Инсургент

Глава 13

Нам завтра снова в море,

Качаться на просторе,

Увидим много стран

И синий океан.

У матросов нет вопросов,

У матросов нет проблем… З. Н. Александрова

И снова перестук вагонных колес на стыках железнодорожных рельс. На этот раз мой путь в славный город Корсунь, что на полуострове Таврика. Там меня возьмет на борт судно одного моего старинного знакомого по имени Гелиодор Константинопуло. Да, да, двухмачтовая парусная шхуна «Катран» именно того самого грека, с которым однажды нас свела судьба, даже повоевали совместно против турецкого боевого корабля. Дела давно минувших дней, а вспомнить приятно.

Признаться, после создания своего боярского рода я совершенно забыл об этом человеке, пока тот сам с наглой рожей не притащился в мою суздальскую резиденцию. Дело в том, что во время подготовки к очередному контрабандному рейсу на «Катран» нагрянул вооруженный отряд российской таможенной службы и, грубо говоря, взяла Гелиодора со товарищи за одно мягкое место.

Как после выяснилось, бывшего босса сдал таможенникам уличённый капитаном в финансовых махинациях, что называется, мимо корабельной кассы второй штурман. Изгнанный с позором моряк посчитал себя незаслуженно униженным и оскорбленным и решил сдать со всеми потрохами бывшего босса. Написал куда нужно анонимку с перечислением всех потаенных мест на борту «Катрана», также подробнейшим образом описал ближайшие планы Константинопуло по реализации крупной партии сибирских соболей одному сирийскому купцу. Оно хоть страны Ближнего Востока и отличаются теплым климатом, однако стоимость шкурки соболя, в зависимости от конъюнктуры, там колеблется от пятидесяти до семидесяти пяти российских рублей золотом. Якутские алмазы также пользуются у ближневосточных богатеев бешеным спросом, иже с ними серебро, золото и платиноиды в слитках. Меха, как правило, остаются у богатых арабов, камни и драгоценные металлы, по большей части, попадают в Индию, где тамошние умельцы изготавливают из них ювелирные шедевры, кои потом за большие деньги скупают обеспеченные люди со всего Света, в том числе из России. Впрочем, о делах криминальных, то есть сокрытых от широкой общественности романтическим флером, подробнее поговорим как-нибудь в другой раз. А сейчас вернемся к незавидной судьбе одного грека.

На счастье Гелиодора Константинопуло, ему не пришлось звенеть кандалами в Далекой Сибири. Суд оказался к изворотливому греку вполне благосклонным, не за красивые черные глаза, разумеется. На свободу Гелиодор вышел с чистой совестью и с абсолютно пустыми карманами. Первым делом, как водится, отомстил предателю, отправив того на корм рыбам со связанными за спиной руками и тяжелым грузом на шее. Расправа не принесла Гелиодору сколько-нибудь денег, все ограничилось лишь моральным удовлетворением.

Потеряв «Катран», Гелиодор лишился единственного источника дохода. Чтобы содержать себя и семью нужны деньги. А где их взять? Устраиваться простым матросом, даже штурманом на какую-нибудь торговую посудину было для капитана западло, оставалось идти в уличные разносчики хлебобулочных изделий с разного рода начинкой и без и жареной барабульки. Впрочем, рвать горло, рекламируя «пироги подовые с пылу-жару», «рибу жареную» и прочие шедевры домашней кулинарии долго ему не пришлось. В один счастливый день он увидел в газете улыбающуюся физиономию своего старого доброго знакомого, с которым «кровь проливал» в бою с турецким супостатом. В начавшей седеть от свалившихся на неё невзгод и испытаний курчавой голове потомка хитроумных эллинов мгновенно нарисовался план, для реализации которого Константинопуло срочно сорвался из родной Корсуни и направился прямиком в гости к «боевому товарищу».

