Гипнотизер в МВД: тотальный контроль

* * *

Артист сидел за столом и читал газету. Раздел криминальной хроники он уже просмотрел раз сто, особенно новости об ограблении Дома культуры и похищении картин Кандинского.

Поэтому сейчас он читал о трудовом подвиге шахтеров Кузбасса, которые смогли добыть миллионы тонн угля. После окончания газеты он мог почитать журналы прошлогодние подшивки журнала «Техника молодежи», которые валялись в шкафу и на полу стопками. Не то, чтобы Артист любил читать, но делать было нечего. По радио транслировали песни народов СССР.

Третий член их шайки, по кличке Гвоздь, спал в соседней комнате. Он обладал замечательной способностью: когда надо мог заснуть, едва голова коснется подушки. Артист такими преимуществами не обладал и поэтому завидовал напарнику.

Тот мог лежать в берлоге неделями, лишь бы хватало жратвы. Он просыпался, перекусывал, и снова ложился. И опять спал, и так по кругу. Иногда, раз в день, этот ритуал мог прерываться принятием алкоголя, но сейчас Артист запретил им пить.

Сегодня они спрятались в этом домике, который раскопал Гвоздь, здесь у него жил дальний родственник, инженер, сейчас он находился в длительной командировке в Сибири. Завтра они должны перейти в другое укрытие. Артист не любил ночевать дважды в одном и том же месте и требовал менять дислокацию каждые сутки.

В двери заскрежетал ключ и Артист на всякий случай потянулся к охотничьему ружью, которое они забрали у сторожа в Доме культуры. Он был уверен, что это вернулся Блинчик, но все равно предосторожность не помешает.

Да, это оказался Кондрат, причем гость явно старался скрыть тот факт, что недавно выпил. Наверняка ходил в чебуречную, хотя Артист запретил ему это делать. Нет, с этим полоумным придурком, который любит махать заточкой направо и налево, надо поскорее заканчивать.

— Ты где шлялся? — спросил Артист, напоминая в этот момент строгого папашу, ждущего сына-шалопая из школы с ремнем в руках. — Разве я не приказал сидеть дома? Ты опять нажрался водки?

Он не ругался, но это не значило, что Артист не способен к крутым мерам. Но Блинчик не смутился, вместо этого подошел ближе и положил на стол мятую газетную вырезку. Артист поглядел на статью о выставке старинных часов «Павлин» и подумал, что это неплохо. Очень даже неплохо.

— Где ты это раздобыл? — спросил он, вчитываясь в статью.

А это, пожалуй, пригодится. Этот раритет он когда-то видел в Эрмитаже. Уникальный механизм создан в восемнадцать веке для императрицы Екатерины Великой, и представлял из себя изящное изделие из бронзы и серебра с позолотой. В центре дубовый пень, а его окружают белки и растения. На пне павлин с золотым оперением, слева сова в круглой клетке с серебристый крыльями, а справа петух на ветке дерева.

В шляпке самого большого гриба скрыты два циферблата с часовой и минутной разметкой, а секундная стрелка сделана в виде стрекозы.

Это еще не все, одной из главных диковинок является то, что когда мастер заводит часы, фигуры оживают. Сначала оживает сова, поворачивается и бьет в такт колокольчикам в своей клетке. Она символизирует ночь.

Павлин олицетворяет переход между ночью и днем. Он кланяется, распускает прекрасный хвост. После него движется петух, он кукарекает, сообщает точное время. Причем в его фигуре имеется специальное устройство, заставляющее петуха менять звук крика зависимости от времени дня.

— Дал один очень хороший знакомый, — сказал Кондрат. Он чуть покачивался, стоя на месте. — И у него в музее работает родственник, который сможет сообщить, когда можно зайти и забрать эту вещицу.

Артист откинулся на спинку стула и мрачно посмотрел на Блинчика.

— Ты хочешь сказать, что уже обсуждал с ним наши дела? — спросил он нарочито безразлично. — И что же еще ты сказал ему? Надеюсь, ты не позвал его сюда?

Кондрат замялся, как девка на выданье, и Артист догадался, что именно это и произошло.

— Где он? — спросил тут же главарь. — Остался на улице? Он видел, в какой ты дом вошел?

Он поднялся и осторожно подошел к окну, отодвинул штору и посмотрел наружу. Отсюда хорошо просматривалась улица, и сейчас она пустовала, но это ничего не значило. Если за ними придут, то, конечно же, не сунутся с этой стороны. Они постараются подойти как можно ближе и как можно незаметно. Впрочем, на крайний случай у Артиста уже имелся козырь в рукаве.

— Да, он снаружи, но Артист, зуб даю, за нами хвоста не было, — сказал Кондрат, постучав себя ребром ладони по шее. — Я его проверил, он чистый.

Артист вздохнул. Он уже многого повидал в этой жизни, посидел в разных зонах и знал, что когда вот так клятвенно заверяют, то надо насторожиться еще больше.

— Откуда ты его знаешь? — спросил он, втайне надеясь, что Блинчик сейчас ответит, что это друг его детства, который ни за что не может быть связанным с ментами. — Давно с ним знаком?

Кондрат чуток помедлил перед ответом:

— Мы в чебуречной познакомились. Он мировой мужик, Артист! Тоже бродяга. Я клянусь, что он…

— Ты сам к нему подошел? — продолжал настойчиво расспрашивать пахан. Он уже понял, что к чему и прикидывал, как быть дальше.

Кондрат беззаботно мотнул головой.

— Нет, он сам подсел, там мест не было. Но он тоже любит футбол и недавно откинулся, за гоп-стоп зону топтал.

