Романов. Том 1

Глава 18

— Господа, я должен предупредить охрану рода, — заявил я, когда мы вышли на улицу.

— Повестку мы вам вручили, — кивнул безопасник. — Вы можете ехать на собственных машинах. Обвинения вам не предъявлено, никаких ущемлений ваших прав нет. Главное, не опаздывайте, княжич.

— Благодарю, — ответил я, ускоряя шаг.

Копия подписанного документа у меня лежала в кармане, оригинал находился у посланцев ЦСБ. Нужно теперь предупредить отца, вызвать нашего адвоката, и только после следовать на сам допрос.

Охрана выскочила из машин и, создав живой коридор, дождалась, пока я открою дверь и сяду на место. Ветерок потрепал меня за волосы и я, обернувшись на крыльцо ЦГУ, вздохнул. До лаборатории просто нужно дойти, но опять что-то мешает. Какое-то невезение…

— Виталя, звони отцу, — объявил я, залезая на заднее сидение внедорожника.

Связаться с отцом по срочному делу гораздо быстрее через охранника, а не через секретаря. Степан Витольдович, конечно, передаст сообщение, но лучше уж пусть князь получит информацию лично.

— Суд? — уточнил Слуга.

— Да, меня ждут на допрос, — ответил я, набирая номер Кристины.

Помощница ответила через пару секунд.

— Слушаю, княжич, — отозвалась она.

— Свяжись с нашими юристами, мне нужен адвокат, — сказал я.

— Князь уже распорядился, Дмитрий Алексеевич, — ответила девушка и тут же добавила: — Эльдар Талгатович уже ждет вас на месте.

— Спасибо, Кристин, — искренне поблагодарил я девушку, прежде чем закончить разговор.

— Княжич, ваш отец уже все знает, — отчитался Виталя, кладя свой телефон. — Велел спокойно ехать, там уже ваш человек ждет. Все под контролем.

— Тогда дави на педаль, — с улыбкой ответил я.

Виталя передал по рации план следования, и первая машина выкатилась с парковки. Мы двинулись следом, замыкающий пристроился позади, взвизгнув шинами. Машина ЦСБ, в которую сели безопасник и гвардейцы, вынужденно притормозила, пропуская нас.

Дорога до Кремля от ЦГУ была достаточно короткой, но мы трижды встали на красном. Горожане гуляли, спеша успеть ухватить последние солнечные деньки, а я обдумывал варианты для работы — все же от наличия и доступности оборудования очень многое зависит. Несмотря на то, что ЦГУ — первый вуз Русского царства, но и в нем нужно предварительно записываться на редкое оборудование. И наличие пропуска у меня на руках в этом плане не дает привилегий, они у всех там одинаковые.

— Княжич, подъезжаем, — объявил Виталя, как только первая машина выкатилась на парковочное место.

— Спасибо, — кивнул я, спускаясь с небес на землю.

Московский Кремль — огромный комплекс зданий. Отделения ЦСБ есть в каждом городе, в одной только столице их больше шестидесяти. Но дело с участием князей нельзя рассматривать в глухомани, только в кремлевском отделении.

Здесь моей охране уже вылезать не стоило, обеспечением безопасности занимались гвардейцы Кремля. Одно дело приехать под своей охраной, совсем другое — заявлять царю, что его меры безопасности недостаточны. Так что бойцы Романовых должны оставаться в машинах.

Бравые парни с оружием в руках открыли мне дверь. Шлемы, бронежилеты, тяжелые винтовки в руках, наплечники, набедренная защита. Маленькие ходячие танки, на самом деле.

— Вас ожидают, княжич, — объявил местный служитель порядка.

— Благодарю, — ответил я, вылезая из машины.

Дорогу искать не пришлось — перед крыльцом, куда мы подкатились, стояли несколько мужчин в деловых костюмах. Они что-то оживленно обсуждали, один молча дымил чуть поодаль, поглядывая по сторонам и часто присматриваясь к часам.