Гелиодору необычайно повезло, к его приезду в малую столицу я, как по заказу, оказался в своей суздальской резиденции. Одарив меня ворохом вяленой тарани, бывший владелец «Катрана», поведал о грустных перипетиях своей нелегкой жизни и, не теряя времени, попросил (точнее, буквально потребовал) денег взаймы, мотивируя тем, что боевое братство нерушимо, и боярин Воронцов, как один из его членов, просто обязан помочь своему старому другу и соратнику по борьбе с турецким игом. Я был не просто поражен подобной наглостью предприимчивого грека, я был в полном восхищении от завидной велеречивости новоявленного «Остапа Бендера», сумевшего на ровном месте воздвигнуть сияющие дворцы и замки из мудреных словесных аргументаций. Как результат, он все-таки получил от меня беспроцентный кредит в пятьдесят тысяч рублей золотом с двадцатилетней рассрочкой выплаты. При этом я поставил ему одно условие — по первому моему требованию он обязан бросить все текущие дела, явиться в течение двух недель со своей шхуной в указанное место, и быть готовым перейти под командование моё или кого-то из присланных мной людей. До сего момента наши отношения ограничивались тем, что выкупленный из-под ареста «Катран» в течение примерно месяца в году служил прогулочной яхтой для меня и моего семейства. Остальное время Константинопуло проворачивал свои торгово-контрабандные махинации. Я в его дела не лез. Влипнет в какую криминальную историю в очередной раз, принадлежность к «боевому братству борцов с турецким игом» больше ему не поможет. Все-таки грек оказался человеком дальновидным, умеющим извлекать полезные уроки из собственных ошибок, поэтому за два десятка лет нашего не очень тесного сотрудничества ни разу не попал в поле зрения таможенных служб. Взятые в долг деньги он выплатил за десять лет, поэтому финансово мне ничем не обязан. Однако все наши прочие договоренности остались в силе и до сих пор выполнялись Гелиодором беспрекословно.

Почему я уверен в том, что «Катран» вскоре непременно прибудет в назначенное мной место? А потому, что капитан двухмачтовой шхуны получил от меня зашифрованное послание по каналам беспроводной радиосвязи, и не только получил, его радист прислал подтверждение о готовности экипажа перейти под полное подчинение «присланного мной человека». Этим человеком, несложно догадаться, будет купец третьей гильдии Афанасий Никитич Тверской. Вряд ли, Константинопуло не в курсе опалы боярина Воронцова, Способен ли он предать «собрата по оружию» в лапы российской охранки? Польстится ли он на крупную сумму, назначенную Жандармским управлением за любую информацию, связанную с беглым государственным преступником? А вот и узнаю очень скоро. Если, все-таки, попробует предать, значит, сам себе злобный буратино. Впрочем, не стану раньше времени накручивать себя на плохое, но все-таки во время встречи постараюсь быть предельно начеку.

Так вот, в настоящий момент, попыхивая черным угольным дымом и белесым паром, локомотив мощностью в две с половиной сотни «лошадок» довольно бодро мчит меня по рельсам в город русских моряков Корсунь, как пелось в одной песне из прежней моей реальности, где он носил другое имя.

— Легендарный Севастополь,
Неприступный для врагов,
Севастополь, Севастополь —
Гордость русских моряков…

— В порыве патриотических чувств пробасил я неблагозвучным хрипловатым голосом купца третьей гильдии Афанасия Никитича Тверского. Вообще-то, стесняться мне особо некого, все места в купе полностью выкуплены мной до конечной точки маршрута. А то, что побеспокою соседей немузыкальными хрипами, меня абсолютно не волнует, на дворе ясный день и издавать людям громкие звуки посредством голосовых связок законами Российской Империи не возбраняется. Ночью даже громкие разговоры категорически запрещены, а днем, хоть обпойся.

