Жандарм

Глава 21

Мы прошли с моим провожатым от участка метров на пятьдесят, когда я решил спросить у него, с чего он так отреагировал на смерть одного из власть имущих.

— Василий, скажи, а с чего это ты думаешь, что генерал-губернатора дворяне взорвали? Городовой сказал — бомбисты.

Тот уставился в землю и угрюмо молчал.

— Ты скажи, мне интересно, — продолжил я настаивать. — Не бойся, осуждать не буду.

— Так, кому еще-то это делать? — буркнул детина. — Он же их заставлял рекомендации Его Императорского Величества исполнять! Школы строить, больницы — как положено. И чтобы рабочих не гнобили. Лично перед императором за нас просил, чтобы князь Палицкий детишек на заводе не морил!

— Тебе-то о том, откуда известно? — с насмешкой посмотрел я на Василия. — Что просил?

— Дык, в газетах писали, — развел тот руками.

Простая душа, верит всему, что написано.

Тем временем мы отдалились от вокзала уже почти на два квартала, когда Василий наконец указал на один из домов. Длинный, деревянный в два этажа. Окна украшены резьбой, фундамент поднят на целый метр над улицей. Даже в окна первого этажа так сразу и не заглянешь, просто мимо проходя.

— Вот тута, — указал детина на дом, — купчиха Ипатьева комнаты сдает.

— И много берет?

— Туточки Митрофан Алексеевич угол снимает с семьей. Инженер наш, стекольную посуду изобретает под шампуни для дамочек благородных, да разные бутыльки под всякое разное...

— Изобретает? — перебил от удивления я его.

— Ну да. Оно ж вроде бутылка одна от другой не сильно отличается, ан нет! Есть различия. То более ухватистая, то покрасивше сделает.

— Разве этим не стеклодувы занимаются?

— Те только по его экск.. эскез... эс-ки-зам, — по слогам выговорил непривычное слово Василий, — бутылки дуют. Сами конечно могут что выдумать, но им добро не дают. Не всякая бутылка дамочкам нравится.

— Так сколько он платит? — удовлетворив свой интерес, спросил я.

— Красненькую в месяц, — кратко и непонятно ответил детина.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Ну.. красненькую, — развел тот руками, не понимая моего недоумения. — Десять рублев.

— Так бы сразу и сказал, — буркнул я.

В окнах горел свет, в доме еще не спали, поэтому я без стеснения громко постучал кулаком в дверь. Через дверь были слышны детские визги, женский голос, что ругался на них, и тихие аккорды фортепиано. Мне пришлось побарабанить в дверь еще дважды, прежде чем раздались тяжелые шаги и мне наконец открыли.

— Здравствуйте, милостивый государь, чем обязана?

Даме было далеко за сорок. На лице хватает морщинок, но они еще не избороздили все, так и не добравшись до щек и оставив без своего «внимания» половину лба. Взгляд внимательный, цепко-радушный.

— Здравствуйте, — улыбнулся я ей. — Мне бы комнату снять. У вас найдутся свободные?

— К сожалению, все комнаты на первом этаже заняты, — искренне вздохнула женщина, еще раз пройдясь по моему наряду внимательным взглядом.

Не зря его приобрел! Вон, только благодаря ему меня грубо не послали.

— А на втором? — уцепился я за ее оговорку.

— На втором живу я с дочерью. Но... — задумалась она, прикусив нижнюю губу. — Вы, кстати, не представились, — все еще пребывая в раздумьях, с намеком сказала женщины.

— Григорий Мстиславович Бологовский. А вы?..

— Марина Сергеевна Ипатьева, — взгляд женщины, когда она услышала мою фамилию, изрядно подобрел. — Может, я и сдам вам комнату рядом с собой. Но только под ваше честное слово не распускать руки в сторону моей дочери!

— Ни в коем случае, — тут же с легким сердцем заверил я ее.

— Ну ладно. Сейчас поздно, договор составим завтра, но у вас не найдется задаток? Или у вас есть пока где переночевать?

