Боярин

19

А жизнь-то моя наладилась, спал я здесь же. Мне дали несколько облезлых овечьих шкур, на них и спал, ими и укрывался. Кормили тоже грех жаловаться, дважды в день. Голодным не оставался, а ещё уговорил оставить мне помощника. Без него трудно, а так он разогревает горн, работает на мехах и вообще на подхвате. Парня приводят утром и к вечеру забирают. Он обычной славянской внешности, но к сожалению немой. Нет, язык у него на месте. Просто не говорит, мычит и показывает жестами. У меня есть некий опыт общения с такими, поэтому общий язык нашли. А меня парнишка понимает. Раньше он баранов пас, ходил голодный, а сейчас я подкармливаю. На мне пока не экономят.

Я уже недели три здесь. Хожу свободный, так, за мной присматривают — не более. Ну это и понятно, приковывать кузнеца — глупо, освободится в любой момент. Убежать не просто, у меня даже обуви нет. Та, что дали взамен сапог, развалилась при переходе. Местность здесь полустепная, открытая и вокруг одни степняки. Я конечно убегу, но предпочитаю хорошо подготовиться. Наступает осень, по холоду я не сбегу, нет подходящей одежды. Поэтому надо дёргать отсюда в ближайшее время.

— Иди сюда, малышка, — я присел, приманивая девчушку годиков трёх.

Забавное и симпатичнее создание с карими блестящими и страшно любопытными глазами. Девчушка уже не в первый раз подходит и наблюдает в сторонке. Я протягиваю малышке кусочек лепёшки, а той и хочется и мамка не велит. Но не удержалась, маленькими шажочками приблизилась, всмотрелась в меня, склонив мордашку набок, как птичка. Решив, что мне можно довериться, она сделала стремительный бросок и выхватила из руки заманчивое лакомство.

Отскочив на несколько метров стала кусать мелкими зубками чёрствую лепёшку.

Неожиданно из соседней юрты выскочила девушка, лет пятнадцати на вид. Типичная славянка откуда-нибудь из-под Пскова с соломенного цвета волосами и довольно милая. Усмотрев около меня малышку в несколько прыжков подбежала и схватив ту за руку, поволокла в юрту.

Понятно, юная наложница местного богдыханчика и плод их связи.

Стало противно и я заторопился вернуться к работе.

Осень стоит тёплая и я решил бежать. К этому я почти подготовился. Из кусков кожи смастерил себе чоботы, не верх кожевенного искусства, но лучше, чем ничего. У меня имеется мешок, куда я сложу отложенную еду и кое-что из необходимого. Несколько кусков жаренного мяса, лепёшки и глиняный сосуд с водой, вот и всё, что удалось отложить и припрятать. Туда же пошёл меньший молот, другого оружия у меня нет. Есть правда нож, который сделал из полосы дрянного железа. Как оружие не подойдёт, а вот порезать мясо — пожалуйста.

Дождавшись, когда опустится темнота, я накидал заготовленных тряпок на ложе и накрыл их шкурой. Две шкуры взял с собой, по ночам то уже прохладно. Эта ночь лунная, поэтому я рассчитываю пройти с десяток вёрст до утра, когда меня схватятся.

Когда миновал поселение, на меня накатила эйфория. Хотелось бежать, раскинув руки и вдыхать такой желанный воздух свободы.

Направление я определил заранее. Мне показалось правильным идти на юго-запад. Наверняка меня будут в первую очередь искать на северном направлении. А я их попытаюсь обмануть.

Постепенно притерпелся к темноте и выбирал дорогу, главное не сломать ногу в темноте. Несколько раз падал, когда попадались ямки, но я упорно шёл в выбранном направлении. Трудно сказать, сколько я прошагал к утру. Но не мало. Как и запланировал, нашёл густые кусты и укрывшись шкурой завалился спать. Проснувшись после полудня перекусил и принялся наблюдать за округой. Меня успокоил тот факт, что только раз вдалеке проскакал всадник. Как начало смеркаться, я продолжил путь. Направление скорректировал по закату солнца. К утру опять присмотрел подходящее место в рощице и уснул.