От Владимира до Корсуни езды двое суток. Наш состав периодически останавливался на станциях и полустанках для дозаправки углем и водой. Во время таких стоянок уважаемая пассажирская публика посещала привокзальные рестораны, ибо вагон-ресторан был практически оккупирован от самого Владимира новоиспеченными господами флотскими офицерами, следующими к местам прохождения будущей службы. Справедливости ради, мичманы и лейтенанты вели себя мирно, к гражданским не цеплялись, столики свободные также имелись, но кормили в вагоне-ресторане значительно хуже и дороже, нежели в привокзальных едальнях. Пассажиры же третьего и четвертого классов по ресторациям не ходили, приобретали харчи у разносчиц, звонкими бабьими голосами рекламирующих свой товар. Тут же сновали стайки попрошаек и мелких карманных воришек. Впрочем, ни первые, ни вторые не рисковали приблизиться к здоровенному купчине с пудовыми кулачищами. Все равно не подаст, а даст, так мало не покажется — рассуждали попрошайки. Криминальный элемент просто обходил меня стороной, будто чувствовал родственную душу — увидев мою рожу, сложно не почувствовать.

На одной из таких остановок меня застала весть о скоропостижной гибели «большого друга народа российского» короля Англии, Шотландии, Северной Ирландии, Индии и многая-многая иных заморских земель. Корреспондент бульварной газетенки, ссылаясь на французские источники, прозрачно намекал, что девяносто восьмилетний Альберт вовсе не умер от старости, согласно официальной версии, а, приняв на грудь лишка крепкой выпивки, споткнулся и разбил башку об угол своего рабочего стола. И откуда только ушлым лягушатникам удалось раздобыть столь пикантные подробности? В той же самой статье сообщалось о скором восхождении на престол Британии принца Эдуарда, по счету четвертого монарха с таким именем династии Пембруков.

Смерть английского короля как-то незаметно прошла для российских обывателей. Озабоченный люд как носился по своим делам, так и продолжал носиться, и никто из них по этому поводу даже шапки с головы не снял и не осенил лоб крестным знамением, ибо мало кто понимал масштаб ушедшей личности и её роли в истории данной реальности. Впрочем, мой стетсон остался на голове и осенять себя двумя перстами я также не торопился. Лишь ехидно ухмыльнувшись, сложил газетку вчетверо и оставил лежать на обеденном столике привокзальной ресторации.

По мере продвижения поезда на юг все сильнее и сильнее чувствовалось влияние теплого климата. Если во Владимире еще почки на деревьях не начали лопаться, под Киевом во всю бушевала белоснежная кипень цветущих абрикосов, вишни, груши и прочих плодово-ягодных культур. А вот на Таврике уже вовсю цвели яблоневые сады, обещая в этом году хороший урожай сладких душистых плодов. Степная часть полуострова встретила нас буйным цветом распустившихся тюльпанов. Словами не передать красоту колышущегося под дуновениями ветра красного с вкраплениями желтого и лилового сухопутного моря. А запах, врывающийся в распахнутое окно вагона тонкий, едва уловимый, буквально радовал душу.

Впрочем, из-за паровозного сернистого дыма большую часть времени окошко приходилось держать в закрытом состоянии. Жаль электровозов здесь еще не изобрели, а использовать магию для перевозки пассажиров экономически не оправдано. Самолеты — другое дело, да и то, без моего «черного ящика» ни один аэроплан не поднимется в воздух, будь на нем хотя бы две дюжины одаренных. Из проверенных источников мне было известно, что англичанами, немцами и французами предпринимались попытки использовать магов в качестве приводов винтов самолетов. Однако данная идея себя не оправдала — после полусотни километров полета, из-за низкого КПД даже самый продвинутый чародей растрачивал весь свой запас магической энергии, на восстановление которого требовалось, как минимум, сутки. Возить же на борту полдюжины магов для эгрегорного слияния абсолютно нерационально. Лишь мой «черный ящик» позволяет обеспечивать практически стопроцентный коэффициент полезного действия силовой установки летательного аппарата. Чародею во время полета нет нужды находиться на борту. Его задача зарядить до упора кристалл кварца и передать командиру воздушного судна. Запас магической энергии позволяет летающей машине с приличным грузом продержаться в воздухе до суток, то есть пролететь Россию от западных границ до восточных где-то часов за пятнадцать. Согласитесь, отличный результат даже для двадцать первого века моей первой реальности. И это моё и только моё ноу-хау, справедливости ради, заимствованное у мухоглазов, ибо сам я как инженер, мягко говоря, не очень.