К этой группе я и направился. Наш юрист был среди них, и прямо сейчас активно жестикулировал, рассказывая какую-то байку из своего опыта. Я вспомнил его собеседника — прокурор Юго-Западного района.

— Эдуард Талгатович, — поздоровался я за руку с щуплым мужчиной в костюме с нашим гербом.

Юрист ответил на рукопожатие уверенно, весь его облик излучал жизнерадостность.

— Дмитрий Алексеевич, пройдемте, — указывая на дверь, позвал он.

Мы взошли по ступенькам, адвокат запустил меня первым, и мы пошли по коридору, проигнорировав дежурного в окошке. Тот лишь мазнул взглядом по нам, но даже голоса не подал — уже знал, кто и куда.

Мы свернули в нужный кабинет с вывеской «допросная». Помещение разделялось надвое, и мы оказались в первой комнате. В стене имелось широкое стекло — отсюда можно наблюдать за тем, что происходит, собственно, на допросе. С обратной стороны оно должно быть зеркальным. Также здесь имелись две лавки и стол для переговоров.

Юрист поставил свой кейс на стол и, поправив галстук, заговорил:

— Княжич, я здесь только для консультации, — предупредил он. — Обвинения нам не предъявили, это всего лишь проверка. Что бы из вас ни вытянули, без распоряжения суда задерживать вас не имеют права. Повестку?

Я вручил ему копию, и юрист бегло пробежал текст взглядом, после чего убрал в дипломат. Когда замки защелкнулись, Эдуард Талгатович продолжил:

— Итак, княжич, помните: если у вас есть причины для отвода от допроса, вы обязаны предупредить следователя, который проводит процедуру. Обязательно, Дмитрий Алексеевич, иначе могут предъявить позже иск уже от ЦСБ, — повторил он, приподняв палец для подчеркивания важности.

— Я вас понял, Эдуард Талгатович, — кивнул я.

Скрывать факт причастности к царским секретам я не собирался. Во-первых, это совершенно законно — заявить представителю власти, что ты к таковым причастен. Во-вторых, я не намерен раскрывать содержание этих секретов. По-хорошему, у следователя должен быть допуск к необходимому уровню, иначе мне придется ждать, когда таковой сотрудник прибудет.

— Дальше, — сказал юрист. — Когда на руках у вас будет заявление о том, что вас обо всем предупредили, прочтите все написанное. Если в своей речи следователь отойдет хоть от одной буквы на листе, сразу зовите меня. Впаяем такую компенсацию, что до конца своих дней будут нам должны.

Его бравада была лишь отчасти неправдой. Эдуард Талгатович уже выиграл несколько дел рода Романовых с таким результатом. Просто тогда мы не с ЦСБ судились.

— Обязательно, Эдуард Талгатович, — заверил его я.

— Еще одно, княжич, пока вы не прошли в комнату к следователю, — заговорил он, будто только что вспомнив. — Ваш отец велел оставить часы мне. Там какие-то жучки?

— Звукозаписывающие, передают прямо в княжеское облако, — кивнул я, размыкая браслет.

— И вы с ними собрались на допрос? — хмыкнул он.

— Нет, конечно, — покачал головой в ответ, — я и сам собирался их вам отдать на хранение. Просто не успел попросить.

— Правильно, — поддержал он мое решение, — иначе у них будет повод привлечь вас за попытку шпионажа. В другой день я бы и поработал с таким иском, но не в день смерти великого князя. Царь-Батюшка вас первым велит запереть для выяснения.

— Я это понимаю, — кивнул я, вручая ему часы.

Он сунул их в карман и кивнул мне на вторую дверь.

Повернув ручку, я вошел в помещение, освещенное парой ламп дневного света. На одном из двух стульев уже сидел следователь. Рядом с ним покоился стационарный телефон, а под рукой рабочие папки, верхняя — с моим личным делом.

— Здравствуйте, — кивнул я, вставая возле второго стула.

— Княжич, присаживайтесь, — указав на сидение, распорядился сотрудник. — Я — дежурный следователь Прохоров Михаил Анатольевич. Я расскажу вам, как проходит процедура, затем вы подпишете бумаги, что я вас обо всем предупредил, и только после этого мы приступим к работе.

