Млечная пуля

Глава 22. "Вызов"

— А зачем ты с собой эти вещи возил? — спросил Арсений, внимательно печатая.

— Отец не должен был знать. А машина пригодилась именно с тонированными окнами, чтобы все складировать и не попасться...

— Как тебе передавали деньги? — поинтересовался Глеб.

— Через почтовый ящик, — ответил Леонид.

— А ты уверен, что это девушка?

— Подчерк красивый и еще пахнет прелестными духами. Каждая записка... Вот я и повелся.

— И отношения к отключениям света в районах не имеешь? — продолжал Глеб.

— Не мое. Клянусь вам. Я и понятия про эти случаи не имел. Только вышли на меня быстро. Думаю, что через колонку поиска работы в газете. Повторюсь, мне сначала позвонили и предложили такую подработку. А я, дурак, повелся. Обвели вокруг пальца...

— Слежка у тебя не удалась, — заметил Глеб.

— Я ж никогда этим не занимался. А тут деньги такие. Еще и подставила меня...

Больше Леонид не смог дать более ценную информацию. Глеб даже включал «друга», предлагая подозреваемому напиток. И делал длинные паузы между вопросами. Не помогло.

Леонид не отказывался от своей версии событий. Допрос был закончен меньше чем за полтора часа.

Леонид подписал

— Увезти! — приказал Глеб охраннику. — Пусть до суда здесь посидит...

Арсений потянулся в кресле. На часах было половина десятого вечера. Обычные рутинные будни.

— Одной проблемой меньше, — бодро произнес Арсений, выходя из-за стола и потирая руки.

***

Тот почтовый ящик был пуст. Абсолютно. Видимо, преступники узнали о поимке их сообщника. Но запах духов до сих пор витал в подъезде.

Дни тянулись в томительном ожидании. Николай Валерьевич не спешил с данным обещанием: перевести Глеба в любой город в этой же должности. Но Глеб пока и сам не ходил и напоминал старику об этом.

Да и сам Николай Валерьевич в управлении был не так часто, как хотелось бы. Много работы. Отчетов он больше не требовал, а значит, что остался доволен об этой версии происшествия.

Глеб и Арсений безуспешно пытались найти хоть какие-то улики о шестерых пропавших и убийцах Лиды.

Сама Молога вовсю готовилась к новогодним праздникам. Везде суета. Контрабандисты, наверное, купаются в золоте, раз идет бойкая торговля. Граждане так и тянулись к тем товарам, которые было трудно достать даже с большой наценкой. Непосильный пошлинный сбор шел на руку тем, кто мог обходными путями заполучить модные игрушки и вещи.

Скверы и улочки оживали в преддверии праздника. На деревьях блистали огни, которые перемешивались с блестящей мишурой. На главной площади сияла большая искусственная новогодняя елка (экономия города). А как начинался снегопад, так город резко превращался в зимнюю сказку.

Семьи фотографировались около статуй Деда Мороза и Снегурочки. Или просто собирались группами и делились последними новостями.

Только Глеба не смогло пробрать новогоднее настроение. Он на посту. И так каждый день. Знает он, к чему могут провести посиделки. Выяснения отношений и другая «бытовуха» запомнилась Глебу в моменты работы патрульным в новогоднюю ночь. Но были и прекрасные воспоминания: люди, снующие после боя курантов по городу и поздравляющие всех, попутно наливая в бокалы всем желающим из откупоренных бутылок шампанского или красного вина.

За две недели до праздника Глеб, как ни в чем не бывало спал у себя в квартире в половине третьего ночи. Его дыхание было ровным, хотя иногда сбивалось на прерывистое. Звонок телефона, что лежал у прикроватной тумбочки, заставил Глеба открыть глаза. Он потянулся к телефону. Резко снял трубку.

— Глеб Холодов? — спросил сонный мужской голос. — Тебя беспокоит Лещев. Следователь. Просто Лещев. Мне так привычней.

— Слушаю.

