Ликует форвард на бегу СИ)

— Не хами, Малой! — Качалин недовольно поморщился, сидя в своем кресле. — Дело серьезное. Изволь ответить.

Артист, с невольным восхищением отметил про себя Данила. Малых и Больших Академических театров, не меньше. Можно подумать, глядя на старшего тренера сборной со стороны, что тот и в самом деле ничего не знает о произошедшем накануне конфликте.

— Неудачно пробил по мячу на тренировке, — послушно повторил юноша. — Вы же сами там были и все видели.

Гранаткин бросил короткий взгляд на безмятежного «дедушку Гаву», усмехнулся и жестом призвал своего кипящего от возмущения коллегу успокоиться.

— Ладно, коли так, — неожиданно легко завершил он импровизированный блиц-допрос. — Иди пока обратно, на свое место. — И с легкой угрозой добавил. — После игры договорим.

Мельник недоуменно пожал плечами, развернулся, и пошкандыбал по проходу между креслами. Дурдом «Ромашка». На выезде! Если подумать хорошенько, ничего ведь особенного не произошло. Ну да, повздорили футболисты на тренировке, потолкались потом маленько, ну и что? Обычное дело. В сборной ведь собраны лучшие игроки страны, лидеры своих клубов — естественно, что порой амбиции и желание показать, кто здесь «царь горы» зашкаливают. Стая, она и есть стая. И всегда готова накинуться на неудачника, если вдруг «Акела промахнулся!»

— Данила, ну-ка, сядь со мной, посмотрю на твою мордуленцию, — окликнул проходящего мимо юношу доктор команды Олег Маркович Белаковский.

— Да нормально все, — отмахнулся Мельник. — Подумаешь, пара ссадин и царапин.

— Я с тобой по другому поводу хотел поговорить, — улыбнулся врач, слегка понизив голос. — Сам ведь спрашивал.

— О, это резко меняет дело, док! — обрадовался Данила и немедленно плюхнулся рядом с Белаковским. — Я ведь правильно вас понял, мы про удары в определенные точки?

— Про них, — согласно кивнул врач. Задумчиво потеребил мочку уха и негромко сказал. — Задал ты мне, брат, задачку. Я вчера, пока мы еще в Москве были, позвонил кое-кому из своих давнишних армейских знакомых и озвучил им твои пожелания. Не знаю, в курсе ты или нет, но после войны довелось мне возглавлять медицинскую службу в десантном полку на Дальнем Востоке, так что общался вполне предметно с товарищами вполне себе знающими. Те еще головорезы!

— И что они ответили? — нетерпеливо осведомился форвард.

— Собственно, тоже сначала очень удивились, откуда у тебя такие странные познания. Даже хотели вытянуть на беседу и потолковать в подходящей случаю обстановке вдумчиво, обстоятельно.

Лицо Мельника вытянулось.

— Хрень какая-то! Что я им, шпион какой-нибудь? Объяснил ведь вам, почему вдруг тема эта стала интересной! — растерянно сказал он.

— Да расслабься ты, — засмеялся Белаковский, явно наслаждаясь его реакцией. — Никто тебя ни в чем не обвиняет. Просто…больно уж вопрос ты неожиданный поднял. Вот люди и напряглись. А если подытожить, то по здравому размышлению они рекомендовали обратиться в собственное ведомство. В пограничных войсках наверняка нужные тебе специалисты имеются.

— Ладно, и на том спасибо, — разочарованно скривился Данила, облегченно переводя дух. — Будем искать.

Накануне, после того, как футболисты сборной провели легкую вечернюю тренировку, и дело уже близилось к завершению, на поле неожиданно вспыхнул конфликт. Защитник Капличный довольно грубо подкатился под Данилу. Что называется, сразу и в ахилл, и в поясницу. И Мельник лишь каким-то чудом увернулся в последний момент.

— Ополоумел⁈ — зло крикнул он, сжав кулаки. — Смотри, что делаешь!

— Поплачь еще, — не остался в долгу армеец. — Балетом в Большом театре занимаются! Ты бы сходил, посмотрел, говорят, Бес у вас большой любитель тамошних спектаклей!