Да, меня подвела нетерпеливость. На следующий день я не стал отлёживаться днём, выспавшись решил выдвигаться. И ведь вроде стерёгся, но когда меня внезапно окружил десяток всадников, а среди них мой бывший хозяин, я просто сел на землю. Убегать в степи от опытных людоловов смысла нет.

Вечером меня сильно избили, привязали к бревну и стегали плётками, пока не отключился. А потом оставили так привязанным, утро я встретил без энтузиазма, но меня оставили в покое, поначалу я радовался этому, потом стала донимать дикая жажда. Да и спина горела огнём, после обеда стало совсем хреново и я опять отрубился.

А на следующее утро обнаружил себя привязанным к тележному колесу, меня даже напоили. Это порадовало, значить убивать сразу не собираются. Даже спину смазали вонючей мазью. Вскоре меня заставили лезть в повозку.

Дальнейшее слилось в длинную череду мытарств. Как я понял, меня перепродали другому. Относились ко мне, как к опасному преступнику. Постоянно связанный и под присмотром. Меня передавали от одного торговца другому. В итоге присоединили к дюжине таких же страдальцев.

Легче пошло, когда нас подвели к великой реке Итиль. Посадили на судно и мы поплыли вниз по течению. Плыть — не идти пешком. Вот только от тугих пут и неподвижности затекали конечности. Я мог только строить предложения, куда мы движемся. Волга впадает в Каспий.

Уж не к персам нас ли гонят? Мысли о побеге меня преследовали, но пока возможности не было. Я опять переживал свой неудачный побег. И понял, что он был обречён на неудачу. Ну поймали бы меня на пару дней позже. В степи, без знания местности я был обречён.

Мои предположения насчёт Каспия не оправдались. В один не очень прекрасный день нас высадили и опят погнали сушей, на запад. Хорошо, что в дороге в принципе голодными нас не оставляли.

Я познакомился со своими товарищами по несчастью. Всех объединяло одно, особо дохлых не было. Четырнадцать человек молодого и не очень возраста. Но все крепкие, бывшие гриди или даже княжьи дружинники. Были и просто наёмники. И почти все имели тот или иной грешок, пытались удрать из рабства или конфликтовали с хозяевами.

— Да продадут на бои. Поганые любят на потеху травить зверей или заставлять людей драться друг с другом.

Это убеждённо заявил мужчина неопределённого возраста с обезображенным лиловым шрамом лицом.

— Не, на галеры продадут, я верно вам говорю, — влез в разговор обычно молчавший крепыш.

Народ пошушукался и приготовился спать. Нас привычно привязали длинной верёвкой друг к другу. А я постарался оказаться поближе к тому крепышу.

— Слышь, и как там на галерах?

Тот, к кому я обратился, недовольно скривился, — ну как, гиблое дело. Рабы на галерах долго не живут. Жрачка гнилая, приковывают к скамьям, а расковывают только трупы. Гадишь под себя, живёшь от команды до команды. Вот и вся жизнь. Если повезёт, захватят штурмом корабль пираты и возьмут в команду подходящих. А так — как забегала команда галеры, сразу начинают всех угощать кнутом. Значиться надо браться за вёсла. Если судно потопят, то все идут на дно. Такие вот котята.

Да, картинка ужасная. Я читал про гребцов — каторжников с галер во времена древнего Рима. Так и писали.

Для себя решил, что ежели такая участь мне предстоит, то всё сделаю, чтобы быстро сдохнуть. Желательно не одному.

Это судёнышко было наподобие струга и свободно вмещало и экипаж и нас с охраной. Кормить стали хуже, одной рыбой и стало понятно из разговора команды, что мы спускаемся к морю. И это естественно не Каспий, скорее Азовское море. Значит всё-таки нас ожидают турецкие галеры.