— У нас ориентировка была, что ты искал некого владельца оружия... Кхе-кхе... Извини. Некого владельца «Пищали». Его дочь сейчас приехала из заграницы и обнаружила пропажу. Его самого уже несколько месяцев нет в живых. Но вижу по фотографии, что у этого коллекционера как раз бородавка на носу и коробка. На другой фотографии он изображен держащим этот пистолет. Приезжай.

— Сейчас выезжаю. Сообщу напарнику.

— Давай. «Казанский тупик, дом 13. Квартира 73».

Глеб уже собрался выходить из квартиры, как услышал отчетливое шуршание пакета снаружи. Он резко распахнул дверь. Кладя пакеты со сладостями, на него смотрела... Прасковья!

— Я мог бы догадаться, — буркнул Глеб. — Поехали со мной. И забери свои презенты, пожалуйста.

— Я не слышала тебя, — не очень искренне оправдывалась Прасковья.

— Не слишком правдоподобно, — заметил Глеб и повторил: — Поехали со мной.

— Куда?

— Отвезу тебя к брату... Раз не понимаешь, что к чему...

— Ты ему не расскажешь?

— Нет. Не переживай, — он посильнее открыл дверь, повернулся к Прасковье спиной и из угла коридора достал все ее подарки, которые так ни разу и не распаковал. Он вручил все это обескураженной Прасковье и вышел из квартиры.

Прасковья молча прошла с ним к машине. Когда она села на переднее пассажирское, то промолвила:

— Я все не решалась с тобой поговорить. Думала, что начну издалека...

— Не стоило. Могла бы напрямую спросить, а не подкидывать мне эти вещи. Мне приятно, но в свете последних событий...

— Каких?

— Неважно, — бросил Глеб, заводя двигатель. — Не стоит пренебрегать обычным разговором...

— Ты мне нравишься, Глеб, — мягко заявила Прасковья.

Они проехали первую пустынную улицу.

— Дело не в тебе, — начал было Глеб, но Прасковья его перебила: —

— Сколько раз я это слышала...

— В этот раз все именно так. Я не приспособлен к семейной жизни. Не могу тянуть на себе семейную жизнь. По-другому воспитан...

— Но хоть какая-то надежда...

— Никакой... Я выполняю свою работу...

— В тот раз это тоже была твоя работа?

— А как ты сама думаешь? Я просто приехал на вызов. Мой напарник услышал случайно...

Они миновали перекресток.

— Случайностей в жизни не бывает, — изрекла Прасковья, насупившись. — Ты тогда спас меня...

— И это...

— Твоя работа... Понимаю... Рада, что ты со всей серьезностью к своей должности относишься... Но в тот момент я поняла, что могу жить под твоей защитой... Если будет взаимность...

— Пойми, что в наше время нужно вообще держаться подальше от таких, как я. Переживать за меня. Я справлюсь. Честное слово. Я всегда привык надеяться только на себя. Мне не было сложным помочь тебе. Но мы для друг друга не созданы... Повторюсь, что к тебе вообще нет претензий. Дело только во мне...

— Понятно, — грустно произнесла Прасковья, смотря, как они сворачивают во двор ее брата.

— Приехали, — сказал Глеб. — И подарки свои забери. Спасибо, конечно, но я не ем много сладкого. Желаю тебе найти того самого...

— Спасибо, — сорвалось с губ Прасковьи.

— Прощай, — произнес Глеб, смотря, как она вылезает из автомобиля с многочисленными пакетами.

Захлопнув дверь, Прасковья не посмотрел назад пошла к подъезду брата. На этой тайна подарков закончилась.

Глеб немного сожалел, ведь кому-то было на него не все равно. А то вечные серьезные лица и никакого оптимизма. Может он сам себя так настроил? Вместо размышлений он связался по рации с Арсением.

— Доброй ночи, Арсений. Возьми гильзу от Пищали и езжай по этому адресу...

— Недобрая тебя принесла, — сонно пробурчал в рацию Арсений. — Видел, какой час?

— Я специально хотел, чтобы ты поспал подольше. Запоминай адрес или записывай. «Казанский тупик, дом 13. Квартира 73» .

