Целитель 8

Глава 21

Глава 21.

Вторник, 20 сентября. День

Вьетнам, ПМТО Камрань

Спускаться по бугристой, извилистой трассе, которую бульдозер прогреб до самого «горного озера», было неудобно – рыхлая пашня в наклоне. Горушки на полуострове так себе, скорее, огромные заросшие холмы, да и озерцо не впечатляло – далеко не родник, но больше воду качать неоткуда.

Спотыкаясь, Иван Гирин обошел трубу, тронутую ржавчиной, и выбрался на шоссе.

«Ну, наконец-то!»

Базу в Камрани еще французы строить начали, когда Индокитай числился их колонией, еще в тридцатых годах. Прогнали лягушатников – явились пожиратели гамбургеров, соорудили приличный аэродром – две бетонные ВПП для любых типов. Вот только пользовались им недолго, зато драпали браво – кто за море, в Субик-Бэй, а кто и вовсе за океан, на ридную Американщину…

Гирин с потаенной гордостью оглядел владения ТОФ – просторную и глубокую бухту Бинь Ба заботливо обнимал полуостров Камрань. Тут, как в Дахле – любому кораблю место найдется. Вон, как удобно устроился ТАВКР «Минск»!

Спасибо штатовцам, и три бетонированных пирса отгрохали – хоть авианосцы швартуй, и дороги асфальтировали, и стальной двухколейный мост перекинули – во-он там, южнее паромной переправы. Живи и радуйся! И служи Советскому Союзу.

Жили, правда, в палатках и КУНГах. Жара страшная, ночью духота, кондиционеры только снятся, если вообще заснешь… По вечерам вместо отдыха – марш всей толпой территорию подразделения расчищать! А в первых рядах – саперы боевой десантной группы. Взрывчатых сюрпризов на полуострове, как картошки в колхозном поле. А еще змей, москитов, комаров…

Пить хочется постоянно, а вода до того хлоркой смердит, что тебя просто наизнанку выворачивает… И еще бы вьетнамских вояк выгнать к такой-то матери – привыкли, мелочь желтопузая, ночные стрельбы затевать!

И все равно, Камрань – лучшая бухта в мире. Конечно, устав, пропотев, Гирин клял и ее, и контр-адмирала 17-й ОпЭск, однако потихоньку-полегоньку «объект РС-3»[1]подрастал, жил-поживал, да добра наживал.

Всё завозилось судами – стройматериалы, щитовые модули, насосы, дизель-генераторы, полевые сборно-разборные трубопроводы, цистерны для воды…

Людей тоже по морю везли - из Владивостока. Вчера только инженерный батальон сошел на берег, да спецы «Загрантехстроя». Строителям тут делов – на годы…

Иван опасливо миновал кокосовую пальму, чьи перистые листья шуршали над головой, венчая изгибистый кольчатый ствол. Спасибо, конечно, за тенек, но тут впору каску надевать, а не бескозырку – шваркнет еще орехом… На фиг, на фиг…

Дорогу старшине второй статьи преградили воздушные корни молодого баньяна, а, может, и стволики. Поплутав, Гирин выбрался к широкому ливнеотводу, выложенному бетонными плитами. Сбежал по уклону на сухое «русло», слегка заметенное песочком, вскарабкался на другую сторону.

Наверное, тоже янки строили. Тут в сезон дождей не каплет и даже не льется – хляби небесные разверзаются. Если воду не заставить течь, куда положено, она все снесет, а сверху еще и красной глиной замоет…

Отирая лицо рукавом матросской робы, Гирин с интересом повертелся у еще одного «экспоната» - сбитого вертолета «Чинук», похожего на обтекаемый вагон, мятый и ломаный. Обрубки лопастей жалко упирались в песок.

«Долетался…»

Иван приблизился к берегу, и заулыбался открывшемуся виду – за рядком кокосовых пальм синела и переливалась бухта, а прозрачную воду вспахивала подлодка «Сёмга».

Гирин повидал атомарин – и в промозглой северной Атлантике, и в перегретом Красном море, на фоне выжженных солнцем гор, но чтобы так экзотично… Картинка!

- Ванька-а!