— Хотелось бы узнать для начала стоимость, — мягко намекнул я.

— Дв... — быстрый взгляд на стоящего у меня за спиной Василия и купчиха, постаравшись удержать лицо и не показать своего недовольства, быстро исправилась. — Десять рублей. В месяц.

— Меня это полностью устроит, — кивнул я. — Два рубля задатка вам хватит?

— Вполне.

— Спасибо за помощь, — повернулся я к мужику. — Решим твой вопрос, не сомневайся. Как только у доктора появится время — я тебе тут же сообщу.

— Спасибо, ваше благородие, — расплылся в улыбке детина и поспешил обратно в работный дом.

Пропустив меня в дом, Марина Сергеевна тут же спросила.

— Столоваться где будете? Другие постояльцы сами готовят, но я могу за дополнительную плату и на вас сготовить.

— И дорого возьмете?

— Нет, всего тридцать копеек за обед, — махнула рукой купчиха, — зато все домашнее, свежее.

— В день если все три раза кушать, то почти рубль выйдет, — заметил я.

— Экий вы.. счетовод, — покосилась на меня купчиха.

Точно ведь заменила последнее слово, чтобы не обидеть! Чуть скупердяем не назвала. Ну а что она хотела? Думала, раз дворянин, то деньгами разбрасываюсь?

Дом внутри по планировке очень напоминал тот, где снимал комнату Алябьев. Лишь был более длинным, с большим количеством комнат. По коридору бегали друг за дружкой мальчик лет восьми и пятилетняя девочка, играя в салки.

Мы поднялись на второй этаж, где было не так шумно. Скорее наоборот. Тут тоже был коридор, но пустой, устланный ковром и освещаемый свечами в установленных на стенах канделябрах. Сейчас свечи не горели, отчего коридор выглядел очень неуютно. Да и сам коридор запирался на ключ — без ведома хозяйки снизу не зайдешь.

— Ваша комната, — пройдя первую дверь, остановилась Марина Сергеевна около второй. — Она не запирается, но я к вам заходить не буду, чего и от вас прошу. Запасной ключ от двери в коридор сейчас принесу.

Сказав это, она с ожиданием посмотрела на меня. Сообразив, что от меня ждут, достал пачку купюр из кармана и отдал ей кредитный билет в два рубля.

— Ужинать будете? Еще не остыло.

— Да, пожалуй, — согласился я и отсчитал еще тридцать копеек.

Из соседней двери высунулась любопытная мордочка девчонки лет четырнадцати. Глянула на меня, смущенно пискнула и тут же скрылась обратно. Не обратив на нее особо внимания, я зашел в комнату и осмотрелся.

— Ну что же, надеюсь, я здесь ненадолго, — прошептал я себе под нос.

В углу справа стояла кровать, застеленная тонким шерстяным покрывалом. Слева стол с придвинутым стулом. В углу над ним — иконка Божьей матери. Рука сама дернулась к голове в попытке перекреститься. Придержав первый порыв, подумал и все же закончил ритуал. Не зря же у меня рефлекс тела сработал — надо привыкать к нему. Я христианин, как-никак, вон и крестик серебряный на груди ношу. Окно задернуто шторами, для освещения опять же стоит канделябр на столе. Люстры нет.

— Тут раньше горничная наша жила, — возникла за моей спиной Марина Сергеевна с подносом. — Потом муж заболел, его дело на мои плечи легло, а сам он сюда переселился. Так отсюда и увезли, — тяжело вздохнула она.

То-то запах здесь такой... нежилой. Чувствуется, что не любит хозяйка здесь появляться. Хотя пыль стирает с мебели периодически, это тоже заметно. Спрашивать, куда делась горничная, не стал. И так понятно, что без мужа дела у купчихи пошли не очень хорошо. Скорее всего, просто уволили, иначе она лично не ходила бы мне за едой.

Вечер в итоге закончился для меня на тоскливой ноте.

— Оперативная работа состоит из четырех важных частей, — вещал нам утром ротмистр Алексеев.