Глеб помчался на вызов. Никаких пробок в этом сонном городе, поэтому доставать «мигалку» не пришлось.

Спустя полчаса Глеб уже поднимался на третий этаж нужного дома. Справа дверь была приоткрыта. Слышался шорох и громкий разговор.

Глеб зашел в просторный коридор. Все суетились в гостиной. Глеб первым делом обратил внимание на запах и какие-то древние вазы у входной двери. Пахло свежим деревом. Будто здесь вырезали из него поделки.

Аристарх ухмыльнулся, выходя из гостиной, когда увидел Глеба.

— Мы с тобой почти каждый раз видимся, — заметил Аристарх, пожав сыщику руку. — Слава сегодня отдыхает.

— Наконец-то! — облегченно воскликнул долговязый следователь Лещев, когда в гостиной появились Глеб с Аристархом.

Плотно обставленная комната с какими-то масками и копьями выглядела крохотной. Книжки неровными рядами, казалось, пытались заполнить каждый сантиметр пола. Какие-то доспехи посреди гостиной выглядели чужеродно. В углу стоял открытый оружейный шкаф с разного родом оружием: мушкетами и современными охотничьими ружьями. Там не хватало одного. Остальные шкафы заполнены какими-то камнями и стрелами с луками. Окна скрывали старые бордовые пыльные шторы. Словно сюда никогда не проникали лучи света.

Рядом с Лещевым в исступлении стояла хрупкая на вид молодая женщина. Одетая в джинсы и тонкую кожаную куртку, она стучала каблуками ботинок по паркету.

Лещев и Глеб обменялись рукопожатием.

— Я поехал домой, — сообщил Лещев, тыча бумажками. — Здесь я умываю руки.

— Хорошо, спасибо, — коротко бросил Глеб и повернул голову в сторону женщины: — Как к вам обращаться?

— Евгения, — ответила она писклявым голосом. — Я дочь своего покойного отца. Приехала из Египта. Там я живу с мужем. А мой папа часто путешествовал. Работал археологом.

— Как вы поняли, что пропало то самое оружие?

Евгения опустила голову и промолвила:

— Отец купил его незаконно. Я его отговаривала, когда была еще подростком. Поймите, что отец был для меня авторитетом...

— Понимаю. Но следователь говорил про фотографию.

— Посмотрите.

На одной из книжных стопок лежал кожаный фотоальбом. Она открыла его и достала оттуда ту самую фотографию: полный мужчина с бородавкой на носу в камуфляжном комбинезоне позирует с «Пищалью» в руках.

— Я хотела сдать это в полицию. Не думаю, что и это оружие, — она указала на оружейный шкаф, — тоже в законе. Не любил отец распространяться о своей второй жизни. Любителя оружия. Решила вызвать полицию, как поняла, что того пистолета в квартире нет. Я даже гараж осмотрела...

— Вместе со мной, — вставил Аристарх.

— Да-да, именно. Нет его.

— Как отца зовут?

— Глашатев Родион. Заслуженный археолог. Член стрелкового клуба «Москва-75». Он там был на хорошем счету...

— А он мог с кем-нибудь из товарищей по стрелковому клубу общаться?

— Мог. С одним юношей. Не знаю, как его зовут. Он часто навещал моего папу в Мологе. Это из писем.

— А как вы привезли патрон? — прямо спросил Глеб. В его голове «зашевелились шестеренки». — Вы же знаете, что контрабандисты вряд ли бы рисковали своей шкурой ради такого патрона...

— А что мне за это будет? — опешила она, пойманная врасплох. — Уже неважно...

— Послушайте, Евгения, — мягко начал Глеб. — Я могу понять вас с людской стороны. Он много лет вам об этом твердил. И наседал, наверное, своим авторитетом. Эти подробности мы опустим. Не переживайте. Я понимаю.

— Я перевезла в футляре для очков...

Как все просто! Кто бы мог обратить внимание на рядового пассажира летного судна.

— Понимаете, — продолжила она, — вы правы. Отец хотел подарить патрон моей маме. Ее тоже не стало. Отравили...