Тверской баскак. Том 4

* * *

Городская слобода начинается от середины холма. Низенькие, крытые соломой избенки смотрят на мир глухими черными стенами. Раскисшая от осенних дождей дорога чавкает под ногами налипшей глиной. Редкие встречные мужики опасливо жмутся к плетням, уступая дорогу незнакомым воям.

Поднимаю взгляд и окидываю взглядом островерхие колья городской стены.

«Так себе защита!» — Усмехаюсь про себя, но замечаю, что еще не так давно город был явно побольше.

Недалеко видны обгорелые остатки какого-то каменного здания, и еще можно различить линию фундамента другой, разрушенной и уже заросшей лопухами стены.

«Что ж! — Удовлетворенно хмыкаю про себя. — Жизнь продолжается! Страшная гроза прошла, и люди вновь поднялись, отстроились, и живут!»

Добираемся, наконец, до воротной башни. Из всей стены это самое добротное сооружение. Каменный фундамент, толстые бревна стен, островерхая крыша, крытая дранкой.

Ворота закрыты, но к нашему подходу отворяется калитка и навстречу выходят трое, все в кольчугах, кованых шлемах и при мечах. Оружие в ножнах говорит о том, что нас в городке ждут. Я уже посылал гонца с известием и получил приглашение. Эти трое скорее почетная встреча, чем досмотровый дозор.

Долю секунды старший из них тратит на то, чтобы пройтись по нам колючим взглядом, а потом, чуть склонив голову, представляется.

— Боярин и воевода города, Микота Гординич!

Отвечаю ему таким же наклоном головы.

— Консул Твери и Союза городов русских, Иван Фрязин!

Все так же закрывая своей широкой фигурой дорогу, тот хмурит брови.

— Чего хочешь от нас, Фрязин⁈

Это мне уже не нравится! У нас так не делают! По-русски как должно быть, ты сначала встреть, накорми, спать уложи, а потом уж и вопросы задавай. А так что же, неуважение!

Отвечаю ему жестко, глядя глаза в глаза.

— Что ж это ты, Микота Гординич, добрых гостей у порога пытаешь⁈ Али не по нраву мы тебе⁈ А может ты лично против меня имеешь что⁈ Так ты скажи, не таись!

Я специально перехожу на личности. Прием известный и очень действенный, ежели хочешь оказать давление на собеседника и резко сменить тональность разговора. Не ожидавший такого воевода даже чуть оторопел. Он, явно, хотел произвести впечатление своей строгостью, но вступать в конфликт, а тем более ссориться непосредственно со мной в его планы совсем не входило. Я уже хорошо отметился на Руси и личность достаточно известная. Меня могут не любить, даже ненавидеть, но слава моя такова, что связываться со мной желающих немного. Я допускаю, что в городе могут относится к моему появлению с опаской, но вот так сразу наживать в моем лице врага… Нет, на такое у местных духа не хватит.

Подтверждая это, нижегородский боярин отвел взгляд и посторонился.

— Проходи, консул! Князь и боярская дума ждут тебя!

'Вот это другое дело! — Иронично хмыкаю про себя и молча прохожу в калитку, не удостаивая боярина ответом.

Иду вперед, не дожидаясь оставшегося позади воеводу. Провожатые тут не нужны, центральная улица ведет к единственному двухэтажному терему, тут не ошибешься.

По эту сторону стены дома побогаче, но сапоги все также вязнут в грязи, крыши большей частью соломенные, и лишь изредка встречаются крытые дранкой скаты. Все это говорит о том, что город еще только-только встает на ноги после разгрома, и вся его богатая слава еще далеко-далеко впереди.