— Что ты сказал? А ну, повтори! — попер на него буром Мельник.

— Хорош, парни! — вклинились между ними товарищи. — Нашли время и место. Качалин смотрит!

— После договорим, — многозначительно пообещал Капличный, прожигая молодого форварда ненавидящим взглядом.

В итоге, «беседа» продолжилась в раздевалке. Защитник без предупреждения швырнул в Данилу бутсой, едва они переступили порог, а тот ответил сокрушительным нокаутом. Тоже мне, САФ выискался[1]! Но тут подключились одноклубники Капличного — Афонин с Шестерневым, у которых после очных встреч их клубов в чемпионате страны тоже имелись обидки и некоторые вопросы к юному нападающему — и начался второй раунд.

— А мне Гавриил Дмитриевич и заявляет: «Не лезьте, доктор, пусть ребята поговорят», — улыбался Белаковский, обрабатывая Мельнику разбитую губу. — Мы с ним возле раздевалки стояли, слушали, как вы там «говорите». Шум, гам, грохот! Страшное дело. А заходить он запретил строго-настрого! Дескать, вот закончат, так сразу, как врач, и разберетесь, что к чему. Помощь первую окажете, в чувство приведете, если потребуется, швы наложите. Но пока ни-ни!

— Да там и правда ерунда была, — усмехнулся Данила и тут же зашипел, точно кот. — Черт, жжет как!

— Терпи, казак, атаманом будешь, — расхохотался Олег Маркович. — У твоих противников тоже, знаешь ли, синяков хватает. Но жить и играть будут!

— Я их бил больно, но аккуратно, — Мельник слегка изменил фразу из «Бриллиантовой руки». — Кстати, док, а вот скажите: есть ли какие-то приемы рукопашного боя, чтобы противника ткнуть в какую-нибудь болевую точку так, чтобы внешне никаких следов, а он валяется и не может с тобой драться?

— Это что, вдруг, тебе в голову такое пришло? — насторожился Олег Маркович. — Хочешь, чтобы я тебя научил, как товарищей по сборной незаметно калечить⁈ Да ты за кого меня принимаешь⁈

— Вовсе нет, — фыркнул Мельник. — Нужны они мне. Тут другое.

— Ну-ну, — сухо произнес Белаковский, глядя на него с явным подозрением. — Излагай.

— Не знаю, видели вы наш матч с «Миланом» или нет, — Данила осторожно потрогал распухшую губу. — Ай, черт, больно! Но там меня все время доставал их центральный защитник — Шнеллингер. Та еще скотина! И, главное, как раз бил все время исподтишка. Судья только отвернется, так этот фашист недобитый мне сразу — то кулаком в бок, то бутсой по лодыжке. Замучил, сволота! А нам ведь Константин Иванович специально фильм об игре с немцами в полуфинале на английском чемпионате показывал — видели, как этот бандит Число спровоцировал и под удаление подвел. Категорически отвечать запретил.

— Понятно, — задумчиво побарабанил пальцами по столу врач. — А кто тебя надоумил в определенные точки бить?

— Подумаешь, бином Ньютона! — насмешливо фыркнул Мельник. — Сколько раз молоточком по коленке стучали? Не дурак ведь, понимаю, что целитесь в особое место.

— Вон оно что, — меленько закивал Белаковский. — Хитер ты, братец.

— Так что, поможете? — с надеждой посмотрел на него Данила.

— Попробую, — уклончиво ответил доктор.

Как выяснилось позже, вариант не прошел. Жаль. Но, еще не вечер!

В Белфасте игроки и тренерский штаб советской сборной изрядно удивили встречающих их журналистов и фотокорреспондентов прежде всего своим внешним видом: специально для таких случаев были пошиты фирменные синие пиджаки и серые брюки.

— Red Army! — прошелестело в толпе.

— Чего это они? — удивился Еврюжихин, спускаясь по трапу следом за Мельником.

— Думают, что это у нас форма армейская, — сообразил Данила. — Лопухи!

