«Золотой» конвой

— Товарищ старший лейтенант, машины пустые! Золота нет! — громко известил неизвестный.

В ответ непонятный набор слов. Наверное, ругались.

— В доме живые есть? — послышался требовательный голос.

— Нет. Все покойники, — докладывали Шнайдеру.

— Где офицер?

— Тут его нет.

— Все обыскать. Мне нужен язык. Слышали?

Дальнейшие действия диверсантов были понятны. Костик приземлился рядом.

— Бежим! — потянул призрак дружка к лесу. Они отбежали от сарая, а выстрелов так и не услышали. Карпов умер или просто потерял сознание. Зато в окошке появилось чье-то лицо, и раздался крик: «- Вижу двоих. Бегут к лесу!»

Несмотря на то, что Кузнецов был без обуви, а бегать босиком Володя никогда не любил, он все равно оказался впереди Митюшина. Тот одной рукой держа карабин, а второй схватившись за бок, еле перебирал ногами. Пришлось даже вернуться к нему.

— Можешь быстрее? — выразил свое неудовольствие гость из будущего.

— Кажись, меня подстрелили, — оторвал Костик руку от своего бока. Ладошка была в крови. Где-то совсем рядом послышалась немецкая речь.

— Беги в лес, я их задержу, — окончательно остановился водитель. Он отвел затвор карабина и удрученно покачал головой. Патронов оставалось на пару выстрелов.

— «Наган» где? — хотел знать Костя об оружии, которое дал Кузнецову.

— Обранил, — признался Володя, отведя глаза в сторону. Митюшин с осуждением посмотрел на товарища. Ни на что не годны эти потомки! Красноармеец достал из кармана гранату, которую выменял у Петрова на пачку «кэмела».

— Живым я им не дамся. Диверсанты в плен не берут, — открыл он для призрака одну тайну.

— Костя, может не обязательно оставаться? До леса совсем недалеко, — не разделял Кузнецов такой решительности к самопожертвованию.

— Почему должен бежать один я? Давай вместе. Всем ведь хочется жить.

— Конечно всем, — с какой-то затаенной грустью в голосе ответил водитель.

— Только мы сейчас умираем, чтобы жили вы. Фашисты от нас не отстанут, пока не получат своего. Возьми карту лейтенанта и беги. Запомни Володя, золото не должно достаться врагу. Эти ценности принадлежат государству. Карту передашь в Москву, кому надо, — напутствовал путешественника во времени Митюшин.

— А как же твои родственники? Кто о них позаботится? — напомнил Володька об их разговоре.

— Государство и побеспокоится, — исключил Митюшин всякую личную заинтересованность в кладе. На этот счет у Кузнецова возникли глубокие сомнения, но высказывать их было не к месту, и не ко времени. Противник наступал на пятки, а до леса еще надо было добежать. Спасибо Оленьке за обувь! — не совсем хорошо подумал о жене Владимир. Прижав карту к груди, призрак помчался к спасительному краю леса, каждый раз чертыхаясь, наступая на колючки и камешки. Он не обернулся, услышав два выстрела. В голове билась только одна мысль, убежать подальше и спрятаться. Наступив на сухую ветку, он, скорее всего, распорол стопу, потому-что острая боль пронзила все тело. Бежать дальше не было сил. Призрак присел к поваленному дереву, когда на опушке прогремел взрыв. Ему не надо было видеть, что там произошло. Все было и так ясно. Митюшин подорвал себя гранатой. Он живо представил себе этот эпизод, и от этого стало не по себе. Он бы явно не смог так сделать. Эх, Митюшин, Митюшин! Вот тебе и последний день полнолуния. Теперь понятно, почему нет сведений о конвое, после появления в районе Относово. Конвоя просто перестал существовать. Он последний оставшийся в живых, кто знал о трагедии. Теперь все стало на свои места. Вот только облегчения от понимания сложившейся ситуации нет. Красноармейцы погибли, а он с больной ногой и картой в руках, словно заяц притаился в кустах. Пора бы закончить эту историю и благополучно проснуться в теплой квартирке, с картой лейтенанта Карпова, а нет! Антураж не поменялся, и он продолжал спать там, тем самым подвергая себя опасности здесь. Кузнецов поднес к глазам светящийся циферблат часов. Ну почему не звонит будильник? Своим неосторожным движением он привлек внимание диверсантов, которые разыскивали последнего оставшегося в живых участника конвоя.