Вообще происходящее не вписывается в мою логику. Зачем тащить дюжину мужиков в такую даль. Знаю, что крымчане только работорговлей и жили. К ним стекались полноводные потоки рабов на любой цвет и вкус со всей Руси и юго-восточной Европы, а также с Кавказа. С берегов Крыма невольники развозились по Средиземноморью. Даже европейские купцы активно работали на этом поприще, скупая красивых светловолосых девушек и молодых парней. От Сирии и Египта до Франции и Испании ценили «сакалиба», так звали славян арабы.

Когда нас выгрузили с судна и погнали пешком, стало ясно что наше утомительное от неподвижности путешествие закончилось. Несмотря на осеннее время днём здесь жарковато. А сейчас ещё явственно ощущается солёный морской запах.

А вот и море блеснуло, когда мы поднялись на холм. В стороне город, настоящий город со стенами и зеленью внутри.

Стены носят следы пожара и разрушения. Наверное город подвергся нападению. Судя по всему это побережье Азовского моря, Дон впадает в него. А Днепр в Чёрное море. При полном отсутствии информации о нашем продвижении остаётся основываться на предположениях. К сожалению в этих местах бывать мне не доводилось.

Нас погнали через ворота и свернув вправо вскоре мы очутились на территории ограждённого поместья. Здесь никакой тени, большой дом из тёсанного камня, забор и земляная площадка. Вокруг дома уложены из гальки дорожки. Нас отвели в угол и мы настороженно опустились на землю.

Через час про нас вспомнили, прибежала девчушка с кувшином воды и глиняной кружкой. Ей пришлось сбегать раз пять за водой, пока все утолили жажду.

Среди наших нашлись знающие местный язык, оказывается мы в городе Тана, что на берегу Азова. Это византийско — генуэзская колония, основанная вместо древнегреческой. Этот городок кочевники периодически разрушают, но он отстраивается вновь. Видать прибыльное место, раз его восстанавливают.

К вечеру нас покормили лепёшками и дали в волю напиться. Я с интересом присматривался к населяющим имение.

Но рассмотреть город удалось только утром, когда нас опять куда-то погнали. Улицы прямоугольные, спланированы толково. На перекрёстках торговые ларьки, снуют водоносы и даже фонтанчики с водой пару раз попались. В первый раз вижу статуи обнажённых дев и мужиков, наверное из греческого пантеона олимпийских божеств.

Много европейцев, этих видно по одёжке. Широкополые шляпы с перьями и накидки из дорогой ткани, штаны до колена и чулки с башмаками. Турки, те тоже присутствовали, но они в длинных штанах и длиннополых кафтанах с национальными шапочками.

С расстояния приглядываюсь к частным домам. Явно южно-европейская архитектура с портиками и колоннами. Интересно, откуда в этом засушливом климате они берут воду для орошения зелени на участках. Хотя, Дон то рядом, может по арыкам перегоняют.

Дальше нас повели к городским воротам и мне стало не до любования средневековым городом.

Чёрт, нас ведут в порт. Неужели тот мужик был прав?

Оглянувшись, увидел бредущих невольников, будущих бравых гребцов галерного флота Оттоманской империи. Будто что-то почувствовав десяток охранников плотнее придвинулись к нам, не оставив даже гипотетического шанса на дурные мысли. На рейде несколько разномастных судов. Видимо из-за незначительной глубины они заякорены метрах в ста — ста пятидесяти от берега.

— Пшёл, а ну давай, — это дюжие охранники начали загонять нас в вёсельную лодку, помогая тупыми концами копий.

Приближающейся борт судна я встретил с холодной решимостью. Перед тем, как меня подтолкнули к верёвочной лестнице, сняли верёвки. Куда я тут в море побегу. Поднявшись на борт, краем глаза отметил, что на судне проводят ремонтные работы. Видимо побывало в бою. Отсюда и восполнение потерь среди гребцов.