— Вот идиоты, — засмеялся Генка. — Скажи им, что мы не ЦСКА, а «Динамо»!

— А ну их к лешему, — лениво отмахнулся нападающий. — Пусть болтают, что хотят. Кстати, что там на политинформации втирали, что у них здесь чуть ли не гражданская война идет? Сколько не смотрю по сторонам, так везде тишь да гладь, божья благодать.

— Ага!

Но пока ехали до отеля «Конвей», где должна была разместиться сборная СССР, мнение по поводу местной обстановки у Данилы резко изменилось. Через окна автобуса он заметил построенные на улицах то тут, то там баррикады и множество армейских патрулей.

Особенно врезалась в память картинка прячущегося за двумя совсем еще крохотными ребятишками английского солдата с оружием наизготовку. Бр-р!

— Звери! — выкрикнул со злостью Женя Ловчев, сжимая кулаки. — Натуральные звери! Разве можно так — за детей, как за живым щитом?

— Уймись! — угрюмо посоветовал ему прикрепленный к команде чекист. — Не провоцируй международный скандал. Ходи, молчи, улыбайся. Без тебя разберутся.

— Да я…

— Ловчев, сядь на место!

Женька нехотя опустился на сиденье. Насупился, отвернулся и едва слышно продолжил бурчать что-то себе под нос. Совсем, как Юрка Семин, улыбнулся краешком губ Данила. Тот тоже почти всегда ходит и бубнит: бу-бу-бу! Вот бы их нос к носу свести и посмотреть, кто кого перебубнит?

— О, глянь, это же Бест? — толкнул его легонько в бок Еврюжихин. — Вон, на плакате.

— Где? А, да, точно, именно он. Магазин мужской одежды, вроде бы, рекламирует. Ха, а это ведь его собственный магазин.

— Ничего себе! — поразился Геннадий. — Живут же люди. Интересно, кому «дедушка Гава» поручит его опекать?

— Думаешь, сыграет в персональную защиту?

— К гадалке не ходи!

— Хм, — задумался Мельник. Прикинул и так, и эдак. — Знаешь, если мы в самом деле окажемся от игры в атаку, тогда я особых вариантов не вижу: Реваз с Капличным в персоналку, Шестернев — на подстраховку.

— Хочешь сказать, что выберет тактику в пять защитников? На фланги кого — Ловчева с Афониным?

— Вполне вероятно, — медленно кивнул Данила. — Вспомни, примерно такой состав на последней двусторонке был. И Капличный против меня играл постоянно. Явно ведь от Качалина задание такое получил. Кто там у ирландцев есть — длинный и мощный?

— Дуган. Да, точно, Дуган.

— Во-во, значит, он против него и выйдет.

— Погоди-ка, — призадумался в свою очередь одноклубник. — Это что же получается, мы с тобой в запасе? На тренировках-то все время в другой команде играли.

— Получается, так, — пожал плечами Мельник. — Но ты не переживай раньше времени, сборная только-только сыгрывается и Качалин, похоже, еще и сам не очень понимает до конца, кто ему нужен в основе, а кто — на лавке. Думаю, нам с тобой обязательно представят шанс показать себя.

— Ну, тебе-то уж точно, — поморщился Еврюжихин. — Как-никак, лучший бомбардир чемпионата.

— Брось, — вздохнул Данила. — Вот увидишь, в основе все равно не выйду.

Но на следующий день молнией полыхнуло известие о том, что матч вообще может не состояться! После утренней легкой тренировки на великолепном поле стадиона «Винздор-парк», футболисты советской сборной тихо-мирно прогулялись по вполне респектабельным кварталам возле отеля, прошвырнулись по магазинам, удивившись заоблачным ценам, и вечером, после второй очень напряженной двухчасовой тренировки, сидели дружной компанией в холле отеля. Вот тут-то диктор новостной программы вдруг ошарашил телезрителей, сказав, что, дескать, аж в парламенте решается вопрос: играть или не играть?

— Как это? — удивлялся Володя Мунтян. — Что значит, то ли сыграем, то ли — нет? Малой, ты точно все перевел, ничего не напутал?

Данила помотал головой.