В дверь громко забухали, очень настойчиво и жестко. Гвоздь в соседней комнате тут же прекратил храпеть.

— Откройте, милиция! — раздался голос снаружи. — Предлагаю сдаться без сопротивления. Дом окружен. Мы захватили ваши тайники, нашли все украденное. Сдавайтесь немедленно!

Кондрат осекся и побледнел. Впрочем, сказать ничего не успел, хотя и намеревался что-то проблеять в свое оправдание.

Артист подошел к стулу, поднял ружье, взвел курки и навел на Блинчика.

— Послушай, Артист, я даже и не… — начал было тот.

Но главарь шайки не стал ничего слушать и выстрелил в своего нерадивого подчиненного. Кондрат получил пулю в грудь и отлетел к стене. В дверь тут же прекратили стучать и тот же голос закричал снаружи:

— Немедленно сложите оружие! Иначе мы будем вынуждены открыть огонь на поражение. Повторяю, бросьте оружие! Никаких больше выстрелов. Отеройте дверь и выходите с поднятыми руками.

Выходить с поднятыми руками и сдаваться Артист конечно же, не собирался. Кондрат со стоном скрючился на полу, царапая раненую грудь руками.

— Эй, Артист, чего это там? — спросил Гвоздь, не рискуя, однако, выходить из соседней комнаты, чтобы тоже не получить пулю от разъяренного вожака. — Что стряслось? Нас легавые обложили? Как они на нас вышли?

Но главарь кодлы не отвечал. Кондрат превратился в расходный материал, такая же участь теперь ждала и вождя. Он не ответил, а развернулся и отправился в другую комнату, маленькую кухоньку, заполненную большой печью, газовой плитой, холодильником, баками для воды и всякой другой мелочью. Осторожно выглянул в темную форточку и убедился, что снаружи никого нет.

Окно кухни было заколочено, а вело оно во внутренний дворик, соединенный с сараем. В верхней части осталась только форточка, закрытая марлей от досаждающих насекомых. Если выбить доски, которыми забито окно, можно выбраться в дворик, а оттуда через сарай можно попасть на улицу.

Снаружи эта часть двора не видна, Артист специально проверил это заранее. За многие годы побегов от ментов у него выработалась привычка всегда первым делом на новом месте готовить пути отхода.

— Артист, ты где? — закричал Гвоздь. — Ты чего молчишь?

Милиционеры что-то кричали на улице, а потом снова принялись бить в дверь, только чем-то более тяжелым, словно тараном. Кондрат затих на месте и лежал на месте лицом вниз, а на досках пола образовалась лужица крови.

— Сиди там, тут менты повсюду! — закричал Артист Гвоздь, чтобы он не вздумал мешаться под ногами.

Сам тем временем отодвинул в сторону от окна кухонный столик у окна и пнул доски. Еще раз и еще. Доски с треском вылетели, в окне образовалось отверстие. Взрослый человек мог вылезти через него в дворик. Пахан полез в него, обдирая руки и одежду.

— Артист, Артист! — трагически взывал сзади Гвоздь. — Где ты, Артист?

Но Артисту уже было не до него. Он вылез из окна, не удержался, рухнул на землю. Быстро вскочил и увидел мельком, что Гвоздь показался на кухне. Побежал к сараю и тут же услышал грохот в доме, видимо, менты все-таки выломали дверь.

— Подожди! — отчаянно закричал Гвоздь и мунулся вслед за главарем.

Но поздно. Сзади уже появились менты. Гвоздь пытался вылезти в окно, но его схватили и втащили обратно в дом.

Главарь залез на сарай, пробежал по крыше, споткнулся о ветви вишни, тянувшиеся с улицы внутрь дворика и выронил ружье. Оно упало обратно во внутренний дворик. Не было времени лезть обратно.

Чертыхнувшись, Артист побежал дальше по крыше и спрыгнул с сарая уже на улицу. Здесь было тихо и спокойно, а где-то сзади, в доме, кричали многочисленные голоса.

Артист побежал по улочке вправо, добрался до поворота и свернул снова вправо. Пробежал вперед пару поворотов и выбежал на широкую улицу. Хотел свернуть теперь уже влево, но там стоял огромный молоковоз, переговородив всю дорогу. Сзади раздавались свистки милиционеров.

Тогда Артист побежал вправо, промчался еще один поворот, хотел помчался дальше, но дорогу ему перегородили пионеры, марширующие в строгом порядке, с плакатами: «Дело коммунизма — правое!» и «Если куда идти — то только вправо!». Барабанщик тут же ударил по барабану, а трубач дул в горн. Шум они подняли просто оглушительный.

Артист снова побежал вправо. На следующем повороте он выбежал на дорогу и тут же увидел такси, за рулем которого сидел скучающий шоферюга. Не долго думая, Артист подбежал к машине и уселся на заднее сиденье.

— Отвезите меня к Бадаевским складам, — сказал он водителю, симпатичному кудрявому парню, с насмешливым выражением красивых глаз и в отлично сидящем синем костюме, да еще и с кружевным платочком в нагрудном кармашке, словно тот собирался сразу после поездки выступать на эстраде. — Только побыстрее, пожалуйста.

Водитель улыбнулся и завел двигатель.

— Домчу с ветерком, уважаемый, ответил он. — А ты расслабься, отдохни, дружище, чувствуй себя, как дома.

В такси на зеркале заднего вида на серебристой цепочке болтался стеклянный камешек, притягивающий к себе взгляд и погружающий в приятную дремоту. Артист засмотрелся на камешек и сам не заметил, как уснул.