Лёд и порох

* * *

— Милый мой, в Вашем возрасте уже можно пренебрегать такими условностями. — хмыкнула я.

В этот раз я уже опасалась закрывать двери кабинета, да и оставаться в нем не очень хотелось, а потому нужно было переместиться наверх. И побыстрее, а то решимость моя не резиновая. Улыбнулась, услышав тихие шаги за спиной.

Перед дверью спальни он замер и пришлось взять его за руку. Вот и преодолели страшный барьер, где отчего-то не обнаружилось злобных призраков прошлого…

— Раздень меня. — тихо попросила я.

Вздрогнул, медленно подошел ко мне и неловкими от волнения пальцами расстегнул лиф, застежки верхней юбки, распустил завязки всех трех нижних.

— Полностью. — прошептала я.

Аккуратно, словно провода на бомбе (нет, не надо об этом, Ксюха, только не сейчас), расстегнул крючки корсета, чуть помедлив, спустил бретельки комбинации, и они ускользнули на пол.

— Хочешь поцеловать меня?

Я погладила его подбородок, и, как он тогда на Лиговке, повернула к себе.

Мужчина отрицательно замотал головой.

— Жаль, а я была бы рада. — встала на цыпочки и легонько коснулась его губ. Помедлила и повторила, почувствовав ответную реакцию. Расстегнула его одежду, обнажив торс.

— Видишь, я слаба и беспомощна. — прошептала ему на ухо. — Позаботься обо мне…

Он посадил меня прямо на подоконник и двинулся губами в долгое путешествие по впадинкам и возвышенностям. Когда спустился ниже груди я уже забыла из-за чего мы это начали, а после талии — даже собственное имя. И лишь позже, переплетая наши пальцы в бесконечном танце нежности, поняла, что он вернулся. Сидя лицом к лицу, кожа к коже, губы к губам, я повторяла:

— Смотри на меня, милый мой, смотри.

И на этот раз он видел не свои кошмары, а мои эмоции, спутанные волосы, опухшие обкусанные губы, расширенные зрачки. Его стальные глаза теплеют в кульминационный момент, а рот шепчет лихорадочное.

— Я скучал без Вас, Ксения.

В ответ только коснулась губами пульсирующей сонной артерии. Получилось. Я влезла ему в голову, и пусть все стало немного сложнее, чем раньше, но и надежнее.

Рассматривала его, поняв, что практически забыла эти глаза, скулы, губы, плечи, мышцы на груди и чуть ниже.

— Щекотно. — улыбнулся он и поймал мою ладонь. Так есть вторая, а при изрядной доле ловкости, ноги тоже можно задействовать.

Такой большой, серьезный дядька — а щекотки боится! Да еще как боится, в дугу выворачивается…

— Вы станете моей женой? — произнес он, когда смог сравнительно ровно дышать.

Скользкий момент. Пусть и хочется сказать «да», чтобы этим простым решением зачеркнуть прошедший год, но…

— Нет. — быстро ответила я.

— …Я слишком Вас обидел? — глухо произнесли на другом краю кровати. Он замер и вроде бы начал уходить.

И вот все почти усилия пошли коту под хвост. Он словно ушел под панцирь своих рассуждений. Обняла его, скользнула губами по позвоночнику, дождавшись ответной дрожи.

— Это пройденный этап. — отмахнулась я от всех недоразумений. — Просто мужья у меня долго не живут.