Я занял предложенное мне место, и сразу же перешел к делу.

— Я должен вас уведомить, Михаил Анатольевич, что являюсь носителем государственной тайны, и вам нужно получить разрешение на допуск к этим сведениям, — заявил я, глядя в лицо собеседника.

Следователь хмыкнул, явно сбившись с привычного протокола.

— Благодарю за предупреждение, княжич, — сказал он и тут же поднял трубку телефона. — Это Прохоров. У меня здесь княжич Романов Дмитрий Алексеевич, и у нас тут «СС-2». Хорошо, жду.

Допрашивать меня они могут только с позволения царя, так как придется ковырять мою голову очень глубоко, и разговор с государем при этом обязательно всплывет. И не факт, что простого следователя решат допустить к конкретно этому секрету. На отмену распоряжения суда рассчитывать не приходится, но его могут заменить кем-то вышестоящим. Вешать на рядового дознавателя государственные секреты — не слишком полезно.

Мы просидели в тишине пару минут, прежде чем телефон на столе зазвонил. Следователь взял трубку после второй трели.

— Прохоров, — сказал он и стал слушать длинную тираду, отголоски которой долетели до меня даже без усиления слуха.

Взглянув на бумаги перед собой, он полистал их и озвучил:

— Дело передала нам майор Ростова, — как только он это произнес, ему пришлось отодвинуть трубку от уха — так там орали. — А я тут при чем? Мне передали документы, я исполняю приказ.

Теперь разговор пошел более спокойно, но прислушиваться я уже не стал. Если уж царица смогла убрать великого князя со всей семьей, майор либо уже покойница, либо теперь служит исключительно моей тетушке.

— Есть, — наконец, когда на том конце выдохлись, ответил следователь и положил трубку.

Несколько секунд он молчал, глядя на аппарат, после чего повернулся ко мне.

— Княжич, в вашем допросе больше нет смысла, суд снял с вас обвинение.

— Почему? — удивился я.

— Боярин Николаев во всем сознался, вас нет причин подвергать болезненной процедуре допроса, — пояснил тот. — Прошу прощения за доставленные неудобства. Вы свободны.

Я поднялся со стула и кивнул.

— Спасибо за ваше время, господин Прохоров. Но почему меня вообще сюда повезли, если распоряжение уже вышло?

Он скривился и махнул рукой.

— Мне передали только ваше дело и приказ провести допрос по всем правилам. А прислать приказ об отмене, видимо, никто не подумал. Теперь такой кавардак в ЦСБ, еще долго будем разгребать.

— Вот как?

— А вы не слышали новости? — хмыкнул тот. — Генерал-лейтенант погиб, нового главу службы еще не назначили, а исполняющий обязанности когда еще со всем разберется? У вас, княжич, простите, не такое уж и важное дело, чтобы его в первую очередь проверять. Вот и вышла накладка. Так что еще раз прошу прощения за это.

Он повел рукой, обводя кабинет, и я вновь кивнул, после чего направился к выходу.

Может быть, не так уж все плохо в ЦСБ, попадаются среди них нормальные люди. Ведь мог наплевать на мои слова, влезть в черепушку, а потом уже думать, что теперь делать. Восемнадцатилетний мальчишка и государственные тайны — ну кто бы в это поверил, если серьезно? Тем более в лежащем на столе Прохорова досье я выставлен прожигателем жизни и лоботрясом.

Юрист кивнул мне, когда я закрыл дверь, и вручил часы обратно.

— Вот видите, княжич, я же сказал, все пройдет без сучка и задоринки, — улыбнулся он.

— Вы знали, что дело уже закончено, и никакого допроса не будет?

— Конечно, думаете, почему здесь нет князя? — вопросом на вопрос ответил тот. — Сегодня целая пачка судебных распоряжений пошла в измельчитель — Николаев, считайте, треть Свободной партии похоронил. До мелких дрязг сейчас никому дела нет.