От военгородка летчиков катился ГАЗ-66, прозванный «шишигой». В кузове, держась за дуги от снятого тента, стояли матросы с «Ташкента» - издали казалось, что они сдаются на милость победителя.

- Залазь! – крикнул Гоша с БЧ-7.

- Да я сам… - попробовал отвертеться Иван, но из кабины выглянул Фролов.

- Все на борт, старшина, - строго сказал он.

Ну, раз все… Гирин мигом забрался в кузов, и «шишига» взвыла, трогаясь с места.

- Чего случилось-то? – завертел Иван головой, цепляясь за дугу.

- Учения! – посвятил его Гоша. – Будем «чин» пугать!

- Кого-о? Каких, на фиг, чин?

- Так местные китайцев зовут, - спокойно объяснил Витёк. – Пацанята, как завидели нашего Ахмета, стали в него камнями кидаться. Кидаются и орут: «Чина! Чина!»

- А что, - хохотнул Гирин, - похож!

Тряский грузовичок вывернул к гавани, и понесся к плавпричалу, где почивал «Ташкент».

Над головами, распуская низкий гул, проплыл серебристый «Ту-95». Порывисто отогнув крылья, сверкая туманящимися кругами винтов, «стратег» заложил вираж.

«На посадку пошел», - мелькнуло у старшины второй статьи.

Правда, говорят, только одна взлетка на три с половиной километра вытянулась, а другая то ли недоделана, то ли янки сами ее разворотили.

«Ну, и ладно… Подумаешь… - Гирин проводил взглядом самолет, идущий на снижение. – Что мы, бетона не найдем?»

Четверг, 22 сентября. Утро

Тонкинский залив, борт БПК «Ташкент»

Семнадцатая оперативная эскадра Тихоокеанского флота вышла в поход не полным составом, но все равно, выглядела внушительно.

Вертолетоносец «Москва» и авианесущий «Минск» следовали в середине ордера. Их прикрывали две колонны крейсеров, эсминцев и БПК. Морпехи шли на двух больших десантных кораблях - «Иван Рогов» и «Николай Вилков». В их задачу входила высадка на остров Вандон, занятый условным противником.

Довольный, Гирин выбрался на палубу. Спору нет, учения – это всегда беготня и напряг, но вот вернутся они из похода обратно в Камрань, и снова переквалифицируются в стройбатовцев.

Нет уж, лучше в море!

Иван оглядел просторы. 17-я ОпЭск растянулась и вширь, и вдлинь. «Ташкент» резал волны в кильватере БПК «Николаев», а за кормой синел «Василий Чапаев». С левого борта просматривался ракетный крейсер «Владивосток».

Китайцы явно знали, по чью душу явились русские. Когда эскадра проходила восточнее острова Хайнань, на синем горизонте зачернели две зарубки – корабли Южного флота КНР. Пилоты «Ка-25» опознали фрегат «Бейхай» и эсминец «Кайфэнь».

«Чины» вели себя нагловато – выйдя из тервод, перли прямо на эскадру. Видать, получили приказ проверить реакцию.

Первым намекнул крейсер «Варяг» - пусковая установка «Волна» угрожающе развернулась в сторону «проверяющих». До тех не дошло. Тогда с палубы ТАВКР поднялось звено «Яков» - штурмовики не стали пугать китайских моряков, пролетая над палубой. Закладывая вираж, пронеслись поперек курса.

«Бейхай» мигом сбросил ход, за ним и «Кайфэнь». Вняли.

А эскадра сплотилась. Не из-за опасной близости Южного флота – советские корабли подходили к бухте Халонг, красивейшей, но мелковатой. Вдобавок ее изумрудные воды были истыканы сотнями, тысячами скалистых островков.

Выглядели эти россыпи суши просто сказочно – каменные постаменты для пышной зелени – однако маневрировать среди островной толчеи…

На капитанских мостиках дулись от важности вьетнамские лоцманы, взятые в Хайфоне. Они лопотали, мешая родную речь с русской, и частенько командовали рулевым не словами, а жестами.

- Созерцаешь? – ухмыльнулся «Фрол», неслышно подходя сзади.

