еще посмеялся над ней.

Я спросил деда, насколько они опасны. Он ответил так, — а вот река опасна, пропасть опасна, медведь опасен? Вот так и они. Это лес, и они часть его. Тебя хотели убить не они, а лес. И он же тебя почему-то оставил в живых. Может из-за того, что ты из другого мира.

Я промолчал. Да и что я мог сказать. Все равно скоро уходить. Дальше все продолжалось как обычно. Шли дни, недели, приближалось время, когда я покину этот лес, деда, эту избушку, что стала мне домом.

Наступила весна. Птицы запели. Лес потянул соки из земли, да сама земля словно проснулась от долгого зимнего сна. Я однажды почувствовал слой над землей. Он был более плотный чем обычный. Дед сказал Земля обновляется. Я не понял его, но он и не стал объяснять.

Как-то мы сидели и пили чай, и старик начал говорить.

— Ты пока забудь про золотишко. Нехорошее оно. Да и пока тебе оно и не понадобится. А не дай Бог у тебя найдут его? Сразу зароют тебя. Здесь это быстро. Народ падкий на золото.

— Пусть оно пока побудет здесь. Ты же в землю закопал его? — спросил дед.

— Ну да, — ответил я.

— Ну и хорошо. Почистит его Земля, а там можно и в дело пускать. Только дело должно быть хорошее. Доброе. Чтобы на пользу пошло.

— А ты понимаешь какие дела добрые, а какие нет? — поинтересовался старик.

— Ну наверно. Мне кажется, многие понимают, что такое хорошо, что такое плохо.

— А я вот тебе скажу, большинство не понимают. Делают что хотят сейчас, а что потом будет, хоть трава не расти. И никто не думает, что то, что он делает сейчас этим он меняет свое прошлое. Люди больше думают о будущем, а надо о прошлом. Исправь свое прошлое, и ты исправишь будущее.

Дед начал философствовать. В последнее время это стало происходить все чаще. Я вынужден был согласиться с ним. Ну дед прожил жизнь, опыта много, да и с духами сейчас общается. Но он часто говорит непонятное, я с трудом разбираюсь в его странной логике.

Я уже и забыл о золоте. Мои мысли были о другом. Как я сейчас буду в городе жить? Отвык. Снова придется разговаривать с людьми, а мне уже и неинтересно. Да еще с Томой надо встретиться. Прежде ее надо найти. Да вообще-то и домой хочется, год не видел свою семью. Как бы меня не похоронили там? Неизвестно, что организация сообщила моим родителям по поводу моего отсутствия.

На прощание дед дал мне сверточек. Маленький, всего-то с большой палец. И сказал, — сейчас не открывай, не время. Сам почувствуешь, когда надо будет открыть. Не боись, ничего в нем запрещенного нет. Это мой тебе подарок. И когда тебе плохо будет, ну совсем невмоготу, тогда и обратись к тому, что лежит в свертке, может быть это и поможет.

Ну конечно мне было очень любопытно что там в свертке. Но за это время я научился уважать старика, хотя большей частью и не понимал его.

Старик не провожал меня. Он с самого раннего утра ушел в лес и сказал, — ты тут сам разберешься. Мне недосуг с тобой разговаривать. Я, конечно, подозревал, что деду грустно со мной расставаться, но может быть это были только мои мысли.

Все мои вещи, а было их совсем мало, вошли в небольшой полотняный мешок. Я завязал его и сделал его на манер сумки. Что там у меня было? Деньги, которые остались, документы, блокнот, ручка шариковая, карандаш, смена белья, носки, дедов подарок вот — пожалуй, и все.