Аферист

Эпилог

Когда меня наконец перевязали, я понял, как на самом деле мне плохо. Организм всё это время работал на адреналине, исчерпав ресурсы до предела сил и возможностей, и теперь отказывался продолжать.

— Эти двое из одной шайки, которая у меня была в разработке. С ними водитель скорой, на которой они меня сюда привезли, и некий Калыгин, который должен приехать. Нельзя его упустить, в крупном деле завязан, слышишь? — требовал я разумения от участкового, что пришёл с Зиновием.

Оказалось, соседи видели и скорую, и как меня из неё тащили в дом. Зиновий за участковым сразу же послал внука на велосипеде, потому что Жорина дача давно снискала дурную славу. И скорую эту здесь уже видели. Чем хороши и в то же время плохи замкнутые сообщества — все всё про всех знают.

— Так точно, товарищ майор, — бормотал, вытаращив глаза, этот увалень. — Сделаем, товарищ майор.

— Так чего ты топчешься? Бери мужиков, иди карауль! — заорал я, видя, что толку не будет.

Упустят, ой, упустят.

— Лежите, ну куда вы, — увещевала фельдшер из ближайшего медпункта, вливая в меня очередную порцию лекарства.

За ней сгоняли первым делом. Из города-то пока врачи приедут. Милиция тоже где-то там на подходах, а пока обходились своими силами.

Дальше я только урывками выплывал из забвения, понимал, что вокруг суетятся, милиции и врачей полна коробочка. Было досадно, что всё без меня, но подняться, да даже голос подать так больше и не удалось. Упаковали и увезли в больничку.

Ещё досаднее было то, что мои тщательно взлелеянные планы пошли коту под хвост. Парад пройдёт без меня. Такая блестящая возможность сразу войти в высшие круги местного сообщества будет упущена. А ещё лекции. И Малиновский. И Барсуков. Как потом рассказали, я даже в операционной хотел встать и куда-то бежать. Не помню такого, но вполне верю. Надеюсь, я им там ничего интересного больше не рассказал. А то мерещилась мне всякая дребедень — тягучий сплав из прошлой и нынешней жизней.

Когда я окончательно пришёл в себя, меня уже ждали. Ждал следователь, которому было поручено вести дело. Звонили из горсовета, из прессы, из музея и даже из Москвы. Все желали знать, как моё здоровье и скоро ли можно будет лично побеседовать. Особенно меня напрягли звонки из столицы. Не пришлось бы в больничной пижаме делать ноги, если вдруг мной заинтересовались соответствующие ведомства. Волнения были не напрасны, хоть не того я опасался. Из столицы звонила мать Егора Волоха.

По причине ли моей популярности или кто-то походатайствовал, но в мою двухместную палату так никого и не подселили. Спасибо и на том.

Ещё мне переливали кровь, и желающих стать донорами набралось несколько десятков человек. Могу гордиться. Неплохой результат за десять дней новой жизни.

Кровь сдавали журналисты всей редакцией.

— Темникова тоже? — спросил я у Сашки, который заглянул ко мне.

— А ты сомневаешься? Она всех и подбила.

— Ясно, — скрипнул я зубами.

Мысль о том, что во мне может течь кровь злейшего врага, была не по душе. Хоть бы у нас группа не совпала, что ли. Надо кстати узнать, какая у меня теперь группа и резус-фактор.

Кровь сдавали Борис и Кристина и их друзья-меломаны. Крис шепнула мне, что Малиновский затеял какое-то мутное дело с дипломами, после чего я шепнул Борису, чтобы он принёс мне одежду и записи из квартиры Волоха. Как хотите, а мне надо в нархоз.

Сосед Генка Панин хотел сдать кровь, но его не допустили и сказали, сначала алкогольные токсины вывести из организма.

Кровь сдавали комсомолки и комсомольцы из горкома, химкомбината и не только, некоторых я даже не знал, но им поведали о моих подвигах, и они изъявили желание.

Сдал кровь Степан Николаевич. Он пожал мою героическую руку и сказал, что нашёл человека, который понаблюдает за Барсуковым вне работы.

