Тверской баскак. Том 4

* * *

Сидя на пне, терпеливо жду, когда полковой лекарь закончит перевязку. У меня рваная рана на правом боку и на левой руке. Он перетягивает мне бочину, не переставая ворчать.

— Надо бы зашить, консул! Ты и так крови много потерял.

Я и сам все знаю, эта потеря отдается слабостью во всем теле и головокружением, но забрать сейчас на себя единственного «медика» считаю неприемлемым. Слишком уж много вокруг бойцов кому помочь намного нужнее.

Морщась от боли, я немного иронично подтруниваю над собой.

«Ведь еще минуту назад ты ничего не чувствовал, ни боли, ни потери крови. Бежал, орал как и все! А стоило остановиться и все, сдулся!»

Бой уже закончился. Оба берега и река просто завалены мертвыми ордынцами. Когда их зажали с двух сторон, то в яростном ожесточении уже никого не щадили, а многие, кто пытался уйти по реке, тонули ниже по течению. Вырваться удалось лишь горстке степняков, но и за ними пошла погоня.

Подняв голову, вижу несущегося к нам всадника. Еще издали вижу, что это сам полковник Иван Заноза. Он резко осаживает коня возле меня, и его радостно-раскрасневшееся лицо без слов говорит мне, что новости у него хорошие.

— Там мои парни царевича ихнего взяли, — скалит он белые зубы, — чего с ним делать-то⁈

Тут он кивнул на валяющиеся на берегу трупы.

— К этим отправить, или ты с ним сначала поговорить хочешь?

Первой мыслью было махнуть рукой, мол кончайте со всеми, но усталость все ж таки еще не доконала меня, и я передумал.

Отрицательно покачав головой, чуть усмехаюсь.

— Тащите его сюда, может что интересное расскажет.

Полковник умчался к своим, лекаря я отправил помогать другим раненым, а сам, прикрыв глаза, остался сидеть на пенечке в какой-то прострации от упоения победой и непередаваемого ощущения человека, только что заглянувшего в глаза смерти.

— Ничего, поживем еще! — С легкой улыбкой поддерживаю самого себя и вижу, что Заноза уже возвращается вместе с еще парой стрелков, за которыми бежит привязанный к седлу пленник.

Остановившись в паре шагов, они спешиваются, а затем без лишних церемоний бросают царевича передо мной на колени.

— Вот, собака убечь хотел, но бог не попустил. — Иван ткнул хазарина сапогом. — Конь его ногой в кротовью нору угодил, тут мы его и повязали.

Вскинув на меня разбитое лицо, Аланай криво усмехнулся.

— Не прав твой воевода, консул! Не бежал я… Некуда мне бежать!

Искренняя горечь в его словах меня заинтересовала, но я не тороплюсь с вопросами, и степняк продолжает сам.

— Я всю орду здесь положил, этого мне все равно не простят! — Он еще подумал и добавил словно бы уже для себя. — А Берке уж точно такого позора не спустит.

Упоминание Батыева брата навело меня на мысль, что этот человек еще может мне пригодиться в будущей игре. Сейчас я был не в состоянии полноценно соображать, но все же решил с пленником не торопиться.

«Пусть посидит пока, — появилось у меня твердое убеждение, — авось и ему применение найдется!»

Найдя взглядом Ивана Занозу, говорю с легкой издевкой.

— Ладно, уж коли не зарубили сразу, пусть пока в цепях посидит, а потом решим, что с ним делать. Псам скормить, али польза от него какая будет!