- Так точно! – обронил Гирин привычную уставную фразу, удивляясь благодушию каплея. Или прав Витёк, по секрету сообщив: Фролову скоро менять четыре маленьких звездочки на одну, но побольше![2]

- Ну, зри, зри… - будущий каптри убрел, а старшина второй статьи остался.

Начинались боевые стрельбы…

* * *

Из учений нарочно не делали секрета – пускай местные хуацяо, половина которых шпионят, успеют все, как следует, рассмотреть и передать в «Чжунъюн Дяочабу».[3]

По выделенным секторам на острове Вандон выпустили ракеты, поразившие «укрепления противника». Били старыми П-35, но не пожалели и парочки «Базальтов».

Потом в бой вступила палубная авиация. «Тридцать восьмые» накрыли НУРСами «скопления живой силы», а затем с противолодочного крейсера «Москва» поднялись «Ка-25Ф» на непривычных лыжных шасси. Вертолеты покружили над побережьем, выкашивая заросли из двуствольных пушек, и к урезу воды вышел новейший БДК «Иван Рогов».

Разошлись носовые ворота, и по выдвижной сходне скатились два или три взвода легких танков ПТ-76. Перегоняя слабый прибой, плавучая бронетехника выбралась на сушу.

Откинулся кормовой лацпорт, выпуская бэтээры и БМП. Постреливая на плаву, «бээмпэшки» резво выгребали на берег, с ходу занимая плацдарм.

«Хана чинам!» - с удовольствием подумал Гирин, и глянул на массивный «Роллекс» - махнулся с вьетнамцем. Видать, с пленного американца снято…

Однако, хватит созерцать, - нахмурился старшина, - пора на вахту!

Лязгнув дверцей, Иван ссыпался по гулкому трапу на пост.

Суббота, 24 сентября. День

Москва, Ленинские горы

- …Мы поставили эксперимент, чтобы проверить неравенства Белла и доказать: между двумя фотонами существует влияние безо всяких локальных сигналов. Нам удалось создать источник фотонов на атомах кальция – чрезвычайно маленький, всего несколько десятков микрон, зато излучающий частицы запутанными парами. Нам оставалось просто улавливать свет посредством не слишком больших линз, а затем направлять пучки поляризиционно-скоррелированных фотонов на шесть метров в обе стороны – к детекторам…

Седовласый профессор поднял руку, как на уроке:

- То есть, вы использовали фотоны, запутанные по поляризации? А поляризиционные фильтры переключались за более короткое время, чем требовалось световому сигналу для перемещения между точками измерения?

- Совершенно верно! – бегло кивнул я. - Настройка поляризации менялась через каждую десятимиллиардную долю секунды. Двигающемуся со скоростью света сигналу на то, чтобы преодолеть расстояние между детекторами, потребовалось бы сорок наносекунд. А вот разрешение наших приборов составляло порядка одной наносекунды. Поэтому и не возникало сомнений, что измеряемые нами события были разделены в релятивистском смысле.

Мой голос гулко разносился по аудитории, и мне было не по себе. Впервые в жизни я занимал место препода – стоял у доски в фокусе внимания… Хм. Если бы студентов! Академики, доценты, профессора внимательно слушали мой доклад, а бесконечно довольный Иваненко, занявший место на первой парте, значительно укладывал стопку журналов – последний выпуск «Physical Review» с моей статейкой.

- Понятно, что сами лучи не поляризованы, имея равную вероятность проявления – каждый фотон представлял собой когерентную суперпозицию поляризаций «вдоль» и «поперек» каждого направления. Ну, если не углубляться в специфику… М-м… Предположим, что мой научный руководитель, вместе с товарищем деканом, - при этих словах Фурсов ухмыльнулся, - заняли места по разные стороны от источника и надели поляризующие очки с вертикальной осью поляризации – как их обычно носят. То есть, каждый из наблюдателей может видеть один из скоррелированных фотонов. Но стоит товарищу Иваненко наклонить голову так, что ось поляризации его очков станет горизонтальной, то своим действием он как бы заставит фотон принять горизонтальную поляризацию. А вот товарищ Фурсов, не склонивший головы, больше не увидит второй фотон пары, поскольку тот тоже принял горизонталь. Нелокальный коллапс!