Розочка прибегала в обед и после работы, баловала меня домашней стряпнёй. Однажды она столкнулась с Аллой, которая тоже прибежала вечером. Девушки оценивающе оглядели друг друга, но Алла первой протянула руку и улыбнулась:

— Здравствуйте. Я из редакции, коллега.

Её авоську с фруктами я попросил Розочку унести в общественный холодильник — единственный на всё отделение. Из холодильника периодически что-нибудь пропадало, хоть никто и не сознавался, поэтому я крупными буквами написал на куче своих подношений — ЭТО МОЖНО И НУЖНО СЪЕСТЬ! ОДИН НЕ СПРАВЛЮСЬ!

— Привет, как ты? — присела Алла на стул.

— Прекрасно! Думаю, как бы сбежать.

— Не рано собрался?

— Дела ждать не будут.

— Не знала, что у тебя другая девушка. А Катя?

Я пожал здоровым плечом.

— Мы расстались.

— Оказывается, мы многое о тебе не знали. Слухи ходят один невероятнее другого.

— Надеюсь, ты не собираешься поведать об этом всему миру?

— О нет, я же не дура, — рассмеялась она. — Областной отдел по культуре на допросы таскают. Заместитель начальника под арестом. В Краеведческом музее разразился скандал. Нам звонили и предупредили, что крайне нежелательно публиковать любые сведения об этом деле. Особенно нам.

— И правильно.

— Ты-то понимаешь, что воду в решете не удержать. Извини, но в твою амнезию теперь точно никто не поверит.

— Это их проблемы. Я напишу по-собственному, чтобы никого не напрягать.

И развязаться наконец с тобой и твоей редакцией. Ничего меня с вами больше не связывает. И это лучшее, что можно пожелать.

— Я вернулась, — громко объявила Розочка из-за дверей.

— А я как раз ухожу, — поднялась Алла. — Выздоравливай, Егор.

— Спасибо, — поблагодарил я и сконцентрировал всё внимание на Розочке.

Больше всего мне хочется запереться и никого не пускать в ближайшее время.

— Кхм! — раздалось характерное покашливание от дверей. — Тебе не надо ничего писать. Напоминаю, ты внештатный.

— Ещё лучше, — пробормотал я, притягивая к себе поближе Розу.

Не удержусь, ей-богу, не удержусь. Никакие тонкие стены и двери без внутренних запоров не удержат меня. Такой стресс противопоказан больным, надо срочно его снять.

— Сева, ты что! — округлила та глаза.

— Мы быстро, — пообещал я Розите, удостоверившись, что Алла наконец свалила восвояси.

Громкий решительный стук возвестил, что воплотить задуманное не удастся. Вот так всегда.

— Войдите, — пригласил я очередного гостя одновременно с открывшейся дверью.

Ну да, кому тут нужны мои приглашения.

Гость оказался не один. В палату ввалилась целая процессия в белых халатах поверх формы и костюмов. В помещении сразу стало тесно.

— Всеволод Иванович, — выступили вперёд гражданские чины — само собой Салицкий, а также его старший коллега — секретарь горкома партии Шашков. У порога переминался и отдувался Брюханенко.

— Мы тут посовещались и решили поощрить вас за неоценимую помощь. Принимайте поздравления с прошедшим большим праздником Победы и благодарность за помощь в организации парада. С надеждой на дальнейшую дружбу и сотрудничество, — зачитал Шашков текст грамоты, которую протянул мне.

Вторую руку он протянул для пожатия, но быстро понял свой косяк и поставил рамку с грамотой на тумбочку.

— Разрешите и мне, так сказать, присоединиться, — оттёр его незнакомый мне седовласый мужчина в генеральских лампасах и протянул ещё одну грамоту в рамке. — Благодарю за неоценимую помощь в раскрытии небезызвестного вам дела и личное участие в поимке преступных элементов.

Все захлопали, а я, не задумываясь, выдал ответную фразу, которую никогда не произносил в прежней жизни, и не подозревал, что скажу в этой:

— Служу Советскому Союзу!

Иркутск

Май 2023 — январь 2024