Камер-юнкер

Лица незнакомца я разглядеть так и не смог – девчонка глухо застонала и откинулась на спинку дивана. Поток воспоминаний прервался, а я так и не выудил оттуда ничего по-настоящему ценного.

– Дальше можешь не стараться. – Дед со вздохом опустил кончик трости на пол. – Подчистили.

– Подчистили? – уточнил я. – Кто?

– Менталист, конечно же. Кому еще, по-твоему, под силу заставить кухарку прыгать с ножом на своего господина. А потом забыть все лишнее… или вообще все. – Дед покачал головой. – Даже я не смогу вытянуть из больше, чем удалось тебе.

– Блок? – В голову тут же полезли не самые приятные воспоминания. – Похоже на работу мастера.

– Нет. Не похоже, – отрезал дед. – Мастеру не пришлось бы рисковать и появляться в Елизаветино. И он бы уж точно смог сделать так, чтобы девочка не превратилась в ходячий овощ… Даже удивительно, что Арина Степановна сама не заподозрила неладное.

– Она отвечает за кухню, а не за сохранность моей жизни и здоровья, – проворчал я. – Не так ли, Андрей Георгиевич?

Замороченная менталистом убийца подобрался ко мне вплотную. И даже нанесла удар… почти достигший цели. В приличных домах за такое всю службу безопасности непременно подвесили бы… за одно место.

Но дед моего праведного мнения почему-то не разделял.

– Как ты думаешь – сколько у бедной девочки с ножиком было шансов справиться с Одаренным твоего класса? – с ухмылкой поинтересовался он.

Я задумался – но только на мгновение. Ответ лежал буквально на поверхности.

– Ни одного. – Я покачал головой. – Даже самого крохотного. Даже не обвешай ты меня охранной магией, как елку на Новый год.

– Именно, – кивнул дед. – Так что на твоем месте я бы сейчас думал вовсе не о том, каким именно образом следует покарать провинившегося Андрея Георгиевича.

Похоже, мне только что указали мое место. Дед позволял мне вести многие дела самостоятельно, доверил огромные капиталы и целую кипу ценных бумаг. Даже уступил на целое утро собственный кабинет – но право устраивать разнос старым вассалам и слугам я пока еще не заслужил.

– А о чем тогда?

– О том, кто мог сделать такое. – Дед задумчиво покрутил трость пальцами. – И зачем.

– Опытный менталист. – Я скосился на застывшую без движения на диване девушку. – Вряд ли такое под силу многим. И достаточно просто…

– Пара десятков человек, – вздохнул дед. – Из тех, кто вспомнился сразу. И примерно втрое больше, если хорошенько подумать… И это только в столице.

– Вы уверены? – молчавший все это время Андрей Георгиевич, наконец, подал голос. – Все-таки забраться в чужое сознание…

– Забраться – да, – буркнул дед. – Заставить обычного человека сделать что-то несложное куда проще. Особенно если не боишься превратить его мозги в кашу. Эта девочка уже точно не расскажет ничего. Ни мне, ни самому Багратиону… Вряд ли она вообще теперь сможет говорить.

– Так это… необратимо? – поморщился я.

– Вероятнее всего. Так что теперь ей прямая дорога в желтый дом… сожалению. – Дед сердито сдвинул брови. – Кто-то решил тебя предупредить.

– Предупредить?!

Руки сами собой сжались в кулаки. Я уже не раз влипал в истории и пострашнее, но с такой подлостью еще не сталкивался. Я в первый раз видел девушку, которая просто оказалась не в том месте и не в то время. Не знал даже ее имени, но сама мысль, что кто-то может сотворить подобное с человеком из одного только желания мне насолить, вызывала желание убивать.

Особенно если речь шла о слуге рода.

– Я бы сказал «припугнуть», но это не так уж просто сделать, – проговорил дед. – Так что можешь считать это особенно мерзком способом нагадить нам под калитку. И намекнуть, что кое-кому лучше не прыгать выше головы.

Определенно – мне. Куракин погиб, заговорщики понесли потери, от которых вряд ли смогут оправиться. А за последние полтора месяца Багратион так крепко прижал всех инакомыслящих, что они боялись даже пикнуть… Но врагов у меня меньше не стало. Скорее наоборот.

– Ты знаешь, кто из столичной знати может быть тобой недоволен? – поинтересовался дед. – Настолько, чтобы сделать такое?

– Нет. – Я мрачно усмехнулся. – Проще перечислить тех, кому я нравлюсь.

– И неудивительно. В последнее ты сделал многое из того, что вряд ли одобрят даже наши ближайшие союзники. Освободил крепостных в Елизаветино, оплатил обучение почти сотне человек… Скупил за бесценок чуть ли не треть всех фабрик в Петербурге, нанял людей и, что куда важнее, как будто даже обеспечил их работой. – Дед явно не собирался меня хвалить, но на мгновение показалось, что в его голосе проскальзывают нотки гордости. – И раньше всех прибрал к рукам патенты, за которые теперь готовы платить чуть ли не сотни тысяч золотом. Не говоря уже о твоей роли в подавлении мятежа и особом расположении самой государыни и…

– Государыня! – Я подпрыгнул, как ужаленный. – Сколько сейчас времени?!