Мы сидели в учебном классе номер девять. Небольшой, с минимумом парт, всего восемь, большим стеллажом вдоль стены рядом с входной дверью и доской за спиной преподавателя. Кроме меня из нашей группы было еще пять человек. Остальные не прошли отбор в оперативную группу и если и получат знания, то уже факультативно в урезанном виде. За исключением Мирзоянова, что был тут же. Как я понял, его проверка еще полностью не завершилась.

Артемий Васильевич Лебедев, с которым мы столкнулись в дверях кабинета Пантелеева, сидел по правую руку от меня и с прямой спиной внимательно слушал Алексеева. Позади расположилась Маргарита Кузнецова. Отзывы комиссии о ее проверке были самыми положительными, так что не удивлен, что она сейчас здесь. Рядом с ней сидел подпоручик Озерский. Чем они занимались, я увидеть не мог, для этого пришлось бы повернуться к преподавателю спиной, чего делать явно не стоило. А сесть не на первый ряд я просто не успел. Итак чуть не опоздал — из-за вечернего происшествия в городе все еще была суета и иногда полиция задерживала того или иного извозчика, создавая затор на дороге.

За ними расположились бывший теперь студент авиационной школы Мирзоянов и историк Селиверстов.

— Первое, — вернул меня к лекции голос Алексеева, — это работа с картотекой! Нет картотеки, нет службы. На каждого человека должно быть досье. Кто он, чем занимается, с кем общается, какие цели и идеи витают в его голове. Вся эта информация должна заноситься в картотеку, чтобы потом можно было с ее помощью определить — склонен человек к революционным идеям или сочувствует им. А может он верный подданный нашего императора? Второе — работа с агентами. Она состоит из нескольких этапов. Вербовка, использование для получения сведений и влияния на вражеские группы, после чего идет его выбраковка. Все этапы имеют свои особенности, отчего в итоге агенты имеют разную ценность для службы, срок работы с ними и вариант выбраковки. Третье — провокации. Иногда возникает необходимость спровоцировать противника на преждевременные действия, пока он не закончил подготовку удара, который мы не сможем отразить. Провокации делятся на виды: изустная — через газеты, слухи, посредством передачи ложных сведений через агентов. И провокация действием — арест подозреваемого, чтобы зашевелились его подельники, издание циркуляра, предписывающего хватать людей с определенными характеристиками, и даже намеренный террористический акт, замаскированный под действия противника.

На последних словах Алексеев внимательно всмотрелся в лицо каждого из нас, определяя, кто как относится к таким методам. Лично мне последний пример пришелся не по нутру. Прямо все внутри взбунтовалось от того, чтобы взрывы устраивать.

— И наконец четвертое — голова, сначала думать потом делать. Без этого ни чего не поможет, как на службе, так и в жизни. А теперь на конкретном примере, причем из вашей группы, я покажу, как это работает. И поговорим мы о провокации, устроенной Маргаритой Семеновной. Кто мне скажет, какого типа она была?

Я тут же поднял руку. Рядом то же самое сделал Лебедев, да и за моей спиной послышалось шевеление.

— Все хотят ответить. Это хорошо, — удовлетворенно кивнул ротмистр. — Мирзоянов!

— Я! Провокация была изустной.

— Верно, садитесь. Косвенно эта провокация помогла в вербовке агентов курсантом Бологовским. Кроме этого удалось установить недовольных и активных рабочих на предприятии, проследить за их кругом общения и с помощью картотеки выявить связь одного из них с запрещенной партией социал-демократов. Вот как это работает! Теперь подробнее затронем тему вербовки и работы с агентами. Первое, что вы должны запомнить — агент для вас должен быть на первом месте! Семья, любимая девушка или парень, — покосился на Маргариту Алексеев, — какое-то хобби — обо всем этом вы должны думать только по принципу «помешает это отношениям с агентом или нет». Запомните накрепко — если вы пренебрежете своими агентами, то в самый неподходящий момент они воткнул вам нож в спину! И очень часто это случается в буквальном смысле.