— Он здесь! — послышался радостный выкрик и, причем совсем близко от убежища Кузнецова. У мужчины холодок пробежал по спине. Нашли! Что теперь? Убежать не сможет. Еще чего доброго подстрелят. Что же делать? Карта! Им нужна карта. Лейтенант и Костя просили, чтобы она никому не досталась. Призрак покрутил головой. Взгляд остановился на дупле в стволе поваленного дерева. Недолго думая он сунул ценную вещицу в темное отверстие. А ведь заветная мечта была так рядом. Новая машина, квартира, дача, все уместилось в треклятом дупле. Один раз в жизни повезло и на, тебе! Когда осторожные шаги незнакомца послышались совсем рядом, мысли побежали в другую сторону. Что с ним сделают? Будут пытать, чтобы получить информацию о ценностях? Липкий страх парализовал все тело. Он не Зоя Космодемьянская и допроса может не выдержать. И за что ему это все? Когда у него под носом появился ствол автомата, призрак автоматически поднял руки.

— Я нашел его! — доложил диверсант неизвестно кому. Совсем рядом раздалась немецкая речь, и к дереву вышло двое мужчин в советской форме. Тот, что с кубарями в петлицах скептически осмотрел наряд Кузнецова.

— Ты кто?

Хороший вопрос. Вряд ли немцев устроит правда, да и кто в нее поверит? Он не в форме и мог сойти за гражданского. Что только это меняло? Диверсанты не берут пленных, так кажется, сказал Митюшин? Разница лишь в способе умереть. Могут просто пристрелить, как ненужного свидетеля, а могут и допросить с пристрастием и только потом пристрелить.

— Я помощник лесника, — соврал Кузнецов.

— Почему он так воняет свиньей? — принюхался командир диверсионной группы.

— Потому-что все русские, свиньи, — засмеялся его подчиненный.

— Это единственный свидетель? — разочарованно спросил Шнайдер у Шульца.

— Что он может знать? Мы провалили задание. Какого черта, ты полез с этими гранатами? Что теперь делать? Где искать золото? — возмущался Ганс.

— Господин обер-лейтенант, их старший что-то бормотал о карте. Может этот, — Шульц кивнул на призрака.

— Что-то знает?

Тут в разговор вмешался третий. Говорил на немецком, но постоянно кивал в сторону пленного. От этих кивков Володе становилось не по себе. О чем мог лепетать фашист? После полученной информации офицер более пристально присмотрелся к гостю из будущего.

— Ты был последним, кто разговаривал с вашим лейтенантом?

— Мы и не говорили вовсе. Лейтенанта ранило, и я с водителем вытащил его из под огня, — попытался оправдаться Владимир.

— Это они с напарником убили Генриха. Я узнал его по одежде, — теперь уже по-русски произнес третий. Нашлось, что сказать и Шульцу.

— Дружок остался прикрывать отход этого помощника лесника. Не странновато ли? Он последний кто видел лейтенанта, военные прикрывают его отход. Что особенного в этом деревенском парне? Вдобавок Генриха убили и не дали нам захватить всех врасплох.

Шульц схватил Кузнецова за подбородок и приподнял голову призрака.

— Как тебя зовут?

— Володя, — прошамкал конторский клерк.

— Кто ты такой Володя? Посмотрите на его часы?

Шульц бесцеремонно снял ценную вещицу с запястья пленного. Обер-лейтенант покрутил в руках трофей. Для помощника лесника было многовато. Наручные часы для советских граждан были роскошью, а тут вон какие дорогие! Плюс одежонка на парне явно не сельская. Шульц был прав, парень не простой. А может это именно он руководит операцией по перевозке ценностей? Агент государственной безопасности, только не в форме? Шнайдер кивнул своему подчиненному.

— Шульц, допроси, как следует этого Володю. Сдается он выдает себя не за того человека.

Долговязому диверсанту только дай волю. Судя по довольной мине, этот ублюдок имел садистские наклонности. На прямой вопрос, где спрятаны ценности, Володя ответить не мог, но знал, как это можно узнать. Первый удар по почкам заставил его распластаться у ног Шульца. Потом были наводящие вопросы, сопровождаемые не менее болезненными ударами. Когда ему въехали кулаком в челюсть и Кузнецов прилип к стволу поваленного дерева, он уже собирался рассказать о карте, чтобы избежать дальнейшего избиения.